По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя - Сергей Костин

Именно в те дни, за ужином в ресторане, и была сделана осторожная попытка прощупать Осборна на предмет сотрудничества. Этот разговор Мохов привел очень подробно, видимо, записывал на диктофон.

М о х о в: Слушай, Лесли. Может, нам как-то перевести это на постоянную основу?

О с б о р н: Ты о чем?

М о х о в: Ну, я имею в виду отлов всяких террористов, которые пытаются к нам проникнуть. Это ведь дорогого стоит. И мы готовы платить.

О с б о р н (после паузы): Мне платит британское правительство. И это моя работа. Если мы с моими людьми поймали кого-то, кто хочет вам навредить, я только рад.

М о х о в: Все равно, вы же огромный поток людей отслеживаете. Да у вас и технические возможности другие. «Аэрофлоту», чем присылать сюда специального сотрудника безопасности, платить ему зарплату, снимать квартиру, было бы проще каждый месяц выплачивать кому-либо премию. Чтобы к нашим пассажирам присматривались повнимательнее.

О с б о р н: Мы и так внимательно смотрим, как ты сам мог в этом убедиться. (Хлопая Мохова по плечу.) И потом, мы же друзья.

М о х о в: Так мы бы по-дружески это и оформили. То есть никак бы не оформляли.

О с б о р н: Я это с самого начала понял. Но, думаю, и ты меня понял правильно.

Это был разговор двух профессионалов. Оба знали, что достаточно одному предложить, а другому согласиться получать деньги за безобидную услугу, как это переведет их отношения на совсем не невинный уровень. Как говорит поговорка (это не некрасовское выражение, у него все свежие были, не затертые): «коготок увяз, всей птичке пропасть». А на двойную игру Осборн, по всей очевидности, санкции не имел. Или у англичан были другие планы.

Тот разговор был в 98-м году. А в 99-м — то есть незадолго до того, как мы с Кудиновым и познакомились с Моховым, — МИ-5 сделала ответный ход. Мохов, который уже проработал в Лондоне пять лет, знал, что на будущий год ему возвращаться в Москву. Его единственная дочь, его принцесса, а по моим наблюдениям — злобная фурия Тоня, к этому времени должна была закончить английскую школу и сдать экстерном за русскую одиннадцатилетку. Она собиралась поступать на филфак МГУ.

На тот момент, разумеется, с санкции Конторы Мохов и Осборн были уже добрыми приятелями. Они регулярно, где-то раз в месяц, обедали или ужинали с семьями, дома или в ресторане. Летом выбирались на пикники в окрестностях Лондона. Однажды на длинных выходных даже ездили на двух машинах по Уэльсу, осваивая горные маршруты и ночуя в маленьких гостиничках.

Кстати, замечу в скобках, жена Мохова, когда я спросил про добрых знакомых, об Осборнах ведь и не заикнулась. Боялась навредить — и мужу, и им самим. А Мохов тогда добросовестно отчитывался о каждой встрече. Но к делу.

У Осборна было двое сыновей — один на год старше, другой на год младше Тони. Летом 99-го, за пару месяцев до нашей операции по выявлению мусульманских боевиков, Мохов, опять же с разрешения Конторы, пригласил в свой отпуск обоих мальчишек в Россию. Они жили у него дома, Мохов свозил их в лавру, в Суздаль. Потом они с Тоней и ее мамой съездили еще на пару дней в Питер. Так что, в сущности, предложение, которое сделал ему Осборн, могло казаться вполне безобидным.

Здесь опять была запись диалога (он что, все их разговоры записывал?).

О с б о р н: Так ты точно решил возвращаться в Россию?

М о х о в: Это не я решил. Но, честно говоря, я уже по дому соскучился — шесть лет будет, это долго. Да и Тоне в университет поступать.

О с б о р н: Она у вас совсем англичанка стала, не отличить.

М о х о в: Не то, что ее отец — до сих пор с акцентом говорит.

О с б о р н: Да ладно, ты отлично говоришь. Лучше, чем половина людей в Англии. Слушай, а ты не думал оставить Тоню здесь учиться?

М о х о в: Да нет, ты что? Я же не олигарх. Что-то я здесь, конечно, заработал, но на колледж этого вряд ли хватит.

О с б о р н: Может, ты зря так думаешь. Все решаемо.

М о х о в: Каким это образом?

О с б о р н: Смотри. У меня близкий друг в попечительском фонде Лондонского университета. Они каждый год выделяют пять грантов на обучение. Три обычно получают англичане, два — иностранцы. Твоя же девочка учится блестяще — у нее все шансы.

М о х о в: Да там таких кандидатов наверняка десятки, если не сотни.

О с б о р н: Да, но досье Тони рассмотрят самым внимательным и благожелательным образом.

М о х о в: Ты серьезно?

О с б о р н: Я серьезно.

М о х о в (после паузы): Но все равно ей нужно где-то жить…

О с б о р н: Она может жить у нас, в спальне друзей. Ты же знаешь, в доме места хватит. С парнями она ладит. И она нас не объест.

М о х о в: Да это-то я осилю.

О с б о р н: А на карманные расходы будет сама зарабатывать. Мои зарабатывают.

Этот отчет Мохов послал как есть, без своих комментариев и рекомендаций. Скорее всего, он надеялся, что Контора такой вариант одобрит. Но в Лесу на это посмотрели иначе. Тогда, в 1999-м. Однако год спустя, когда Мохов с женой вернулись в Москву, их дочь преспокойно осталась учиться в Англии, как раз в каком-то из колледжей Лондонского университета. Где она жила, в досье Мохова не указывалось, вполне вероятно, у Осборнов.

Теперь, когда Мохов бежал в Англию, вывод о том, что тогда-то его и перевербовали, напрашивался сам. Но, как выразился Эсквайр, важно ведь бумажки в правильное досье подшивать, а думать про все — мозги вскипят.

3

Как в городе с восемью миллионами жителей можно найти человека, который не хочет, чтобы его нашли? Конечно, у меня был план. Строго говоря, я ни о чем другом и не думал за последние двое суток.

Обращаться к своим я, естественно, не собирался. Уже посотрудничали однажды, хватит с меня. Такой вариант мы с Эсквайром всерьез даже не обсуждали. Он лишь спросил, нужна ли мне поддержка резидентуры, я покачал головой, и Бородавочник сказал: «Понимаю». К счастью, у меня в Лондоне были собственные наработки.

Основные надежды на помощь в поисках Мохова я возлагал на Раджа. Члена могущественного семейного клана выходцев из Индии, владельца детективного агентства и, хотя и не агента, но проверенного и надежного помощника в нескольких наших операциях. О нем, кроме нас с Кудиновым и человека, который его вербовал, похоже, знал только Эсквайр. Наши же молодцы могут испортить самые хорошие отношения: зацепят какую-нибудь деликатную восточную струну, нахамят, недоплатят. А возможности у этого контакта, я надеялся, по-прежнему были такие, что технарям из лондонской резидентуры и не снились.

Я усмехнулся про себя. Мы с Раджем не виделись лет шесть, и для главной надежды здесь было слишком много «если». Если он был жив и здоров. Если по-прежнему играл в наши игры, а не ушел в другой бизнес или на покой. Наконец, если он просто был в Лондоне, да еще и по тому же адресу.