Книга таинств Деливеренс Дейн - Кэтрин Хоу

Публика внимательно следила за повествованием, ахая и охая в драматических местах. Чтение закончилось, зал загудел, обсуждая услышанное, и затих, только когда секретарь вскочил со своего места.

Достопочтенная Дейн передала свой листок секретарю, опустила глаза и вернулась на свое место. Шепот вокруг пес не стихал, но она как будто ничего не слышала.

— Если здесь присутствует достопочтенная Кори, пусть она огласит свое свидетельство, — потребовал Эплтон, восстановив порядок в зале. Как он ненавидел сплетни и свары!

Встала женщина лет пятидесяти, с открытым лицом, сидевшая рядом с достопочтенной Дейн. Голову она держала неподвижно, а руки опустила вдоль тела. Она совершенно не стеснялась своего заштопанного и залатанного по многих местах платья. Вытащив из кармана лист и поднеся его поближе к глазам, она начала читать неприятным монотонным голосом:

— Я свидетельствую о том, что, проходя однажды утром мимо дома упомянутого Петфорда, я услышала, как упомянутый Петфорд говорит достопочтенной Оливер, что Деливеренс Дейн из Салема — мошенница и ведьма, которая убила его дочь, чтобы исполнить обет, данный дьяволу. Я остановилась и сказала Петфорду, что она совсем не ведьма, а знахарка. Еще я сказала, что знала мать Деливеренс, каковая тоже была знахаркой. Оливер тогда возразила, что Деливеренс однажды купила у нее несколько бутылей, и когда она спросила достопочтенную Дейн, зачем ей бутыли, она ответила: чтобы гадать на моче. Затем достопочтенная Оливер и достопочтенный Петфорд стали рассказывать разные сказки о злом колдовстве, которым я не поверила. Я отважилась пойти к дому вышеупомянутой Дейн, чтобы рассказать, что был за разговор.

Подав бумагу секретарю, она кинула неприязненный взгляд на человека, который, как понял Эплтон, и был тот самый Петфорд — жуликоватого вида тип, сидевший на противоположной скамье, обхватив голову руками. Достопочтенная Кори села и, скрестив руки на груди, презрительно фыркнула.

— Очень хорошо, — сказал Эплтон. — Если здесь присутствует Натаниэль Дейн, пусть он огласит свое свидетельство.

Поднялся высокий молодой человек, сидевший по другую руку от достопочтенной Дейн. Одет он был просто и опрятно, от него, наверное, могло приятно пахнуть дымом от костра. Его загорелое и слегка обветренное лицо натолкнуло Эплтона на мысль, что Натаниэль, должно быть, птицелов.

Молодой человек развернул маленькую бумажку, глянул на свою жену и приготовился читать. Эплтон заметил темные круги у него под глазами, а загар не скрывал бледности и желтизны кожи. Публика ждала.

— Я свидетельствую о том, — начал он, старательно выговаривая каждое слово, — что моя жена никакая не ведьма и что упомянутый Питер Петфорд ожесточился сердцем от горя, потеряв свою дочь Марту, и теперь от беспомощности ищет, кого обвинить.

Он уже начал сворачивать листочек, но Элиас успел выхватить его, и Натаниэль опять сел рядом с женой. Эплтон заметил, как он украдкой погладил Деливеренс по колену кончиками пальцев, вложив в этот нежный жест все свои переживания. Еще бы! Нелегко, когда про жену говорят, что она ведьма. Если она не выиграет это дело о клевете, слухи будут множиться, а от репутации слуги дьявола не избавиться никогда. Если Петфорда не сочтут виновным, один Бог им поможет, нахмурился Эплтон. Подумать только: из-за слабовольного человека может разбиться счастье молодой семьи. Смутившись от нахлынувшего на него чувства сожаления, он обернулся к секретарю, ища поддержки. Тот одними губами назвал ему имя следующего свидетеля.

— Если здесь присутствует достопочтенная Мэри Оливер, пусть она огласит свое свидетельство, — сказал Эплтон.

По другую сторону от центрального прохода с места поднялась женщина неопределенного возраста. Ее изрытое крупными морщинами лицо ощетинилось усами, испачканными в табаке. При одном только взгляде на нее Эплтону вспомнились кислые маринованные сливы, и он сморщился. Женщина развернула свою бумагу и, поднеся ее к носу, стала читать:

— Я свидетельствую о том, что упомянутая Деливеренс Дейн — известная целительница, но и ведьма тоже, и это не клевета. Некто Джон Годфри рассказал мне, что в этом самом месяце у него заболел и истощал теленок, и Джон спросил упомянутую достопочтенную Дейн, отчего животное захворало. Она собрала мочу теленка в бутыль и вскипятила на огне, после чего сказала Джону, что теленок выздоровеет, хотя он и заколдован. И теленок поправился.

Тут зал дружно ахнул, и по рядам покатился возбужденный шепот.

— Тихо! — рявкнул Эплтон. — Продолжайте.

Достопочтенной Оливер явно понравилось произведенное ее речью впечатление, и она, оглядев публику с самодовольной ухмылкой, продолжила:

— В другой раз у меня болела нога, и я пошла к Дейн за лекарством. Она позвала меня в дом и растерла мне ногу мазью, каковую приготовила из трав, сверяясь по какой-то книге. Я спросила ее, что это за книга, но она ничего не ответила, поставила книгу на верхнюю полку и спросила меня, прошла ли нога. Нога действительно прошла.

Это вызвало еще одну бурю обсуждения, а достопочтенная Оливер надменно сжала губы. Она церемонно передала свой листок Элиасу и, постояв несколько дольше, чем было нужно, села на свое место. Эплтон смотрел на нее с неприязнью. Он уже представлял, с какой важностью она будет обсуждать свое выступление с соседками. «Я им все сказала! — похвалится она. — Когда у меня в следующий раз заболит нога, эта Дейн будет знать, как брать с меня такие деньжищи!» Стерва.

— Мистер Солтонстолл, — повысил голос Эплтон, нетерпеливо глядя на незатихающую публику, — допросите ответчика.

В дальнем углу зала пара ботинок, украшенных огромными полированными пряжками, с грохотом опустилась на пол со стула, на котором спокойно отдыхала. Обладатель ботинок, одетый в не менее роскошные бриджи и камзол с кружевным воротником до плеч, поднялся во все свои шесть футов роста и неторопливо направился к столу. Кто-нибудь должен поучить тебя уму-разуму, Ричард Солтонстолл, — подумал Эплтон. — Была бы возможность, я бы тебя сам потаскал за кудри. Отец Ричарда никогда так не возносился. Как только Бог посылает тебе попутный ветер, ты забываешь, кому обязан такой милостью.

— Благодарю вас, сэр, — сказал адвокат хорошо поставленным, уверенным голосом. — С удовольствием. — Он повернулся к залу и объявил: — Достопочтенный Питер Петфорд, ответчик, вы должны быть подвергнуты допросу.

Жуликоватого вида человек все время опроса свидетелей раскачивался, держась за голову. Теперь он поднял голову и неуверенно встал. Солтонстолл рукой указал ему на стул около судейского стола, и Петфорд опустился на него, беспокойно озираясь. В углу выжидающе застыл Элиас с пером в руке, готовый записывать каждое слово. Солтонстолл взглянул на Эплтона, тот кивнул.

— Достопочтенный Петфорд, йомен, — начал Солтонстолл, — вы обвиняетесь в клевете за распространение в городе лживых свидетельств о достопочтенной Дейн. Вы находитесь перед судом и должны говорить правду.

— Я праведный человек, — выговорил Петфорд дрожащим голосом.