Нежное дыхание смерти - Анна Малышева

И теперь Алла впервые за этот год, прошедший со времени их последней встречи, вспомнила о Даше.

«Вот с кем надо было посоветоваться! Аркадий столько проторчал у нее под надзором, она-то должна знать, почему он мог сорваться…»

Через несколько дней после похорон и поминок Алла начала приходить в себя. Она побывала в парикмахерской и сделала себе давно задуманную стрижку – короткую, почти мальчишескую, которая неожиданно придала ее потускневшему облику утраченную женственность. Стрижка открыла чистый лоб и длинную шею, сделала тени под глазами менее старообразными… Да и тени постепенно начинали исчезать, и не только с помощью косметики. К Алле возвращались ее двадцать восемь лет, чуть не превратившиеся в сорок за время замужества. Она купила новый свитер – дешевый, но эффектный – грубого плетения, из разноцветной шерсти. Заставила себя меньше курить. И через несколько дней поняла, о чем думала в это время, прихорашиваясь и обретая утраченную прелесть. О Даше.

«Вот теперь не стыдно с ней встретиться… – сказала она себе поздно вечером, вернувшись домой и поглядевшись в зеркало. – А то мертвецом выглядела… А Даша-то, наверное, расцвела среди своих наркоманов… Да, одно дело быть медсестрой, а совсем другое – женой… Пусть теперь посмотрит на ту. замученную особу, с мужем которой она ворковала тогда на лестнице… Пусть посмотрит!»

Алла давно поняла, что чувствовала себя уязвленной тем случаем, окончательно поколебавшим ее веру в свою женскую привлекательность. Теперь она могла смело противопоставить природному цветению Даши свою искусственно созданную, но все же ощутимую красоту. И набрала ее номер.

Сперва в трубке раздался скрипучий старушечий голос, знакомый Алле по прежним звонкам. Она вспомнила, что Даша живет в коммунальной квартире с бабкой-соседкой, уже прописавшей в третьей комнате, освободившейся от умершей соседки, сына-алкаша и постепенно выживающей из квартиры Дашу. Однако по голосу и по разговору бабка была слаще меда. Она ласково заскрипела:

– Дашу? Дашенька, тебя спрашивает дама!

И Алла поздоровалась с забытой подругой. Ее голос, видимо, произвел на Дашу впечатление легкого шока. Она на миг замолчала, потом нерешительно спросила:

– Алла, ты?

– Я, – смешком ответила ей подруга. – Забыла уже меня?

– Почти что так… – вздохнула Даша.

Алла замялась, прежде чем выложить новости.

– Я ведь что звоню-то… – нерешительно, подбирая слова, начала она. – Аркадий… Он такую штуку отколол…

– Опять? – воскликнула Даша. – Постой, он что же, опять колется?!

– Уже нет, – мрачно сказала Алла. – Докололся уже. Умер.

– Как ты сказала?! – зазвенел голос подруги. – Когда?! Что ты говоришь?!

Алла поудобнее устроилась у телефона. Она вкратце рассказала Даше про обучение и работу Аркадия в Венеции, про его внезапный срыв, его смерть…

– Постой, – опомнилась медсестра. – Ты говоришь – академия не оплатила поездку?

– Конечно нет. Да он меня просто обманул. Чего и следовало ожидать. Ему кто-то сделал левый заказ. Сама понимаешь – кто станет возиться со скульптором, пусть даже талантливым, который балуется наркотиками?

– Вот как… – удивилась Даша. – И ты не узнала, кто ему сделал заказ?

Хотелось бы узнать, конечно… – согласилась Алла. – Не столько потому, что я беспокоюсь… Хотя и беспокоюсь тоже – ну, как заказчик остался недоволен и предъявит мне претензии? А больше потому, что хочется увидеть, что он сделал перед смертью. Ведь это немыслимо – работать в таком состоянии!

– Да, – неопределенно сказала Даша. – Ал, ты еще не ложишься? Можно… Можно, я забегу к тебе?

– Давай! – внезапно согласилась Алла, которой вначале не слишком хотелось видеть бывшую подругу. – Всего одиннадцать.,. Ты успеешь до часу домой?

– Не в первый раз, – ответила та.

И точно – раньше они часто навещали друг друга. Даша жила на «Приморской» станции метро, а Алла – на «Василеостровской», так что их разделяла одна остановка. В те дни, когда Алла бывала загружена работой и не надеялась успеть в клинику на свидание с мужем, то вечерком накануне завозила Даше продукты и разные мелочи, которые могли потребоваться Аркадию, и была уверена, что подруга не подведет и передаст их. Когда кончилось лечение, потребность во взаимных визитах отпала. И теперь Алла ждала Дашу с некоторым трепетом, сама себе боясь признаться, что завидует ей – как завидуют молодости и красоте.

– В конце концов, нам больше нечего делить, – сказала она своему отражению в зеркале. – У нас нет ничего общего. Кроме воспоминаний.

Даша явилась с рекордной быстротой – через полчаса. Алла расцеловала холодную разрумянившуюся щеку подруги и поставила чайник на плиту. Женщины уселись на кухне и пытливо оглядели друг друга – при этом Алла произвела более тщательный осмотр.

«Ничего, – решила она. – Но нельзя сказать, чтобы расцвела. Все та же. Те же волосы, глаза… Стоп, глаза другие. Что с ними? Боится чего-то? Тревожится? Вот дурочка… Неужто думает, что я могла его ревновать?! Да самое большее, к чему я могла его ревновать, – это к порнографическому журналу. Женщины в чистом виде были ему уже недоступны».

И она ободряюще улыбнулась Даше.

– Кофе у меня дрянной, растворимый, – предупредила Алла. – Но другого нет.

– Брось ты… – протянула Даша. Она отогревалась в теплой кухне, и ее щеки медленно возвращались к обычному цвету – тусклому, смугловатому. – Рассказывай. Я пришла, потому что мне показалось, что разговор не телефонный.

– Для меня нет такого понятия, – отмахнулась Алла. – Кому я нужна, чтобы меня подслушивали.

– Дело касается наркотиков, – тихо возразила медсестра.

Она осматривала кухню, и Алла поняла, что ей до смерти хочется в комнату, посмотреть, как много осталось там от Аркадия. И она вполне извинила это женское любопытство.

– Ладно, осторожная ты моя, – преувеличенно дружелюбно согласилась Алла. – Раз ты такая подкованная в этих делах, то скажи вот что… Почему он снова начал колоться? Что могло его на это толкнуть?

– Об этом больше должна знать ты. Это могло быть все, что угодно… Прежде всего, безволие… Или соблазн…

– Ну, это-то понятно! Но должно было быть еще что-то… Соблазны возникали всякий раз, как появлялись деньги. А деньги появились. Но бывало же и так, что деньги не мешали ему держаться… Не колоться… А тут не удержался… Знаешь, что я думаю? Что он провел некоторое время в какой-нибудь наркоманской коммуне… Знаешь, таких полно…

– Знаю, – поморщилась Даша. – Из таких коммун целым не уйдешь… У меня сейчас двое доходят в палате… Оба попали прямо из «Сучьей слободки».

«Сучья слободка», про которую Даша некогда рассказала Алле немало жутких вещей, была всего-навсего несколькими домами нежилого фонда, располагавшимися на задворках Петроградской стороны. Но эти несколько домов являлись рассадником заразы, где пропадало ежегодно множество баловавшихся наркотиками людей. А те, что не пропадали, – доходили в больнице. Наркотики, по словам Даши, употреблялись самые некачественные, иногда в жутких смесях. Клиенты «Сучьей слободки» выживали редко. Чаще всего их здоровье было настолько подорвано, что лечение оказывалось неэффективным.