Мешок историй. Трагикомическая жизнь российской глубинки - Александр Росков

У бабушки (она была тогда молодая) в деревне жил брат. Все поговаривал он, что жениться собирается, но невесту его никто не видел. Брат работал сторожем в школе – ночью ее сторожил.

И вот как-то ночью школа сгорела, сгорела вся подчистую. Вместе с ней сгорел и сторож. Какие косточки на месте пожара нашли – те в гроб и положили. Погрузили гроб на телегу, мать сторожа (моя прабабушка) запричитала:

– Отправляю тебя, сыночек, в последний путь…

А лошадь с места не может стронуться. Стронулась только тогда, когда старушки молитву запели. Похоронили сторожа.

На следующий день, по обычаю, на кладбище пошли – поминать, а могилка-то раздвоилась вдоль, как будто не один холмик, а два сделалось.

Поправили могилку, помянули покойничка.

И в этот день по деревне слух пошел, что в соседнем селе девка молодая пропала, уже четвертый день ищут, найти не могут.

Тут моя прабабушка креститься стала, знаю, мол, где эта девица: мой сын жениться собирался, и лошадь не пошла, и могилка надвое разделилась.

Все это неспроста!

На десятый день пошли на кладбище – там опять холмик на могилке раздвоился. Прабабушка не позволила его сравнивать – пускай так стоит.

Тайна так тайной и осталась, но люди говорили, что девица из соседней деревни сгорела вместе со школьным сторожем…

Н. А. Кивечкина, Кемский район, Республика Карелия

События, изложенные ниже, реально произошли несколько лет назад.

Это было в одном деревенском доме, построенном более семидесяти лет назад. Жители этого дома неоднократно слышали различные истории о домовых, но в само их существование им не очень-то верилось до тех пор, пока однажды они не убедились в обратном.

А дело было так.

Однажды в июле к нам приехала погостить одна родственница, дама довольно склочного и неуживчивого характера.

Июльским ранним утром она услышала стук в дверь. Недовольная, что ее разбудили, пошла открывать пришедшим. Но, открыв дверь, она с удивлением обнаружила, что за ней никто не стоит.

«Померещилось», – решила женщина и пошла досыпать. Но не тут-то было. Буквально через десять минут стук повторился. И снова за дверью – никого. Так продолжалось несколько раз. Не подумайте, что дама была «с приветом». Вовсе нет. Стук она явно слышала и спросонья, и тогда, когда сон окончательно ушел прочь, уступив место недоумению и страху.

Что она передумала в эти предрассветные часы, понять нетрудно. Но только утром, когда хозяева тоже встали, дама, выложив с руганью эту историю, сама сделала заключение:

– Это ваш домовой выгоняет меня.

Кстати, эти стуки продолжались до тех пор, пока беспокойная гостья не покинула дом.

Через несколько лет хозяин того дома тяжело заболел. У него была привычка – громко хлопать в ладоши… В тот день он лежал в больнице, а домочадцы в определенное время услышали в углу дома громкий хлопок в ладоши. Как выяснилось чуть позже, именно в это время хозяин дома умер.

По многочисленным наблюдениям жильцов дома, домовой жил на чердаке, иногда лишь спускаясь в жилые помещения.

Когда кошек поднимали на чердак, часто слышали их дикие вопли и беготню (за мышами кошки бегали совсем по-другому).

Видимо, хозяин «недолюбливал» кошек. И еще часто, особенно по вечерам, со стороны потолка отчетливо были слышны шаги. Так, как будто по чердаку кто-то ходит.

С тем, что домовой живет рядом, жители того дома со временем свыклись и даже спокойно относились к его проделкам.

То упадет сверху кастрюля, то еще какой-нибудь предмет. То потерявшаяся вещь, лежавшая всегда на видном месте, после отыщется совсем в непредсказуемом закутке. А уж если появится гость, поносящий упреками и хозяев, и все вокруг, то надолго он не задержится.

В сильные морозы «хозяин» часто спускался вниз (об этом свидетельствовал скрип половиц, по которым никто не шел).

А невидимые эти шаги обычно направлялись за печку и там затихали.

В общем, стал домовой вроде члена семьи, только невидимого. Плохого ничего не делал, а пошалить – кто ж не любит?

Да, наверное, не зря в народе говорят: «Домовой – к счастью».

К. М.

В «школьные годы чудесные» я каждое лето проводила у бабушки на даче в Подмосковье. Это была самая лучшая, золотая пора моей жизни.

Помню, как темными августовскими вечерами мы сидели на крылечке нашего дачного домика, смотрели на звездное небо, и я, затаив дыхание, слушала «преданья старины глубокой».

А знала их бабушка великое множество, и рассказывать была мастерица. Вот я и хочу вам поведать одну из тех «былей-небылей» старой дореволюционной деревни…

Собрались как-то раз девки на беседу, вечеринку то есть. А кавалеров нету, у них в тот вечер дела нашлись поважнее. Девки уж как могли сами себя развлекали. И песен великое множество спели, и плясать пробовали. Да вот беда, без кавалеров-то и не поется, и не пляшется. Скучно, а домой еще неохота, рано.

Тут одна девица в сердцах и брякни:

– Раз парни не идут, хоть бы черти пожаловали да нас поразвлекли.

И только промолвила, как в сенях топот раздался и гармошка заиграла. И под разухабистую плясовую в избу толпа парней ввалилась. И все незнакомые, видать, из дальних деревень. Не стали, как местные-то, в дверях толкаться да с ноги на ногу переминаться. А сразу к девицам подступились, разговорами их складными заговорили да давай кружить в танце.

И ни одна ведь в сторонке не осталась, всех кавалеры разобрали.

И какие кавалеры-то! Как на подбор, все статные, гренадерского роста.

Чубы по последней деревенской моде завиты и на ногах «лаковые штиблеты». Одно вот только худо: ни на минутку с папиросами не расставались, дым изо рта у них валил клубами.

И от такого небывалого веселья разомлели девичьи сердца, головушки закружились…

И неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы в избу не вошла еще одна запоздалая девица.

А раньше-то ведь какой у православных был обычай? Всяк, кто в избу входил, непременно крестился. Вот и девушка та у входа перекрестилась.

А потом как крикнет истошным голосом:

– Девки, что вы делаете? Что ж вы с чертями-то пляшете?!

Тут и все девки вслед за ней начали креститься. И только осенив себя крестным знамением, увидели своих «кавалеров» в их подлинном обличье: с рогами, а вместо штиблет лаковых – копыта.

Разоблаченные гости с визгом, ревом, гиканьем рванули к двери.