Возвращение - Александра Лисина

— Бел!

Он в последнем усилии все же вырвался из бездны и приник к зеленой стене, бешено царапая ее ногтями. Жадно смотрел на задумчиво раскачивающуюся фигурку и едва не взвыл от радости, когда она повернула голову и с недоверием всмотрелась в его лицо.

— Бел! Вернись ко мне… пожалуйста, не уходи!

Она почему-то нахмурилась, но все-таки подошла ближе.

— Бел! — с невыразимым облегчением выдохнул он, чувствуя, как одновременно с этим слабеют чужие путы. — Бел, я виноват! Но я не хотел тебя задеть! Слышишь?! Я люблю тебя, Бел! Больше жизни, сильнее свободы… пожалуйста, возвращайся… мне без тебя тяжело…

Он измученно прижался вспотевшим лбом к проклятому стеклу, с безумной надеждой глядя, как она подошла еще ближе. Как отложила в сторону свои драгоценные клинки. Как снова нахмурилась, будто бы не узнав. Как прищурились ее позеленевшие глаза, в которых начинало проступать раздражение. А затем… когда его сердце уже приготовилось выпрыгнуть из груди… она остановилась напротив и с неодобрением покачала головой.

— Ну и что ты с собой сотворил?

— Бел… — упрямо шепнули онемевшие губы. — Вернись, Бел.

— Не сейчас, пожалуй. И ты был прав: я вам мешаю.

— Это не так! Я был зол… я сказал глупость!

— Тем не менее ты все равно прав. — Она пожала плечами и собралась отвернуться.

И что-то в нем буквально взорвалось новой болью. Из горла сам собой вырвался рык, пальцы сжались в кулаки, больно раня кожу неожиданно удлинившимися ногтями, а из широко раздувшихся ноздрей вылетел целый сноп огненно-алых искр.

— Бел! — На изумрудную стену обрушился еще один удар. — Нет, Бел! Не уходи!

— Что такое? — изумилась она, увидев, как по преграде зазмеились опасно длинные трещины. — Таррэн, это же сон… просто сон. Не злись, пожалуйста. Все образуется.

Не слушая, он с ненавистью начал обрушивать на проклятое стекло удар за ударом, с мстительной радостью подметив, как оно начинает болезненно выгибаться. И он почти справился, почти победил в этой тяжелой борьбе… но потом увидел ее лицо и опустил занесенную руку.

А она с неожиданной болью смотрела на него почти в упор. До крови прикусив губу, нервно сжав пальцы на вороте своей коротенькой куртки. Она снова побледнела и, кажется, была испугана: его яростью, внезапной вспышкой поистине безумной ненависти к проклятой перегородке. Однако в прекрасных глазах стояли слезы. И боль. Боль за него.

— Господи… Таррэн, что ты с собой сотворил?!

— Прости меня, Бел, — горестно прошептал он, неотрывно глядя на нее сквозь толщу стекла. — Пожалуйста, вернись… я не хочу жить без тебя!

И тогда что-то вдруг надломилось и подозрительно хрустнуло в сковавшем его зеленом льду. Он даже понять не успел, что именно, но внезапно ощутил, что свободен. А почувствовав, с облегченным вздохом обнял свою потерянную душу, ради которой прошел бы и портал, и отречение, и даже смерть. Все, что угодно, только бы знать, что она по-прежнему его любит.

— Таррэн…

У него сладко дрогнуло сердце, когда маленькие руки ласково погладили его разметавшиеся по плечам волосы.

— Безумец… без меня тебе будет легче. Не надо следить. Не надо сомневаться или бояться, что обо мне узнают.

— Без тебя мне нельзя, — хрипло прошептал он, обнимая ее гибкое тело. — Я не хочу так, Бел. Это меня убивает. Прости…

— За что?!

— Я тебя обидел. — Он жадно зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением вдохнул их неповторимый запах. — Я не хотел, малыш. Я не собирался все портить.

Она укоризненно покачала головой:

— Каким же ты иногда бываешь глупым. Ну скажи, разве я когда-то злилась на такие пустяки? Разве обижала тебя несправедливым ворчанием? Разве делала больно лишь для того, чтобы отомстить?

Он неверяще замер, растерянно обшаривая глазами ее грустное лицо.

— Мне просто нужно было уйти, чтобы никто не заподозрил подвоха. Истаэр оказался удачным поводом. И мне всегда казалось, что ты достаточно догадлив, чтобы это понять. После всего, что мы с тобой обсуждали и планировали, после того как я не раз тебе говорила, что хочу кое-что проверить, после того как ты согласился, что с хрониками многое неясно… боже, я никак не могла подумать, что ты начнешь себя изводить из-за таких пустяков! Да еще и узы порвал, как будто и правда меня возненавидел!

«Я порвал?!»

— А кто же еще? — устало вздохнула она. — Но раз ты все решил и посчитал необходимым их спалить, то я не стала спорить. Что ты сотворил с собой, любовь моя? Что наделал, пока меня не было рядом?

Он невольно вспомнил ту нелепую вспышку. И вторую такую же, буквально пару часов назад, когда и впрямь балансировал на грани безумия. Мог ли он случайно порвать кровные узы? Мог ли, ослепленный невесть откуда взявшимся каким-то чужим гневом, этого не заметить?!

Мог. Наверное. От одного воспоминания о той ярости его и сейчас бросало в дрожь, а тогда, находясь в каком-то исступлении… стоя буквально в шаге от непоправимой глупости…

— Неужели ты так плохо меня знаешь? — беззвучно шепнула Белка, коснувшись губами его щеки. — Что с тобой творится, родной? Откуда эта злость? И почему ты смотришь сейчас так, как будто и правда виноват? Ведь я ни в чем тебя не обвиняю.

Он вздрогнул, готовый от стыда провалиться сквозь землю, но она не дала ему времени опомниться: нежно поцеловала, а потом снова тихо шепнула:

— Это ты меня прости, родной. Кажется, с нами происходит что-то странное. Но даже если и так, не надо за меня бояться или думать, что я оставлю тебя по своей воле. Я люблю тебя. Я принадлежу тебе и телом, и душой. Навсегда. Я поклялась. А Гончие… ты же знаешь… никогда не нарушают слова.

Наступившее утро застало его в собственной комнате — вольготно разметавшегося по постели, растрепанного, взъерошенного и с почти забытой улыбкой на умиротворенном лице.

Таррэн расслабленно потянулся, словно вырвавшийся на свободу кот. Глубоко вздохнул, зарывшись пальцами в шелк простыней, затем потянулся снова и прижался щекой к прохладной ткани, не желая возвращаться из объятий дивного сна.

— Спи, ненасытный, — с тихим смехом попрощалась с ним ночь. — Спи и не вздумай бродить как призрак на пару со своими мечами. Узнаю — накажу.

— Не уходи, Бел…

— Я вернусь, — ласково улыбнулась она. — Днем я буду только мешать, ты был прав: Белик замедляет процесс переговоров. Но вести себя иначе я не могу, а затягивать это дело надолго… думаю, вы и без меня отлично справитесь. А когда этот нелепый договор будет подписан, я вернусь. Обещаю…

Все еще блаженствуя, Таррэн открыл глаза, собираясь нежиться ровно столько, сколько того захочет его пара. Какое-то время невидяще смотрел перед собой, блаженно вдыхая запах родного дома. Но потом подметил неладное и озадаченно уставился на потолок, где между обычными зелеными ветвями возбужденно подрагивали подозрительно знакомые серебристые листочки. Те самые листья, которых еще вчера и в помине не было.