Тайные общества Третьего рейха - Андрей Васильченко

Свои творения Ланц публиковал в небольшом журнале «Остара», который назвал по имени языческой богини света. Есть версия, что во время пребывания в Вене Гитлер регулярно покупал этот журнал в газетных ларьках. Когда ему не удалось купить отдельных номеров, то якобы он выписал их по почте непосредственно у Ланца. Тут можно процитировать одно из писем Ланца, датированное 1932 годом: «Знай, что Гитлер — это один из наших учеников. Ты еще испытаешь, как он, а стало быть, и мы, победит и разожжет движение, которое заставит содрогнуться мир». Вильфрид Дайм, автор книги «Человек, который давал идеи Гитлеру», проанализировал журналы, выпускаемые Ланцем, и пришел к выводу, что в них очень часто встречались несколько искаженные цитаты из Альфреда Шулера, а в некоторых местах Ланц даже делал их эпиграфом: «Надо отметить, что за собственной идеологией Ланца скрывалось не просто извращенное христианство, а даже определенное старохристианское еретическое учение, которое уходило корнями к языческим богам. Это был гностицизм… У Ланца дух стал белокурой расой, а материя расой чандалов (неприкасаемых). Здесь мы вновь встречаемся со старым искушением Запада, со странным гностицизмом».

Новая религиозно-политическая мода не обошла стороной и одного из предшественников национал-социализма, Хьюстона Стюарта Чемберлена. В своей работе «Основы XIX века», опубликованной в 1899 году, он интерпретировал борьбу между гностицизмом и христианством как войну евреев против индогерманцев. Он писал: «Те два основных столпа, на которых христианские теологи первых столетий создали новую религию, были еврейской исторической верой и индоевропейской символической и метафизической мифологией… В христианстве эти чужие друг другу элементы спаялись воедино, что стало результатом беспрерывной борьбы, которая шла на протяжении первых столетий. Самое очевидный вывод, что эта борьба за доминирование шла между индоевропейскими и еврейскими религиозными инстинктами. Она возникает сразу же после смерти Христа. Борьба идет между иудеохристианами и христианами-язычниками. Она вновь пробудилась во время Реформации и длится по сей день, правда, ведется она не в облаках или на полях сражений, а под землей. Неожиданно еврейская религия и еврейское мессианство встали в одни ряд с мистической мифологией эллинского упадка. Они не только не сливаются, но в основных пунктах противоречат друг другу. Возьмем хотя бы представления о Боге: с одной стороны — единый Яхве, с другой — древнеарийское триединство. Или представление о Мессии. С одной стороны — ожидание героя из колена Давида, который завоюет евреям мировое господство. С другой стороны — облаченный в тело Логос, который продолжает метафизические умозрения, которыми греческие философы занимались за 500 лет до Рождества Христова». Чемберлен последовательно упорядочивал свою систему в неком семантическом порядке: в одном поле — евреи, иудеохристиане, мировое господство, а в другом — индогерманцы, индоевропейцы, символическая и метафизическая мифология и греческое языческое познание. Примечательно, что в этой книге глава, посвященная религии, открывается цитатой из персидского пророка Заратустры. В одной из сносок Чемберлен давал также указание на греко-еврейский конфликт в творчестве Харнака. Адольф фон Харнак читал лекции о влиянии гностицизма на ранее христианство, а также написал несколько публикаций о гностике Маркионе.

Нам уже известно, как Шулер и Ланц инфицировали Гитлера вирусом гностицизма. Подобной участи не миновали и другие «коричневые бонзы», вспомним хотя бы Рудольфа Гесса. Но ярче всего признаки гностической эпидемии проявились у Альфреда Розенберга. В своей книге «Миф XX века» Розенберг заявлял, что слова Ахурамазды, сказанные Заратустре: «Только один раз в году видно, как заходят и восходят звезды, луна и солнце, а жители считают год днем», надо трактовать, как далекое воспоминание о северной родине персидского бога. Именно там, на Крайнем Севере, располагалась, по мнению Розенберга, Атлантида, из которой «лучами расходились отряды воинов как первых свидетелей все вновь и вновь воплощающейся нордической тяги к дальним странствиям с целью завоеваний и организации новой жизни». И далеко не случайно в «Мифе XX века» чуть ли не самым главным действующим лицом является «блаженный мастер» Экхарт — приор-доминиканец, который в течение своей многолетней жизни проповедовал о несозданном и несоздаваемом свете души.

Но вернемся к Розенбергу. В 1934 году он был назначен Гитлером особым уполномоченным по вопросам общего и мировоззренческого обучения и воспитания в НСДАП. Должность, если честно, крайне невыгодная. Розенберг был, по сути дела, министром без портфеля. Его влияние в аппарате нацистской партии было незначительным. Но, несмотря на это, не стоит недооценивать его значение, ведь Розенберг был редактором официального печатного органа НСДАП — «Фёлькишер беобахтер». Кроме того, его «Миф XX века» к 1944 году был издан тиражом более 1 миллиона экземпляров. Фактически это была вторая по значимости (после «Майн кампф») книга Третьего рейха. Сам Розенберг в 1937 году так отзывался о своей личной роли в национал-социалистическом движении: «Моя персона была воплощена в имперской программе: мое „частное мнение“ должно было объяснить принципы всей революции, осуществленной фюрером». Розенберг, подобно своему тезке Шулеру, частенько бывал в доме издателя Брукмана. Подобно Шулеру, Розенберг проявлял неподдельный интерес к катарам. «История альбигойцев, вальденсов, катаров, манихеев… описывает, наряду с историей мучеников свободного исследования и изображением героев нордической философии, поднимающуюся картину гигантской борьбы за ценности характера, т. е. за те интеллектуально-духовные предпосылки, без осуществления которых не было бы западной, не было бы народной цивилизации. Тот, кто сегодня посмотрит на демократизированную, неверно управляемую хитрыми адвокатами, ограбленную еврейскими банкирами, духовно богатую и, тем не менее, истощаемую прошлым Францию, тот едва ли сможет представить себе, что эта страна с севера до самого юга находилась в центре героических боев, которые в течение половины столетия создавали образы храбрейшего типа, и которые в свою очередь разжигались героически настроенными мужчинами. Кто из „образованных“ знает сегодня действительно что-либо о готической Тулузе, развалины которой и теперь могут многое рассказать о гордом человечестве? Кто знает великие господствующие кланы этого города, которые в кровавых войнах были уничтожены, истреблены? Кто пережил историю графа Фуа, замок которого сегодня превратился в жалкую груду камней, деревни которого стоят опустошенные, земли которого заселяются только бедными жителями?»

Розенберг непосредственно связывал европейских еретиков с вестготами. Действительно, во время великого переселения народов германская ветвь вестготов оказалась в Южной Франции, оплоте катаризма. Более того, географический центр этих «иммигрантов» лежал в районе Тулузы.

Автор «Мифа» яростно нападал на католицизм, который организовал внутренние крестовые походы. «Но то, что в этой борьбе погибло, что вызвало изменение расового типа и характера, именно это и не было рассмотрено настоящими историками. Но сегодня просыпается новая вера, миф крови, вера в защиту вместе с кровью вообще божественной сущности людей. Олицетворяющая светлое знание (!) вера в то, что нордическая кровь представляет собой таинство, которое заменило и победило старое причастие. Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня». «Нордическое духовное наследство заключалось, в самом деле, в осознании не только богоподобна человеческой души, но и ее равенства Богу. Индийское учение о равенстве Атмана с брахманом „Бытие. это вселенная, потому что он сам вселенная“ — было первым признанием этого. Персидское учение о совместной борьбе человека и светлого Ахурамазды показало нам строгую точку зрения нордических иранцев».