39 ключей. Книга 11. Восстание Весперов - Джуд Уотсон

Цветы на клумбах почернели, будто оделись в траур. Овощи на грядках превратились в горькую золу. Их родной дом застонал, словно прощаясь, и рухнул, похороненный под танцующими языками огня.

— Это Веспер, — прохрипел Лукас.

Хотя, теперь это не имеет значения.

Томас оторвал от земли руку и потер шею. Глаза его все еще смотрели неестественно и прямо, словно он уже никогда не сможет их закрыть. Он молчал. Молчали все.

Но Лукасу слышалось:

«Это из-за тебя. Все это из-за тебя».

Ему надо научиться управлять своими чувствами и силой. Хочет он или нет, но сыворотка Гидеона все дальше распространялась по его телу. Она обостряла его чувства и интуицию.

Он начинал видеть все на пять-шесть шагов вперед. Весь мир стал для него шахматной доской.

Ему надо научиться обуздывать свой гнев. А с Томасом спорить бесполезно — это все равно, что доказывать огню, что он не прав.

Ему надо уйти, найти какую-нибудь нору и спрятаться в ней, занявшись исследованиями отца.

Здесь ему оставаться нельзя.

— Я просто хотел спасти вас, — медленно произнес он. — Я хотел выполнить просьбу отца и быть до конца ему верным. Но никто из вас не захотел меня послушать. Поэтому я ухожу.

— Уходишь? — слезы снова выступили в глазах Джейн.

Сердце Лукаса дрогнуло. Он не выносил, когда она плакала. Но странствовать по миру с десятилетним ребенком на руках? Это тоже невозможно…

— Мы снова будем вместе, Джейн, — сказал Лукас. — Когда-нибудь. А пока оставайся с мамой.

Но голос его дрогнул, и он не смог договорить. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она ни о себе, ни о собственных детях сейчас позаботиться не в состоянии. Ему слишком часто приходилось видеть и в Ирландии, и в Англии эти пустые отрешенные глаза — тех, у кого чума отняла всех близких и родной дом. Его убитая горем мать превратилась за эти несколько минут из человека в призрак, в полуживую тень.

Он последний раз взглянул в глаза Томасу и Катерине.

И они поняли друг друга без слов. Это было странное, молчаливое согласие — отныне их будет связывать одна лишь вечная непреодолимая ненависть.

— В таком случае, прощайте, — сказал Лукас.

Он отвернулся и растворился во тьме.

Он слышал, как Джейн плачет и зовет его. Он ждал, что другие опомнятся и, раскаявшись, начнут умолять его простить и вернуться.

Но его окружила тишина.

Оливии не с кем было разделить горе.

При рассветном солнце останки ее дома стали похожи на обгоревшую и разбитую скорлупу. Легкие ее болели от дыма, но боли она сейчас не чувствовала. Слез не осталось вовсе… Глаза сухи, точно выжженная земля. Она завернула Гидеона в кусок обгоревшего сукна и села на землю, держа его голову в своих руках. Она гладила его волосы, умоляла его открыть глаза и посмотреть на нее.

Когда она только нашла его, он еще дышал. Огонь не тронул его, но дым и гарь не пощадили. Те двое, что были рядом, сгорели в пепел. Но Оливия узнала их — это были стражники Веспера, Бальтазар и Трус. Когда она поняла, что произошло, холодная, словно льдом обжигающая ярость победила горе и вселила в нее физические силы. Она отодвинула их тела и нашла под ними мужа. По злой усмешке судьбы они спасли Гидеона от ожогов, упав на него и придавив его своими широкими телами, одетыми в броню. Наверное, они набросились на него, чтобы не дать ему уйти. Удивительно, но лицо Гидеона было умиротворенным и спокойным. А волосы его покрывал такой слой пепла и сажи, что седина совсем исчезла, и он казался моложе.

Дрожащей рукой она провела по его лбу. Она была готова возопить к небесам. Она была готова проклинать и Гидеона за то, что он оставил ее. Но не могла винить его ни в чем. Она поняла все очень давно, еще когда собиралась стать его женою — сердце его такое огромное, жить в нем будет не одна она. Гидеон любил ее больше всего на свете — но так же он любил и весь мир. Он никогда бы не оставил свою цель — облегчить и улучшить жизнь бедных и больных. Он никогда бы не отказался от главной своей мечты — сделать лекарство и побороть чуму раз и навсегда. Ее муж был готов на все ради спасения других людей. А ради себя — такого упрямого, невыносимого и самого доброго рыцаря на земле — нет. Потому что он знал, что только смертью спасет свою работу и свою семью.

— Гидеон, — голос ее дрогнул. — Дети ушли — я совсем одна. Я не могла их остановить.

Кто мог такое подумать? Никто… даже Гидеон… Он такое и представить не мог…

Джейн ушла первой — она сразу побежала за Люком. И они не вернулись… Оливия очнулась и срочно послала Катерину догнать их. Та прибежала через полчаса и сказала, что на пристани не хватает одной лодки. Значит, Люк и Джейн выполнили свою угрозу и сбежали на материк.

Прошло немного времени и горечь в сердцах Томаса и Катерины переросла в обиду. Они обвинили отца в том, что он многое скрывал от них, что он слишком доверял лорду Весперу и Люку. Они обвинили Оливию в том, что она потакала безумиям отца.

И тогда они решили, что Лукас и Джейн правы — настало время покинуть эту проклятую семью.

Их слова причинили ей невыносимую боль. Она умоляла их остаться. Но Томас с Катериной безжалостно и решительно покинули ее. Она была настолько раздавлена, что даже не смогла идти за ними. Словно в кошмарном сне, еле держась на ногах, Оливия вернулась к руинам. Она, вопреки здравому смыслу, надеялась на чудо — найти Гидеона живым. Иначе она не сможет жить дальше.

И вот теперь она совсем одна. Почти. Оливия обняла свой едва заметный живот, моля Бога, чтобы ребенок не пострадал.

Ни Гидеон, ни дети еще не знали. Она все ждала, когда наступит удобный момент, но каждый раз всем было не до нее, и последнее время обстановка в семье была очень напряженной. Но если бы он знал, то разве стал бы более осторожным? А вдруг он тогда остался бы жить? Сердце ее снова заныло от чувства неисправимой вины перед ним.

Скоро у нее родится пятый ребенок. Она вдова. Дети ее бросили. Она молилась, чтобы они вернулись, как только злоба в их сердцах остынет. Нет, конечно, они не оставят ее одну.

Но ужасное предчувствие — что семья ее разбита навсегда — не оставляло ее. И более того — человечество вновь потеряет надежду на спасение от Черной Смерти. Смогут ли ее дети продолжить дело отца? Ведь у каждого из них есть свой собственный страшный секрет, способный изменить мир. Гидеон говорил ей, что эта сыворотка навсегда изменит их «химическое тело» и даст им и их потомкам не только власть над людьми, но и многие таланты, которые будут возвышать их над миром. Из них могут вырасти как святые, так и чудовища; как короли, так и преступники.

Но Оливия боялась, что если ее дети будут разобщены, то им никогда не осуществить мечту их родителя. Вместо этого между ними поселится раздор и вражда. Они и раньше-то не особо дружили, а что уж говорить теперь… Разница в том, что отныне их междоусобицы будут влиять на события во всем мире.