Строитель руин - Владимир Мясоедов

И, не давая ошарашенному такой жуткой, с точки зрения любого мужчины, угрозой десятнику сказать хотя бы слово, развернулся и отправился обратно к карете. Разумеется, подобная трансформация была мне не по силам, да и живому артефакту вроде бы тоже, но откуда простому солдату об этом знать? Пусть боится и делает свою работу, а то ведь действительно придется принять меры, скорее всего, демонстративно прибить и надеяться, что заместитель командира окажется более вменяемым. Спать не хотелось совершенно, может, почитать чего-нибудь? В дорогу мной было взято несколько фолиантов, нагло свистнутых из королевской библиотеки, и волшебный аналог лампы, рассчитанный на полмесяца работы без подзарядки. Впрочем, если бы книги увидели храмовые воины, то не сочли бы имуществом придворного мага, так как никаких запретных знаний в увесистых томах и в помине не было. Только история и география. Надо же знать страну, в которой ты живешь и работаешь. Нет, все-таки придется что-то делать со своей охраной, потому как текущее ее состояние меня не устраивает. Черт с ним, с хамством и глупыми розыгрышами, но излишняя и ничем не обоснованная самоуверенность десятника уменьшает мои шансы на выживание в мятежной провинции! А потому, если понадобится, я просто разгоню отряд и наберу его заново, со сменой личного состава, равной ста процентам!

В дыру, кое-как затянутую грубой тканью, держащейся скорее на соплях, чем на гвоздях, тюкнула стрела, пробив своим хищным наконечником дерюгу и на остатках сил царапнув о нагрудную пластину лат десятника.

– Началось! – хищно улыбнулся командир сопровождения придворного мага, обладающий прескверным характером, замашками садиста, исполнительностью робота и кровожадностью акулы. В общем, практически идеал военного, чудом воплотившийся в жизнь. Прекрасно понявший язык грубой силы новоиспеченный гвардеец резко сменил линию своего поведения на сто восемьдесят градусов и теперь являлся едва ли не образцовым членом вполне себе законного бандформирования, сиречь нашего отряда, направленного волей короля за деньгами. Которые следовало добыть любым способом и почти не считаясь с потерями среди мирного населения. – Вперед, черепахи! Чего вы топчитесь, как беременные?!

Я не был телепатом, да и слившийся с плотью живой артефакт пока таких способностей не проявлял, но согласованные мысли солдат, вываливающихся из кареты, куда они набились тесно, будто кильки в банке, уловил каким-то неопознанным образом. Да и трудно было бы назвать Грофона, а именно так звали оркского квартерона, иначе, чем старым козлом. Процесс происходил для них, измученных многочисленными тренировками десятника, бывшего изрядной сволочью, но настоящим талантом в плане натаскивания бойцов, практически молниеносно. А для меня крайне медленно, живой артефакт с началом боя, где обе стороны по возможности подготовили противнику засаду, увеличил скорость реакции нашего общего тела до возможного максимума. Думаю, сейчас бы у меня получилось оборвать мимо летящему комару на выбор любую лапку. Снаружи шелестели стрелы, стукаясь о броню путешественников, что прятали под плащами очень качественные кольчуги и кирасы, а шлемы скрывали капюшонами. Истошно заржала лошадь, видимо, очередной метательный снаряд угодил не в ту цель и пробил плотную попону, прикрывающую животное.

Поправка. Нахальный и не боящийся ни богов, ни демонов ветеран, пользующийся то ли большим доверием ближайших родственников короля, а потому отправленный с важным поручением, дающим шикарную возможность карьерного роста, то ли их же лютой ненавистью, и потому фактически посланный на убой, является не просто старым козлом, а старым боевым козлом, который уже выбирается наружу из экипажа через проделанную мной во время панического бегства от коровы дыру в крыше, окончательно доламывая защиту от ветра и непогоды! Сволочь! В нее же теперь совсем немилосердно дуть будет!

Выскочив через наконец-то освободившуюся дверь, я огляделся и немедленно поймал забралом незамеченную стрелу, от которой вообще-то вполне себе можно было увернуться. Металл шлема загудел, будто колокол, а плоская кованая решетка, прикрывающая глаза, ощутимо прогнулась, но до органов зрения, к счастью, не достала. Ее остановил костяной подшлемник, сделанный из головы гидры, едва не сожравшей нас с еще живой тогда Джулией. Полезный артефакт из оставленной на память башки чешуйчатой бестии получился, снаружи прочный, изнутри мягкий, да и к создаваемому имиджу жуткого придворного мага вполне подходит. Ведь если надеть только это средневековое подобие мотоциклетной каски, то со стороны кажется, будто лицо выглядывает прямо из зубастых челюстей хищной твари. Вокруг активно звенели клинки. Напавшие на карету, сопровождаемую двумя десятками воинов, когда число обороняющихся резко увеличилось на треть, не испугались и не отступили. Как минимум двукратный численный перевес все равно был на их стороне, да к тому же кто-то ведь еще засел в лесу и прекращать обстрел не собирался.

С легким гулом, словно шершень-переросток, мимо пронеслась шаровая молния и врезалась в одного из солдат. Парня уронило на землю, броня его покрылась сиреневатыми искрами разрядов, но одетые под нее стандартные армейские амулеты, предусмотрительно выбитые десятником для всех своих подчиненных, выдержали. Впрочем, почти тотчас же пострадавшему, пытавшемуся встать на ноги, вогнали в стык между кольчужным воротником и головой узкий длинный клинок кинжала. Но убийца недолго радовался своему достижению, поскольку навершие моего посоха, по виду напоминающее шар из горного хрусталя, пробило в его боку огромную рваную дыру. Следом прилетело двум его коллегам, пытавшимся принять удар на щиты и стекшими вместе с ними вниз грудой истерзанного мяса. Не знаю, где покойный глава академии магии раздобыл себе такую игрушку, но вряд ли я ей когда-нибудь перестану восхищаться.

Сражение замерло в хлипкой точке равновесия. Нападающие, против самых худших опасений, оказались далеко не так опасны, как показалось сначала. Их численность довольно быстро сокращалась, уступая лучшей выучке и более качественному снаряжению. Особо выделялся Грофон, размахивающий жутким зазубренным топором и вскрывавший им своих противников, будто голодный гурман отменно приготовленных устриц. Тяжелое лезвие, явно испившее на своем веку немало крови, влет отрубало конечности и головы, выворачивало ребра, разбивало черепа. Даже сработанная от рождения пара храмовых воинов, каждый из которых был вооружен длинным одноручным мечом и большим круглым щитом, немного терялась на фоне этой живой мясорубки, носившейся по полю боя, словно юла. Помнится, при самом начале знакомства с принцем мне пришлось встретиться с мастером меча и даже получить пару-тройку ран раньше, чем удалось придавить его удачно уроненной кроватью. Так вот, тогда очень повезло, что против меня стояла не эта глыба воинского мастерства и скверного нрава. Удары его, может быть, были и не настолько быстры, но оставляли после себя даже не раны, а настоящие дырищи, с заживлением которых пришлось бы изрядно повозиться и живому артефакту.

Удалиться от кареты не получилось, прямо на меня вынесло десяток нападающих, и планы помочь своим временно пришлось отложить. Маскирующиеся, кажется, под обычных разбойников убийцы оказались ожидаемо хорошо экипированы, у каждого как минимум добротная кожаная куртка с нашитыми на нее железными пластинами, а треть так и вовсе в кольчугах. Да и руки их сжимали вовсе не переделанный в оружие инструмент вчерашних крестьян, соблазнившихся быстрым заработком, вроде цепов и вил, а настоящие мечи и копья. Тройка последних ударила на редкость согласованно, даже отшатнуться не получилось, стоящий позади экипаж помешал, и в результате по железной скорлупе проскрежетали широкие и остро отточенные наконечники и один из них таки нашел щель между сочленениями, где и пробил излишне тонкое железо. А после чувствительно пощекотал бок через надетую под латный доспех кольчугу. Обычный человек в двойном комплекте доспехов не смог бы и пошевелиться толком, но я-то был чуть не вдвое крупнее любого местного громилы. Плюс имел в своем теле паразита-симбионта, при помощи которого без особых усилий мог крошить камень или вырезать из плотной древесины ногтями.