Архив первый: АНТАГОНИСТ - Артём Юганов

носить не обязательно. Послушники обязаны иметь на себе отличительный знак духовной семинарии, но это может быть любая часть униформы. Украшения тоже считаются. У меня вот кулон и браслет. Выбери что-нибудь по вкусу.

Иессей выбрал. Он наденет всё.

— Начнём с законов. С ними всё просто. Главное правило Авалона: живи сам и не мешай жить другим. Убийство, воровство и всё такое запрещено. Нелегитимное намеренное причинение вреда окружающим строго наказывается.

Униформа включала в себя: застёгивающиеся под коленями короткие брюки-кюлоты; высокие тканевые сапоги; приталенная туника; широкий пояс с пустующими креплениями; табард без рукавов; мягкие перчатки; увесистое ожерелье; ещё более увесистый обруч; скромный на фоне предыдущих двух браслет; подвязка с кулоном; широкополый плащ с капюшоном.

— Поединки, неважно какие, должны быть честными и задокументированными. Право на месть может быть обжаловано с согласия совета и строго нормировано. Оскорбления и провокации относятся к намеренному причинению вреда, они допускаются только в рамках честных поединков или права на месть. В остальных случаях применение физического, психического или, не приведи Праматерь, духовного насилия под запретом.

Материал одежды опять и вновь не был знаком Иессею, он чем-то напоминал шёлк, но при этом был куда более плотным и куда менее блестящим, земляных тонов. На крупных скорее-всего-нефритах, имевшихся в каждом элементе униформы в качестве украшений либо пуговиц, был выгравирован один и тот же символ. Семиконечная звезда, обрамлённая двумя похожими на крылья летучей мыши узорами.

— Насчёт поединков можешь не переживать. Принимать безосновательный вызов ты не обязан, а если боишься, что тебя за отказ или поражение начнут высмеивать, то, как я уже сказала, оскорбления и провокации относятся к намеренному причинению вреда. Веди себя прилично, и закон будет на твоей стороне.

Опыт обращения со своим сокровенным колечком подсказывал Иессею, что любая часть униформы является магическим артефактом, но их назначение ещё предстояло выяснить.

— Имей ввиду, Иессей, ты принят в Авалон по инициативе совета, а это значит, что твой статус выше, чем у большинства живущих здесь людей, за исключением тех, кто также принят по нашей инициативе. Таких немного. Но это не значит, что статусом можно злоупотреблять. Статус, это не привилегия, а показатель. То, что члены культа выше тебя по статусу, не даёт им право пренебрегать нашими устоями по отношению к тебе, но и ты не в праве пренебрегать нормами Авалона по отношению к тем, чей статус ниже твоего.

Ростовое зеркало, очередной предмет роскоши, недоступный подавляющему большинству тех самых благородных, которые так раздражали Абигайль, услужливо подплыло к Иессею, и он смог оценить свой внешний вид по достоинству. Иессей ещё не знал, что его ждёт впереди, но уже почувствовал себя настоящим послушником духовной семинарии.

— Я знаю, ты хороший парень, но многие из напрашивающихся к нам на обучение людей, это так называемые благородные. Кичатся родословной, гордятся своими предрассудками и мнят себя чёрт знает кем. Мы стараемся отсеивать таких сразу, но порой с первого взгляда не понять, кто и что из себя представляет. Не просить же суккуб проверять каждого. Семестр только начался, так что благородные выскочки ещё не успели показать себя во всей красе.

Иессей старался впитывать каждое слово девушки, но это не мешало ему любоваться обновками. Он вспомнил, как упоминал перед привратниками собственные ремесленные навыки. Сейчас он облачился в доподлинное подтверждение «примитивности» его навыков — за простотой его «стандартной» униформы скрывалось настоящее мастерство, и это без учёта того, что каждая вещь была пропитана магией.

— По совести, мы сами виноваты в том, что подобное происходит. Интересующие культ единицы, такие как ты, получают поддержку и обучение. Способные претенденты могут получить работу. Остальные проходят экзаменацию, после чего допускаются к аукциону, на котором выкупают свободные места в семинарии или промысловой ветви. Слышала, что такая система раньше была взаимовыгодна для наших рас, но сейчас в мире людей… как же там… феодальная раздробленность. Я называю это обществом потомственных рэкетиров.

Иессей, твёрдо решив держать своё благородное происхождение в тайне, вернулся к Абигайль преисполненным решимости и надежд. Повлиял ли на это рассказ девушки-химеры, особенно та часть про инициативу и статус, или же дело было в новом облачении, но уверенности в себе у новоиспечённого послушника тоже прибавилось.

Увидев переодетого Иессея, Абигайль удовлетворённо кивнула и подытожила повествование:

— С нами, химерами, благородное сборище поначалу всегда осторожничает, а вот на тебя наверняка набросятся. Отличный повод поучиться осмотрительности. Ну или вымести из Авалона сор по-быстрому. Тут уж что твоей душе угодно.

Иессей вновь забеспокоился о том, что с ним, несмотря на заинтересованность Авалонских химер, всё-таки что-то не так, но сразу же отмёл дурные мысли и воспринял комментарии Абигайль как проявление доверия. Однако забеспокоился не только Иессей. «Абигайль, что ты делаешь?» раздалось в голове девушки. Неспособный слышать разговор Аби с остальными наблюдателями Иессей как ни в чём не бывало поинтересовался:

— Но разве те, кого выгнали из Авалона, не затаят обиду и не захотят отомстить?

— Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет, ещё и репарации выплатит. Скоро ты сам увидишь разницу между нормальным воителем и вооружённой железными палками бандой головорезов. — Непринуждённо отмахнулась Абигайль от обоих, мысленно ответив «О чём ты, дедушка Думузи? Помогаю своему подопечному освоиться, конечно же!».

— То есть… Как в легендах о героях, не уступающих армиям и способных на равных сражаться с демонами? — Сразу же заинтересовался Иессей, даже не подозревая о разгоревшемся в голове Абигайль споре. — Повелевающие древними силами воины, которые черпают магию у самих основ мироздания и владеют артефактами, способными изменить ход истории! Только я никогда их не видел… Получается, что я тоже смогу стать легендарным героем, если очень постараюсь?!

«Ты настраиваешь Иессея против его собратьев, вот что ты делаешь!»

«Никто ведь не виноват в том, что мы впускаем непонятно кого в наш город. Или виноват?»

«Абигайль, я полностью поддерживаю твою позицию в вопросе реорганизации экзаменации для вне-культистских послушников.»

«Спасибо, Даолин!»

«Но не стоит втягивать мальчика в эти проблемы. Тем более в первый же день.»

«Ну Даоли-и-ин!..»

«А мне вот любопытно, как интересующий саму Праматерь человек отреагирует на проблему с его сородичами.»

«Я знала, что ты меня поддержишь, Эржебет!»

«И всё-таки постарайся больше не навязывать Иессею свои идеи, Аби.»

«Даже леди Эржебет от меня отвернулась…» — Абигайль нахмурилась, крайне неохотно признавая свою неправоту.

Неправильно истолковав недовольное выражение лица собеседницы, Иессей стушевался:

— Нет, я не то чтобы хочу стать легендарным героем… Замечтался…

— Да не переживай ты так, Иессей. — Опомнилась Абигайль. — Та-ак, легендарные