Анжелика в Квебеке - Анн Голон

Это высказывание вызвало новый прилив безудержного хохота, так как ранее интендант никогда не удостаивался подобной похвалы, а ошеломленные лица Голленов лишь подзадорили присутствующих. Наконец, всхлипывая и икая, им рассказали шутку интенданта, и остаток вечера все хохотали до упаду.

Нельзя сказать, что Анжелику не мучили угрызения совести. Вот уже несколько дней она была недовольна собой, когда вспоминала Сабину де Кастель-Моржа.

— Сабина меня беспокоит, — сказала ей при встрече г-жа де Меркувиль. — Мне казалось, что ей стало лучше, она даже похорошела, и вдруг! Она опять во власти своего дурного настроения, у нее ужасное лицо, я уверена, что она не спит по ночам. Не могли бы вы посоветовать ей какое-либо лекарственное средство?

— Увы, нет! Я меньше, чем кто-либо, могу ей помочь.

— Я хочу послать за Гильометой де Монсарра-Беар, на остров Орлеан. Говорят, она прекрасно разбирается в травах.

— Только, ради Бога, не сталкивайте этих двух женщин. Все закончится тем, что они обе сойдут с ума. Не лучше ли мне самой повидать Гильомету?

— Прекрасно! Если вы ее увидите, передайте ей эту повязку, которую Сабина мне вчера бросила в лицо. Говорят, что эти целители и колдуны используют в своих магических таинствах какие-либо предметы, до которых дотрагивался больной человек.

На следующий день Анжелика отправилась в «Корабль Франции», и вдруг ее окликнула Элеонора де Сен-Дамьен. Очень красивая и соблазнительная женщина, она сидела в своих санях, остановившихся около старого магазина.

— Гильомета передает вам привет и ждет вас, — сказала она Анжелике.

— Вы возвращаетесь на остров? — внезапная мысль осенила Анжелику.

— Я рассчитывала провести здесь весь день у моего сына, майора Фабриса, — ответила она, — но если вы решились сопровождать меня, то я уезжаю через час. Мне нужно сделать кое-какие покупки, а вечером мы вместе вернемся в Квебек.

В большом зале трактира Анжелика нацарапала записку, сидя на углу стола. На этот раз она предупреждала Жоффрея, что ее не будет в Квебеке целый день. Поездка не была дальней, но оставляла пьянящее чувство свободы и бескрайнего простора снежной долины. Более того, Анжелика была уверена в том, что прекрасная Элеонора не посетит замок Монтиньи в ее отсутствие, чтобы поприветствовать своего «господина».

Замок Гильометы производил впечатление густонаселенного жилища. Больные, индейцы, соседи, дети без конца входили и выходили из него.

Она принимала своих посетителей не как целительница, но как госпожа, сидя во главе стола в кресле с высокой резной спинкой, беседуя с ними и улыбаясь им. Иногда она уводила их в свою аптеку, чтобы раздавать им лечебные травы и советы.

Она тотчас же увлекла Анжелику за собой в другую комнату, прекрасно обставленную гостиную.

— Оставайся до завтра или же обещай мне снова приехать. Нам о многом нужно поговорить.

Анжелика поведала ей, что в последние дни она была в опасности, на «Сахарной голове» ее попытались убить, а Гильомета, несмотря на свои обещания, не предупредила ее.

— Разве ты умерла? — осведомилась колдунья. — Нет! Так на что же ты жалуешься? Ты самая сильная, и ты защищена…

Часы пролетели быстро и, когда подошло время возвращаться в Квебек, Анжелика решила остаться на ночь из-за быстро приближающейся бури.

Гильомета прибыла в Канаду тридцать лет назад в сопровождении человека, за которого она вышла замуж еще в Европе и которого осудили вскоре после их приезда. Ее жизнь была неотделима от жизни острова. Когда она построила свою первую хижину, это был пустынный остров, который Картье называл островом Бахуса за его прекрасные вина. Постепенно остров заселялся.

Одиннадцать лет назад Гильомете удалось избежать преступной бойни, развернутой ирокезами, в момент нападения она с несколькими маленькими детьми собирала тимьян на склонах гор. Впоследствии она их усыновила, так как родители их погибли, а также ее второй муж — Жиль де Монсарра-Беар. Жизнь колдуньи на острове показалась Анжелике более размеренной и мудрой, нежели об этом рассказывали в Квебеке. Она долго удерживала при себе своих любовников, а они покидали ее не без сожаления. Она рассказала, что учила их в любви таким вещам, которые были неведомы лесным дикаркам.

Ее нынешний любовник, молодой и сильный мечтатель, занимался работами в поместье со знанием дела. Он выполнял простые обязанности, квторые он любил: ухаживал за животными, косил сено, разжигал костер. Он был связан с женщиной, которую любил и которая была добра к нему, он создал свой собственный рай и не интересовался, как живут другие. Он входил, выходил, садился за стол, где его ждала тарелка с изысканной пищей, и все это под нежным взглядом Гильометы, он был похож на счастливого, избалованного ребенка, который, однако, отдавал себе отчет в своем положении. Девочка-подросток со светлыми, почти белыми волосами и пустым взглядом старательно прислуживала у стола. После трапезы она села у ног госпожи и положила голову ей на колени.

— Невинное дитя, — сказала Гильомета, гладя ее волосы, — она больна эпилепсией.

Девочка была из церковного прихода, расположенного на южном берегу, там образовалась колония крестьян, выходцев из восточных и северных районов Франции. Для этих темных людей болезнь девочки была проявлением высшего зла, как проклятие богов. Девочку обвинили в том, что она заколдовала новый урожай льна и он порыжел, из Квебека должен был приехать священник, чтобы изгнать дьявола.

В почве было много соли, поэтому лен и порыжел. В верхнем течении этой реки морские воды через подземные каналы насыщают почву, местами она насквозь пропитана солью. Но эти невежды не смогли до этого додуматься и потащили бесноватую девочку в церковь. Гильомета вырвала бедняжку из их лап. Теперь ребенок живет здесь, на острове, в тиши и покое. Гильомета лечит ее отварами из лечебных трав, настойками шиповника, и сейчас припадки стали гораздо реже.

— Я думаю, это принесло ей больше пользы, чем если бы в нее втыкали иголки по всему телу, «изгоняя» дьявола.

Этот рассказ напомнил Анжелике о Сабине де Кастель-Моржа, ради которой она я приехала. Она постаралась нарисовать довольно точный портрет этой дамы из высшего общества, которая казалась в добром здравии, но ее мучил душевный разлад. Ее близкие и люди, дружески расположенные к ней, казались ей противниками, добивающимися ее гибели. Анжелика сомневалась, стоит ли говорить о подлинных причинах волнений жены военного наместника Новой Франции, ведь это означало пуститься в длинные объяснения, а она предпочитала довериться нечеловеческим способностям Гильометы распознать истину.

Слушая Анжелику, Гильомета лишь изредка бросала на нее взгляд, в котором можно было прочесть то, о чем не говорилось вслух, затем она привычным жестом надела свои очки, взяла повязку г-жи де Кастель-Моржа своими тонкими пальцами, потрогала ее и поднесла к носу.

— ..Красивая женщина, пылкая и благородная, — прошептала она.