Певец из Кастагвардии - Джейн Уэлч

– Спар! – выдохнула девушка сквозь клокотание в горле. Звук имени Каспара был мучителен для Тени, разум черного человека бился от боли.

– Спар! – опять прохрипела Май, и на этот раз получилось громче.

Она хотела броситься в огонь, чтобы пламя очистило ее и изгнало изнутри дьявольскую душу, а может быть, уничтожило бы заодно и Яйцо. Может быть, оно треснет от жара? Но тело Май не повиновалось ей и отскочило обратно, под защиту кругов. Тьма внутри расхохоталась.

– Ты слаба, девчонка. У тебя нет силы. Ты никто, жалкая пешка в руках ничтожных князьков Торра-Альты. Когда я изгоню тебя из тела, не будет и того, только тень, блуждающая без приюта до конца времен.

Май никогда не двигалась с такой силой и уверенностью и поняла, что это не она управляет своим телом, а тот, кто вселился в нее. Он вошел в центральный круг, и Май почувствовала бесконечный холод, огромную слабость, мир вокруг потускнел, и она потеряла зрение. Зато остальные чувства – осязание, обоняние и слух – обострились до предела, до боли. Она скользила прочь, улетала, утекала, и не могла удержаться, как снег, падающий с покатой крыши.

Тьма внутри ее тела начала петь, называя символы тиса и березы, смерти и перерождения, и ясень – дерево, связующее меж собой миры и вселенные, дарующее понимание великого единства. Демон обращался к деревьям высшей магии, незнакомым Май, которые отвечали за интуицию, силу знания, но более всего за контроль над душой. Она отстраненно дивилась, откуда у этого человека столько знаний.

В отчаянии Май запрокинула голову и прохрипела, как умирающий зверь:

– Спар, умоляю, помоги… Спаси меня! Защити мою душу!

Темнота стала абсолютной, зрение ушло. Рука Май потянулась к Яйцу. Тьма призывала черномордых волков из великой пустоты. Как ни странно, хотя реальный мир подернулся кровавой чернотой, призраки Иномирья были для Май очень яркими. Проваливаясь в страх, она успела рассмотреть среди них три мужских фигуры, высокие, одетые в пурпурные мантии и высокие шляпы. Они смеялись от счастья, разглядывая свои почти совсем плотные тела. Один потянулся к чаше, схватил ее и с удовлетворением смотрел, как предмет в его ладони меняет форму, превращаясь в жабу.

Тьма высосала еще немного ее сил, чтобы сделать магов плотнее и окончательно перенести их в мир. Потом Тень развернула тело Май, и хотя та все равно ничего не видела, она интуитивно почувствовала, что здесь есть кто-то еще.

– Ты! – вырвался из ее губ чужой голос. – Ты! Ты предал меня. Ты умрешь навеки и обратишься в ничто. Без души!

Ответа не было – только звук силы, чистой адамантовой власти, подобной сверкающему солнцу в июльских небесах. Сила изливалась на нее, приказывая, повелевая, и Май знала, что это голос, и он принадлежит Амариллису. На этот раз он не был красивым – но грозным, устрашающим, пульсируя великой мощью земли. И даже более того, его мощь шла от солнца. Май вспомнила давний день, когда Амариллис стоял, не мигая, и жадно впитывал глазами солнечный свет, прежде чем пойти в темноту.

Зрение возвращалось к ней, но странным образом. Все вокруг плавало в тумане, окруженное смутными ореолами. Май видела вещи с большей глубиной, но менее четко. И тут она увидела саму себя! Поняв, что душа ее все же изошла из тела, девушка содрогнулась. Тело Май по-прежнему двигалось, но уже ведомое чужой волей. Простертая на земле, окруженная странным, колеблющимся миром, она поняла, что проиграла. Май видела камень, состоящий из отдельных зерен, и ундин, духов земли, и духов воздуха, танцевавших с радостной легкостью, равнодушных к ее отчаянию.

Кто-то стоял рядом. Маленькая женщина с длинными прекрасными пальцами и длинными волосами. Вокруг нее плавала золотая аура. Май тут же узнала ее – эта самая таинственная женщина угостила ее ивовой корой в Моевкиной Бухте. На лице гостьи была печаль и сострадание. Она погладила Май ладонью, но та, конечно, не ощутила прикосновения. Ей было ужасно холодно и одиноко.

– Это все, что от меня осталось? – спросила она.

– Это все, что остается от каждого, лишенного тела, бедное дитя.

Картина перед глазами Май обрела новую перспективу, и она увидела духовную ауру иных созданий вокруг себя. Измученные рабы, дрожавшие от страха, светились голубым, из ее собственного одержимого тела исходило черное облако. А потом она увидела его!

Амариллис шагнул вперед, от него били лучи энергии. Он весь был одет в сияние, золотое, как солнце. Примерно так Май представляла себе ангелов, добрых духов, о которых узнала в детстве из рассказов о Новой Вере. Он был светел и силен, и свет его проникал даже во тьму черной ауры ее тела.

Теперь Май видела, как сильно женщина с золотыми волосами похожа на Амариллиса. Золотая дама шагнула в зачарованные круги, ломая их, раскидывая рубины и чертя на полу новые руны. Тело Май было отброшено в сторону и ударилось спиной о камни, как пущенное из катапульты. Амариллис возвышался над ним, стены пещеры трепетали от силы его песни. Алые кристаллы вдребезги разбивались от ударов энергии.

Май снова куда-то провалилась и очнулась от ужасной боли в обожженной руке. Она была счастлива этой боли: ведь невыносимый холод одиночества ушел, душа снова была в своем теле.

Песня Амариллиса, извергавшая месть и ненависть, сменилась другой – источающей несказанную любовь. Он поднял Май на руки и нежно поцеловал, вливая в нее часть своей силы. Май пила его силу и тепло, пряча лицо у него на груди, и плакала, как ребенок.

– Я была одна… Я была снаружи и совсем одна, душа без тела… Где… он? Оно… то, что вошло в меня?

– Он убежал. Несчастная душа без тела, как было с тобой. Он ушел во внешний мир.

Май еще крепче прижалась к Амариллису и закрыла глаза. Взглянула она, только когда почувствовала присутствие таинственной золотоволосой женщины. Та опустилась на колени рядом с Май и коснулась ее обожженной руки чем-то, похожим на простую ивовую кору. Но этот кусочек коры исцелял и забирал острую боль.

Май уже хотела поблагодарить ее, но женщина вздрогнула, глядя куда-то ей за плечо. Девушка проследила ее взгляд – и сначала не увидела ничего особенного, а потом ахнула от удивления. Воздух трепетал от язычков живого света, которые все росли и уплотнялись, пока не обрели очертаний людей – таких же маленьких и золотоволосых, появившихся из воздуха. Среди них были и мужчины, и женщины.

– Что ты делаешь, Сайлле? – вопросил темнокожий мужчина с суровым лицом. Волосы его так же сияли золотом, как и у остальных. – Ты не должна была вмешиваться. Ты же знаешь, что на это воля судьбы. Мы не о том договаривались.

– Страйф, ты безжалостен! Это невинное создание могло потерять душу. Все, что я сделала, – это вернула ей тело. Ведь она имеет на него право и не совершила ничего дурного, никогда не грешила против закона природы.

– Ты знаешь, что по такому важному вопросу, как права человеческой души, должен собираться весь Высокий Круг, – вмешался еще один мужчина с глубоким голосом, державший тяжелую книгу словно оружие.