Обреченный мир - Аластер Рейнольдс

– До этого, может, и не дойдет. Если Нимча вернет зоны на место… – Кильон не закончил, чувствуя всепоглощающую усталость, но через секунду хлопнул в ладоши и постарался говорить бодрее. – Нас ждут дела поважнее. Если позволите, я хотел бы осмотреть ваши раны. Потом займусь другими пострадавшими, а затем воспользуюсь приглашением Тальвара и поем. Да и вам, Аграф, тоже поесть не мешает. Вы ведь были на посту не меньше Куртаны и не отдыхали.

Аграф показал забинтованные кисти:

– Боюсь, есть мне теперь непросто.

– Только не когда вы среди друзей, – возразил Кильон.

Близилась полночь, когда Кильон решил: для раненых авиаторов он сделал все, что мог. Жизни некоторых еще грозила опасность, но прямо сейчас доктор был не в силах изменить ситуацию кардинально. Кильон сложил инструменты и препараты в сумку. От усталости дрожали руки и болели глаза, есть особо не хотелось, но он заставил себя пойти с Калис, Мерокой и Аграфом в комнату, где подали ужин. Находилась она, похоже, над покоями Тальвара – снизу доносились повторяющиеся мелодии каллиопы. По сравнению с последними трапезами на «Репейнице», ужин показался настоящим пиром: трудностям вопреки, клиношники угощали поразительно вкусной едой. Наверное, хорошо, что ройщики не слишком интересовались, откуда солонина, которой их потчуют, и как долго ее хранили. Главное, что вкусно. Кильону кусок не лез в горло. Он съел для вида пару кусков запил их терпким пурпурным вином. Из разговоров он понял: Нимча уже спит и, несомненно, видит во сне такое, что под силу вообразить лишь ей. Мерока вымылась, но вокруг глаз остались черные следы от очков, которые она надевала в турели. Калис помогала Аграфу – резала еду на кусочки и подносила ему к губам на вилке с перламутровой ручкой. Остальные авиаторы – ни милиционеров, ни гражданских клиношников на ужине не было – то радовались, что долетели до Клинка, то горевали о погибших товарищах, ведь цена успеха получилась невероятной. Каждый присутствующий понимал, что добраться до Клинка – большая удача, что, независимо от дальнейшего развития событий, они внесли огромный вклад в благополучие города. С этим не поспорит никто. Понимали авиаторы и то, что основная часть Роя перелет еще не завершила и что среди них потерь будет не меньше. Один за другим усталые ройщики поднимались из-за стола и, извинившись, шли в отведенные им комнаты. Мерока пообещала проведать Куртану. В итоге за столом остались Кильон и Калис.

– Ты гадаешь о моих чувствах к дочери, – проговорила Калис, пока Кильон допивал пурпурное вино. – Гадаешь, способна ли я ее любить, зная, что ей предстоит сделать.

Кильон сел поудобнее: теперь он мог не волноваться, что его крылопочки увидят.

– В твоей любви к дочери я не сомневался никогда. Буквально ни на секунду.

– Я не знаю, что с ней случится.

– Зато ты всегда знала, что случится, если Нимчу сюда не пустят. Кошмары с конвульсиями не исчезли бы со временем. Они становились бы только страшнее, и в итоге мои лекарства не смогли бы их купировать. Нимча умерла бы, Калис, и умерла бы в муках. Ты сделала то, на что способна только мать, – защитила дочь. Единственным верным решением было привезти Нимчу на Клинок. А сейчас у тебя нет выбора, кроме как закончить путешествие, и будь что будет.

– Вдруг город что-то с ней сделает?

Кильон потянулся и накрыл ладони Калис своими:

– Он уже сделал. Но Тальвару я сказал правду: Нимча нужна Клинку, вот он и подзывал ее ближе к себе. Нимча приблизилась. Сейчас по какой-то причине Клинок не желает ее обижать.

– Ты хочешь и меня утешить, и сказать правду. Вот только настоящая правда в том, что ты не представляешь, как события будут развиваться дальше.

– Да, не представляю, – со вздохом подтвердил Кильон. – Но я всегда могу надеяться на лучшее. По-моему, это никому из нас не помешает.

– Ты ведь пойдешь с нами завтра?

– Насколько получится. Буду идти, пока меня будет пускать город. Слово даю.

– Благодарю. – Калис подняла голову и пристально посмотрела Кильону в глаза. – Ты хороший человек, доктор. Никогда этого не забывай.

– Так на моем месте поступил бы любой другой.

– Других рядом не было. Был только ты с докторской сумкой в руках. Ты спас Нимчу, хотя мог спокойно пройти мимо. Потом ты заставил Рой спасти этот город.

– Клинок еще не спасен, – напомнил Кильон. – Нам еще предстоит завершить миссию. Вне зависимости от того, что случится завтра.

– Дело уже начато, – заявила Калис. – Сейчас важно лишь это.

Проснулся Кильон на рассвете. Сон принес облегчение, но осталось бремя усталости, которое отдых не снял. Крылопочки чесались, словно вступили в новую, интенсивную стадию роста. Он вымылся, оделся, вышел на балкон купальни и прислонился к облупленному деревянному поручню. Кильон заранее выпросил сигарету у помощника Тальвара и теперь курил, исполненный чувства благодарности.

Ночью прошел дождь, смыв самые неприятные из запахов, которые наводняли район накануне. Прохладный воздух бодрил и едва ощутимо пахнул древесным дымом. Выдался погожий день, идеальный для воздухоплавания. Балкон выходил на выступ Клинка и по счастливому стечению обстоятельств позволял видеть воздушную флотилию. Рой буквально заслонял горизонт. Зрение Кильона обострилось, но разглядеть отдельные корабли или определить, работают ли на них двигатели, он не мог. Он видел лишь плотную группу, в сердце которой наверняка скрывалась «Переливница ивовая» с Рикассо на борту. Кильон мысленно пожелал ему удачи. Сегодня она пригодится всем им.

– Ты как, огурцом, Мясник? – спросила Мерока вместо приветствия.

– Как это – огурцом?

– В смысле – свеж, бодр и готов разгребать сегодняшнее дерьмо?

– Тогда я огурцом.

– Жаль «Хохлатку ольховую».

– Я ничего о ней не слышал.

– Еще услышишь. «Хохлатка» неудачно приблизилась к Клинку и распорола себе брюхо – все кишки вывалились. Сейчас там бери – не хочу и спасай, что успеешь, пока черепа не наложили потные лапищи на препараты.

Новость сразила Кильона, словно удар под дых.

– Важна каждая капля!

– С этим никто не спорит, Мясник, и уж точно не я. Меня вообще тянет спуститься и проверить, нельзя ли чем помочь. А потом думаю: плевать, пойду лучше с Мясником.

– Наверное, я должен гордиться.

– И не вздумай. Не хочу, чтобы ты облажался. От тебя же зависят Нимча и Калис.

– Давай посмотрим, что сумели организовать местные.

Они вернулись в купальню и, ориентируясь на ритмичные звуки органа, пришли к Тальвару. Тот стоял, нагнувшись над разбитым ящиком. Провод системы жизнеобеспечения натянулся, когда Тальвар принялся рыться в соломе. Разбитые бутыли он выбрасывал в пустой ящик.

– Закончим с этой миссией – и я попробую помочь вам, – пообещал Кильон. – Наверняка можно что-то сделать, хотя бы отключить музыку.