Наследие Артанов - Вячеслав Вигриян

– Вы что-то сказали?

Молча, ни слова не говоря, я оттер плечом Буальвинара от двери и торопливо принялся вводить код. Никогда не забуду его глаза, когда та бесшумно отъехала в сторону, являя нашим взорам внутреннее убранство рубки управления. Словами такое не описать. Есть некоторые вещи, которые надо просто видеть.

Рубка и впрямь не была пуста – в ней находилась парочка карликов, которые, едва завидев наше появление, тотчас же бросились наутек. А бежать в общем-то было и некуда! Сейчас самое время попрактиковаться в стрельбе из моего живого оружия. Ну и где у нас здесь прицельная мушка? Я повертел в руках ящерицу, но ничего похожего на искомую принадлежность так и не обнаружил. Ладно, не проблема, будем целиться между кисточками ушей, благо они у нее можно сказать стационарные и почти не шевелятся.

На этот раз первый же плевок моей ящерицы достиг цели и один из карликов, нелепо взмахнув руками, повалился навзничь. Ай да я, ай да молодец! Сейчас мы и второго достанем.

– Кто не спрятался – я не виноват! – гаркнул я зычным басом, после чего в одном из подвесных шкафчиков (и на кой они только нужны в рубке управления) что-то тихонько пискнуло, а затем оттуда вывалилось безвольное тело в знакомом сером балахоне.

– Инфаркт миокарда. Отмаялся, сердечный, – подытожила Антонина Семеновна и вновь заткнулась, давая мне тем самым время на размышление.

– Простите, быть может я не до конца посвящен в ваши планы или чего-то не понимаю, но вы только что нейтрализовали обоих пилотов. Ума не приложу, каким образом мы теперь сможем покинуть пределы планеты?

А и правда: каким? Только сейчас, после вопроса Буальвинара, я понял какую только что совершил глупость.

– Спокойно, все под контролем!

Одного-единственного взгляда в иллюминатор хватило для того, чтобы убедиться: дела наши очень и очень плохи. На всех парах по полю неслось два вездехода. Максимум через пять минут они будут здесь, а гуамотарин с мартышкой вряд ли смогут долго продержаться против во много раз превосходящих сил противника.

– Антонина Семеновна, если вы знаете как управлять транспортником, то самое время поставить меня в известность об этом прямо сейчас, – я мысленно проговорил эти слова, надеясь только на чудо.

– Антонина Семеновна такая, Антонина Семеновна сякая, а как только припекло, так сразу прячемся к ней под юбку?

Я пристыжено потупил взор. В сущности, если разобраться, то так оно в последнее время почему-то и получалось, как не тяжко было это признавать.

– Ладно уж, потом благодарить будешь. Подойди к панели управления. Так, хорошо. А теперь молись, чтобы твою задницу ускорением по полу не размазало!

– А дальше?

– А дальше я возьму управление над твоим телом на себя, болван!!!

Что было потом? Довольно сложно описать подобные ощущения. Меня словно выключили: никаких чувств, никаких мыслей, – только холодная отрешенность статиста, с полнейшим равнодушием наблюдающего за происходящим. А затем и этого не стало. Последнее, что я успел заметить перед тем, как провалиться в нирвану небытия – это мои пальцы, бегающие по клавиатуре панели управления транспортником с немыслимой, невообразимой для человеческого существа скоростью.

– Илья, ты настоящий герой! Ты даже не представляешь себе, как мы все тебе благодарны!

– Да ладно, чего уж там, не стоит. Любой на моем месте поступил бы в точности так же.

– Нет, не любой. Ты самый необыкновенный, самый умный, самый добрый, ты… – глаза Эльвианоры горели таким обожанием, таким искренним восхищением, что я счел за лучшее временно умолчать о том, кому на самом деле мы были обязаны своим чудесным спасением. Если рассуждать логически и здраво – то зачем симбионту, засевшему в моей голове, такое эфемерное понятие как слава? Правильно, незачем. А я вот, пожалуй, не прочь понежиться в ее лучах, тем более что Эльвианора становится такой милой, когда с энтузиазмом расписывает мои многочисленные добродетели.

– А что, бульона уже не осталось?

– Ой, и правда! Сейчас принесу, я мигом! – она любовно протерла мне губы салфеткой и упорхнула, оставив о себе в качестве напоминания лишь тонкий запах духов.

И когда только эта пигалица успела привести себя в порядок? Даже футболку с шортами постирала, да и волосы ее теперь вновь сверкают первозданной белизной. Видимо, я пробыл без сознания гораздо дольше чем предполагал ранее. Ну да ладно, невелика беда. Главное – что мы уносились от проклятой планеты все дальше, а трюм наш был заставлен ящиками с древними как мир побрякушками из драгоценных металлов, которые наверняка стоили кучу денег. Из путаного полуторачасового рассказа моей блондинистой подопечной я вычленил целых три важные вещи. Первая: прежде чем потерять сознание от перенапряжения, как думали мои сотоварищи, я успел произвести взлет с планеты и, более того, запрограммировать автопилот корабля на одни лишь мне известные координаты. Вторая: я самый лучший, самый умный, самый смелый, в общем – самый-самый. И, наконец, третья, плавно вытекающая из второй: за свои многочисленные заслуги перед узниками на общем голосовании я был избран единогласно на должность капитана данного транспортного судна с сопутствующими этому титулу привилегиями и полномочиями вплоть до прибытия корабля в ближайшую развитую планетарную систему. Так-то вот. Как говорится, знай наших. От гордости меня так раздуло что, казалось, еще чуток и я просто лопну, растекусь по койке лужицей розовой протоплазмы.

Кстати, а где это я? Ба, да судя по кричаще-роскошному убранству каюты не иначе как в капитанских апартаментах! Повсюду картины развешаны в щедро украшенных позолотой рамках, на самом почетном месте, строго посередине, на одной из стен в стеклянном футляре закреплен макет этакой гигантской вилки, откровенно смахивающей на один из причиндалов небезызвестного морского бога. Или это не макет вовсе? Блестит как-то уж очень заманчиво. Неужто он и впрямь из чистого золота? Мое любопытство оказалось сильнее лени и вскоре осколки от футляра уже валялись на полу, а пятерня моя крепко сжимала за рукоять заветный трезубец. Действительно – золото. Уж в чем в чем, а в этом я по праву могу считать себя настоящим докой.

Заметив краем глаза вошедшую Эльвианору, я осторожно прислонил свой трофей к стене, обернулся и вопросительно уставился на девушку.

– Твой бульон.

– Да что-то не хочется уже. На тумбочке оставь – потом похлебаю.

– Кстати, там наши тебя уже заждались давно. Ты хорошо себя чувствуешь? Идти сможешь?

– Смогу. Меня вот что интересует: как долго я провалялся без сознания?

– Почти двое суток. А что?

– Ничего. Так, просто спросил. В перестрелке пострадавших не было?

– Нет. Двоих задело, но они уже полностью отошли от воздействия парализующего яда.

– Карлики?

– Мы их заперли в одной из кают, не беспокойся.