Ты мое Солнце - Екатерина Сергеевна «Лис»

— Я не знаю, простите, — шепчет он окровавленными губами.

Ярость, страх, огонь, все перемешивается в груди Сергея. На крики прибегают молодые, крепкие парни из личной охраны. Прислуга испуганно собирается в дверях, мысленно радуется, что гнев хозяина направлен не на них. Они охают наперебой, прикрывают свои рты от глухих вздохов. Охрана спокойно оттаскивает бушующего Сергея от почти бездыханного тела парня, безэмоционально выводят хозяина в коридор. Все четко, не в первый раз. Начинают разбираться в ситуации. Сергей идет в гостиную, по пути уже набирает номер телефона Ани и стряхивает капельки крови с разбитых костяшек. Слушает пустые гудки. Около дивана задевает бутылку, хватает одну и бросает в стену. Рычит во все горло.

— А-а-а-а, — голос срывается на звериный утробный рев.

Он сгибается пополам, как от удара, сжимает кулаки до синих пятен. Он, как бешеный, начинает мерить шагами гостиную под пристальным вниманием охранника. Парень ведет плечами, приводит в движение мышцы и крылья птицы, которая татуировкой расположилась на шее и спине. Он ждет, не вмешивается, только присматривает за хозяином. Сергей опять набирает номер. Тишина. Мужчина стискивает зубы до боли в скулах. Гостиная начинает сжиматься и давить стенами. Миллион мыслей проносятся в голове. Где? С кем? Куда ушла? Почему бросила? А бросила ли? Где искать? Поток непрерывных вопросов еще больше сдавливают голову. Грудь горит огнем. Ярость разъедает нежную плоть, и душа начинает кровоточить. Еще секунда — и он сгорит, осыплется пеплом на черную плитку и не воскреснет. Он сильнее сжимает кулаки, чувствует потерю. Вены на шее и руках вздуваются, костяшки пальцев белеют.

— Сергей Александрович, — другой охранник прерывает загнанный бег хозяина, возвращает на землю. — Эта девушка видела, как Анна Михайловна уходила.

Охранник стоит перед Сергеем и держит за локоть маленькую девушку. Та морщится от крепкой хватки, но старается спрятаться за широким плечом парня. Глаза наполнены слезами. Сергей подлетает к прислуге и хватает ее за тонкую ткань ночного халата.

— Что ты, дура, молчала? Почему не сообщила? Где она? — трясет хрупкое тело мужчина.

Охранник немного прикрывает девушку, боится гнева хозяина.

— Я не, я не… — хнычет прислуга.

Она не сказала из вредности. Уж больно ей не понравилась эта выскочка, которая советовала хозяйке их уволить. А вот теперь ее трясут из стороны в сторону, как ветку. А от страха и боли слова застревают у нее в горле.

— Они собрались и ушли в клуб, — хрипит, задыхаясь, прислуга, когда сильная мужская рука хватает ее за горло.

— Сергей Александрович, вы ее задушите, — вступается за нее парень с татуировкой и немного отстраняет хозяина.

— С кем? Какой клуб? — раздраженно выдыхает Сергей, но отпускает побелевшую девушку.

— Не знаю, куда. Но хозяйка говорила, что-то про клетку. Что она не в клетке. А потом они с подругой ушли.

Сергей отстраняется от прислуги, отталкивает ее в руки охранника.

— Ее убрать с глаз, а от балбеса избавиться, — сухо приказывает он.

Сергей садится на диван, растирает холодные ладони. Слова служанки эхом проносятся у него в голове, заставляют сердце сжиматься.

«Она в клетке? — мотает головой он. — Что?»

Эти воспоминания бьют под дых. Делают больно и неприятно. Неужели вся его опека, вся забота стали клеткой для его девочки? Вот он дурак! Сергей хватается за голову, сгибается и с болью сжимает черные волосы. Он сам же своими руками открыл ей двери. А что теперь? Оставить все, как есть? Дать возможность погулять, повеселиться? Но где? Голова разрывается от мыслей. Они сжимают его внутренности в тугой узел и расползаются жгучей отравой по венам. В клубе одна с этой дурой подругой, которая первая влипает в неприятности, да еще и пьяные. Сергей смотрит на пустые бутылки, дыхание его замирает. Приходит шальная мысль, что если с ней что-то случится, он просто не справится с такой болью.

Не сможет выдержать чужих прикосновений к ее нежной коже, взглядов, которые будут прожигать ее тело насквозь. Ревность ядерным грибом поднимается из глубины растерзанной души и взрывается, губит все последние капли его терпения. Сергей быстро поднимается, отходит к черному безжизненному окну. По пути набирает новый номер телефона.

— Антон Павлович, — старается как можно мягче шипеть он.

Но все его самообладание уходит только на приветствие. Сергей закусывает губу, чтобы успокоится и не выдать абоненту своего напряжения. Сейчас он кидает свою гордость, собирается просить помощь.

— Простите за столь поздний звонок, — ещё раз прикусывает губу, больно, до крови, он чувствует ее металлический вкус на языке. — У меня к вам просьба, — выплевывает он и прикрывает глаза от обиды, чувствует изумление собеседника. — Мне надо отследить человечка по номеру телефона, — слушает вразумительную речь абонента. — Я прекрасно понимаю, что это не совсем законно, — Сергей сжимает кулаки и не сильно ударяет по раме окна, больше от досады, чем от злости. Стекла издают возмущенный хруст. — Но вы же меня знаете, я не останусь в долгу. Вот спасибо, номер скину эсэмэской.

Через пару минут Сергей смотрит на адрес какого-то клуба в паре улиц от их дома.

— Собрать ребят, — рявкает он охраннику с татуировкой. — Поехали. Быстро.

Сергей оборачивается в сторону окна, тонет в этой кромешной тьме неба, питается его силой и выходит в дверь.

Глава 8.

Жгучий дым режет глаза. Маленькие капельки слез украдкой прячутся в уголках затуманенных глаз. Аня сидит у барной стойки и крутит стакан с коктейлем по столу. Дно ерзает по столешнице и издает неприятный скрежет, который сразу тонет в раскатах музыки. Она сдавливает перепонки и оседает басами в груди. Пить Аня уже не может, думать не хочет и идти тоже не может. «Черная вдова», и правда, убойный коктейль, бармен не обманул. Аня залила в себя три, а четвертый стакан крутится с недопитыми остатками у нее в руке. Она напилась настолько, что едва может просто сидеть. Ее тело обмякло и каждый раз норовит сползти со стула бесформенной жижей. Звуки музыки уже не приносят удовольствия, они бьют по мозгам, болью разносятся по вискам и затылку. Запах сигарет и еще чего-то сладкого заставляет желудок сжиматься. Аня осматривается, ищет подругу, но ее рядом нет. Эта курица подцепила себе мальчонку и утащила его на танцпол, оставив подругу в гордом одиночестве один на один с алкоголем и муками совести. Аня не представляет, как после столько выпитого она еще в состоянии танцевать.

«Вот лошадь-то здоровая», — ухмыляется девушка и отталкивает недопитый стакан в сторону.

Через минуту Аня замечает размытую