Только ты - Янина Логвин

– Хорошо. Отдохни пять минут, затем все вместе повторим выход на встречную диагональ! До конца тренировки осталось двадцать минут. Девочки, попрошу всех собраться и отработать урок по максимуму!

Мне пришлось пройти к скамейке через весь зал, и это было почти невыносимо. Я находилась от сводного брата на расстоянии десяти метров, а ощущала его будто бы в шаге от себя. Как будто Стас вновь держал меня за руку, глядя в глаза.

Не смотри на меня. Пожалуйста, не смотри.

«Я ненавижу тебя».

Я помню.

– Привет, Настя! Вот так встреча! – это был его друг, брат Маринки – Сергей, и, пробегая по залу, парень легко поймал меня за талию, закружив вокруг себя.

– Пусти!

– Не пущу! – засмеялся открыто, громко сообщая своему лучшему другу:

– Фрол, смотри, я победил! Как обещал, поймал самую симпатичную! Что теперь скажешь?

Старшеклассники ответили дружным смехом, но один из них точно молчал, и я леденеющим сердцем почувствовала панику.

– Пожалуйста, не надо, Сергей! Отпусти! Стасу это не понравится! – попробовала освободиться из крепких рук, но тщетно, блондин оказался куда сильнее меня.

– Почему это, Настя? Все по-честному! Я Фрола предупредил, что обниму самую симпатичную, – и сдержал слово! А может, ты мне нравишься?

– Нет!

– Да!

– Отпусти.

– Какая ты неуловимая. Никак не подобраться в школьных коридорах, все убегаешь. Кстати, не думал, что ты такая худенькая и легкая. Знаешь, Матвеева, тебя легко носить на руках.

Парню было весело, и он действительно поднял меня на руки, скользнув ладонью под голые колени, а я закрыла глаза, не зная, чего ждать от него дальше. Где-то возмущенно вскрикнула Дашка, но Сергей уже опускал меня на скамейку. Прежде чем уйти, он вдруг неожиданно серьезно заметил:

– И запомни, Настя: Стас мне не командир, а Маринка дура, что ревнует.

– Что?

Но он уже удалялся, направляясь к своим друзьям, оставив меня изумленно смотреть ему вслед.

Ревнует? Марина? Но почему?

Я медленно перевела взгляд туда, где в окружении парней стояли одноклассницы, и внезапно почувствовала, как сердце рванулось в груди, словно опаленное жаром. Застучало раненно у самого горла, заныло больно, перекрывая дыхание. Это произошло со мной впервые и так неожиданно, что я не смогла усидеть на скамейке и вскочила на ноги, обхватывая шею ладонями.

Не было ярости и не было зла в глазах сводного брата. Напротив, сейчас они лучились безнаказанным весельем и вовсе на меня не смотрели. У Стаса в руках была Маринка Воропаева, красивая девчонка, он обнимал ее за плечи, и оба счастливо улыбались.

Кажется, изумление сковало не только меня, однако тренер-хореограф, сама еще студентка, гораздо раньше своих подопечных взяла себя в руки.

– Ребята, одиннадцатый класс, что происходит? С ума сошли! Вы срываете мне репетицию! Немедленно освободите спортзал, или я вызову директора! Ваша тренировка начнется только через полчаса!

– Да ладно вам, Альбиночка, угомонитесь, – это сказал Стас, крепче притягивая к себе сестру друга, и рот у девушки открылся от удивления.

– Что?!

– Что слышала. Не переживайте, Альбина Павловна, – он нехотя сменил интонацию, – мы просто поприветствуем девчонок и разойдемся. Правда, ребята? Как можно пройти мимо, когда у вас здесь так интересно. М-м-м. И костюмчики будут что надо, да? Короткие юбочки там, топики, то-сё…

Ребята захохотали, и кое-кто из одноклассниц поддержал смех. Я смотрела во все глаза на сводного брата, не понимая, что со мной происходит. Что меня так мучит?

Он ответил мне взглядом, на незаметный другим миг прогнав с лица улыбку и сжав рот в твердую линию. Опустив глаза, отвернулся, снова улыбнулся… и поцеловал Маринку.

Коротко, в губы, на глазах у всех.

– Пошли отсюда, Настя, – верная Дашка, оказавшись рядом, вовремя потянула меня к выходу, прежде чем я смогла увидеть, чем все это закончится. – Говорю же: олени, они и в Африке олени – бесстыжие, безрогие бабуины с павлиньим пером в заднице! Все равно уже занятие сорвано.

* * *

Стих от Насти. Лирическое отступление. Тетрадь.

Я словил пас, сделал шаг и подпрыгнул – мяч легко с навеса вошел в корзину.

– Отлично, Фролов! Есть второй трехочковый! – свисток тренера остановил игру, и мы все выдохнули, хлопая друг друга по плечам.

– Неплохая игра, ребята, но можно лучше. Гораздо лучше! – недовольно заметил Марк Степанович. Чем ближе была дата соревнования, тем строже тренер спрашивал с нас, регулярно загоняя в пот. Вот и сейчас мы все порядком вымотались, второй час кряду гоняя мяч по баскетбольному полю, но я был не в претензии, отдаваясь игре. В отличие от взвывших ребят, мне нужна была хоть какая-то разрядка. – Надеюсь, в конце следующей недели вы покажете отменный результат! Помните: лучшие игроки школы примут участие в областном чемпионате уже в марте! А там и до региональных соревнований дойдем! Так что завтра к трем чтобы все как один были на тренировке! А сейчас, орлы, по домам, живо! И чтоб через минуту в зале никого не видел!

Я стянул майку и вытер лицо. Бросил на плечо, направляясь к выходу. Где-то на балконе второго этажа взвизгнули девчонки, наблюдавшие за игрой, но мне было плевать. Одной из них я сегодня уже отмерил щедрую порцию своего внимания, хватит. Я не намерен был отрывать от себя еще кусок.

В памяти всплыло бледное холодное лицо Марины. Как наклонился к ней и поцеловал, вот только вкуса поцелуя не почувствовал. Ничего не почувствовал, только чужой рот и отчаянное движение своих губ, которые захотелось тут же вытереть. Грубо. Сплюнув на пол соленую слюну.

Такую же вязкую и горькую, как сейчас.

Я снова машинально отер рот и негромко выругался, злясь на себя за подобную глупость. Чертов дурак! Гораздо больше поцелуев мне нравилось продолжение, и чем смелее, тем лучше, которое заканчивалось удовольствием – острым, необходимым как воздух. Спасибо моим взрослым подругам, что понимали это и не настаивали. Все остальное было пустой тратой времени.