Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

Чу Ваньнин глубоко вздохнул. В глазах феникса вспыхнул яркий огонь решимости:

— Я хочу вернуться в то время, когда Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия был только-только посажен в сердце Мо Жаня.

Не дождавшись ответа, он попробовал еще раз, попытавшись выразиться более ясно:

— В тот год, когда Цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия находился еще на первой стадии роста, когда его еще можно было удалить… понимаете?

Никто не отозвался, но как раз в тот момент, когда Чу Ваньнин почти потерял надежду, из трещины вырвался луч света, и пространственно-временной проход начал медленно открываться.

Один шаг — и земля и небо поменялись местами. Когда все успокоилось, и он открыл глаза, перед ним медленно парили в воздухе несколько лепестков персикового цвета.

Он… и правда смог вернуться на много лет назад! Он вернулся на Пик Сышэн в одну из лунных ночей во время поздней весны.

Чу Ваньнин постоял немного, стараясь успокоить свой разум, после чего, раздвинув пышно цветущие ветви, вышел из пространственно-временного разлома.

Он обнаружил, что находится на заднем склоне горы. В нос ударил аромат трав и цветов, высаженных когда-то госпожой Ван. Вдалеке он увидел множество огоньков, сияющих в темноте ночи подобно звездам Млечного Пути. Это был свет из окон комнат общежития, где проживали нескольких тысяч учеников Пика Сышэн.

Возвращение в это до боли знакомое и родное место было похоже на сон наяву.

Чу Ваньнин застыл на месте, и пусть на его лице и не отразилось почти никаких эмоций, однако в груди сейчас перемешались самые разные чувства. Не спеша, он начал спускаться с горы, по пути наблюдая, как вокруг бегают, смеются и играют младшие ученики, и как старейшины Сюаньцзи и Луцунь меряются силами в учебном поединке на мечах. Завернув за угол, он увидел Цайбао, толстую кошку госпожи Ван, которая сидела на гребне стены и, вытянув свою маленькую пушистую голову, обнюхивала буйно цветущие плетистые розы.

Он ошибся, это не было похоже на сон. Все эти годы, даже в самых лучших снах он не мог вернуться на такой Пик Сышэн.

Глядя перед собой, Чу Ваньнин в одиночестве шел вперед. У него не было привычки после заката покидать Павильон Алого Лотоса, поэтому он не слишком беспокоился о том, что может встретиться с самим собой этого пространства-времени.

Он уходил все дальше, как вдруг увидел юношей, идущих ему навстречу. Один был прекрасен, как цветущий лотос, второй слепил глаза, подобно раскрытому павлиньему хвосту. При виде этих двоих его изначально медленный шаг окончательно сошел на нет.

Это были юные Ши Мэй и Сюэ Мэн.

Глава 252. Гора Лунсюэ. Расколотая душа

Эти двое увлеченно болтали о чем-то, на лицах обоих сияли непринужденные жизнерадостные улыбки. Сюэ Мэн даже попытался вдеть в волосы Ши Мэя гроздь мелких желто-белых цветов, но сбитый с толку Ши Мэй тут же смахнул их и громко расхохотался.

— А, Учитель?

Было слишком поздно попытаться избегнуть этой встречи. Повернув голову, Сюэ Мэн краем глаза заметил стоящего в стороне Чу Ваньнина. Сначала он замер в изумлении, а затем радостно обратился к нему:

— Редко можно встретить Учителя в столь поздний час, — и тут же поспешил подойти, чтобы вежливо поприветствовать его.

Улыбающийся Ши Мэй последовал за ним:

— Надеюсь, Учитель в добром здравии, — мягко и вежливо сказал он.

Чу Ваньнин хотел ответить спокойно и непринужденно, но не успел открыть рот, как все слова вылетели у него из головы, а уголки глаз предательски покраснели. К счастью, было уже очень поздно и достаточно темно, чтобы ночная тьма скрыла выражение его лица.

Сюэ Мэн всегда был любопытен, как кошка, вот и сейчас он сразу же спросил:

— А куда направляется Учитель?

— Иду за… — его голос оказался таким ужасно хриплым, что Чу Ваньнин тут же поспешил закрыть рот. Откашлявшись, он выдержал паузу, прежде чем все же закончил, — просто гуляю.

Чуть позже, не удержавшись, он все же задал встречный вопрос:

— А вы?

— А мы с Ши Мэем как раз возвращаемся из города Учан. Накупили там много вкусной еды, — стоило заговорить об этом, и Сюэ Мэн расплылся в счастливой улыбке. — Сегодня там ярмарка при храме, очень оживленно.

Если бы это был Чу Ваньнин того времени, скорее всего, на этом разговор и закончился бы. Тогда его не очень интересовало, что делают и чем живут его ученики, что за еду они купили и что их так развеселило.

В то время он был холоден со всеми, предпочитал держать людей на расстоянии и не любил без веского повода лезть в чужие дела. Однако сегодня ночью Чу Ваньнин чувствовал, что каждое слово, сказанное Сюэ Мэном и Ши Мэем, каждая эмоция на их лицах, каждый жест и даже каждый блик света в их глазах невероятно ценны для него.

Ему хотелось как можно дольше смотреть на них и услышать хотя бы несколько фраз, сказанных ими - получить то, чего в собственном мире у него уже никогда больше не будет. Поэтому он спросил:

— И что вы купили?

— Учитель хочет посмотреть? — Сюэ Мэн с восторгом тут же вытряхнул мешочек Цянькунь, демонстрируя ему свои сокровища. — Пастила с инжиром, печенье из кедровых орешков, конфеты из глазированного османтуса… — болтая без умолку, он перечислял и перечислял, а потом вдруг взял пригоршню конфет из глазированного османтуса и протянул Чу Ваньнину. — Я много купил, это все Учителю.

Ши Мэй тоже покопался в своем мешке, однако, похоже, он не накупил столько вкусностей, поэтому не смог найти ничего, заслуживающего внимания, отчего его уши немного покраснели.

— …

— Не нужно мне еще что-то давать, — сказал Чу Ваньнин и, взяв несколько конфет, остальные вернул Сюэ Мэну. Лунный свет отражался в его подернутых влажной дымкой глазах, которые в этот миг переполняла нежность. — Этого хватит.

Он знал, что Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти могут закрыться в любой момент, а он уже исчерпал всю силу Цзюгэ и открыть его снова будет очень нелегко. Более того, если он уйдет на всю ночь, то может не успеть вернуться до того, как Тасянь-Цзюнь заметит его отсутствие.

Поэтому усилием воли он взял себя в руки и спросил:

— А Мо Жань? Разве он не с вами?

Они обменялись растерянными взглядами,