Вариант `Бис` - Сергей Анисимов

Москаленко снова повезло. Получив светограмму от адмирала о наличии противника на правом траверзе и его курсе, он сразу приказал дать полный ход и готовиться к артиллерийскому бою – но в отличие от командира «Советского Союза», немедленно повернул вправо. Артиллерия «Кронштадта» была готова к бою через считанные минуты, но, когда загрохотали залпы орудий линкора, впереди никого не оказалось. Предположив, что момент открытия огня совпадает с моментом начала противником поворота, Москаленко снова изменил курс, теперь уже круче, по широкой дуге обходя предполагаемое направление движения корабля, за которым, несомненно, гнался «Союз».

Было произведено только семь залпов, и Москаленко не верил, что все уже кончилось. Каждые две минуты линейный крейсер доворачивал вправо на пять градусов, и когда все уже начали, расслабившись, полагать, что все закончилось совсем, их вдруг вынесло из дождевой стены прямо на контркурс крейсеру противника. После секундного остолбенения на мостиках оба корабля развили максимальную скорострельность, с пяти миль вгоняя друг в друга один снаряд за другим. В погребах «Кронштадта» фугасных снарядов оставалось на считанные залпы, но к моменту перехода на остатки бронебойных разошедшийся с британцем контркурсами линейный крейсер превратил его в пылающую развалину. Уцелевшая после боя с английскими крейсерами в Датском проливе шестидюймовая башня левого борта и обе установки «соток» за две минуты галса успели выпустить почти сотню снарядов среднего калибра, и, несмотря на качку, резко ухудшившую условия стрельбы, попадания с пяти миль следовали одно за другим. Крейсер, четко опознанный в профиль как тип «Фиджи», получил еще по крайней мере пять попаданий снарядами главного калибра, вызывавших огромные вспышки пламени на темном силуэте корпуса.

Качество ответной стрельбы британского легкого крейсера было безукоризненным, уже со второго залпа он добился накрытия, а через полминуты подключил и универсальный калибр. Снаряды рушились вокруг «Кронштадта» один за другим, взрываясь при ударе о воду, попавшие в корпус шестидюймовые «чемоданы» с чудовищным лязгом разрывали вокруг себя металл, вызывая долго не гаснущую вибрацию. Один из первых залпов «Фиджи» целиком лег в борт линейного крейсера, и громадный корабль качнуло от страшного удара, принятого поясной броней. Колпак кормовой дымовой трубы раскроило, и веер оборванных штагов грота заполоскался в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону.

Волнение сильно мешало англичанину, но он успел вогнать в корпус своего противника около десяти шести– и четырехдюймовых снарядов, прежде чем его огонь угас. Обе кормовые башни выбило прямыми попаданиями, центральная часть палубы превратилась в сплошное пожарище, крен на правый борт становился все более заметным, но крейсер все еще давал не менее двадцати пяти узлов и отчаянно маневрировал, пытаясь выгадать время до следующего спасительного шквала. «Кронштадт» развернулся за кормой британского крейсера и открыл огонь полными залпами, на этот раз правым бортом, нащупывая мечущийся корабль своим главным калибром.

«Мауритиус» не захотел умирать без пользы. Оставшиеся в живых после удара шестидюймового снаряда в крыло мостика офицеры перебрались в боевую рубку, хоть как-то защищенную броней. Выхода не было – с юга приближался второй загонщик, выходя на левый траверз, а русский быстроходный линейный корабль продолжал расстреливать их, кладя свои залпы все ближе и ближе и без особых проблем удерживая дистанцию. Пожав руки стоящим рядом офицерам, похожим бледностью лиц на привидения, командир отдал приказ о повороте. «Мауритиус», захлестываемый волнами, на полном ходу развернулся бортом к преследующему его кораблю, открыв огонь из носовых башен. Одновременно был дан торпедный залп и три торпеды ушли веером, бесследно растворившись в сталкивающихся волнах.

Уже второй после поворота залп русского дал накрытие. Двенадцатидюймовый бронебойный снаряд пронзил насквозь броневой пояс легкого крейсера, прошил одну за другой несколько палуб и переборок и взорвался вплотную к поясу левого борта, сорвав с фундаментов турбины и раскроив его на протяжении десятка метров. Хлынувшая в огромную пробоину вода мгновенно затопила машинные отделения, убив уцелевших машинистов. Затем один за другим в крейсер попали несколько снарядов среднего калибра, потом еще один двенадцатидюймовый залп лег у самого борта.

Наступала агония. При каждом попадании почти потерявший ход крейсер раскачивался, его развернуло лагом к волне и почти положило на борт, следующий залп снова дал накрытие, и из центральной части корабля поднялся высокий огненный столб, почти сразу же опавший. Послышалось что-то похожее на тяжелый вздох, но все заглушил воющий ветер. Люди начали бросаться за борт, хотя шансов выжить в ледяной воде у них не было. Палуба осела почти до уровня воды, и выбегавших из огня закрывающих лица руками моряков смывало захлестывающими палубу волнами. Мягко и бесшумно положенный на борт очередным валом крейсер ушел под воду, и волны сразу же сомкнулись над утягивающейся вниз воронкой.

Аварийные партии на «Кронштадте» еще продолжали бороться с пожарами, когда подошедший малым ходом «Советский Союз» прошел над местом гибели британского крейсера. Свешенными с бортов сетками полуобморочных людей выхватывали из ледяной воды, всего удалось поднять около десятка человек, удержавшихся на поверхности благодаря пробковым нагрудникам, – но многие из них были уже мертвы, а один умер буквально через минуту после того, как его приняли на борт. Спасенных немедленно отволокли в лазарет, где растерли спиртом и еще силой влили по стакану внутрь. Закутанные в одеяла моряки сидели скорчившись, прижав колени к груди и не мигая глядя в одну точку. На них приходили посмотреть матросы и офицеры разных боевых частей, но врачи всем давали от ворот поворот, поджидая делегацию с мостика.

Та не заставила себя ждать: адмирал, командир корабля и несколько старших офицеров, в сопровождении волнующегося капитан-лейтенанта, прикомандированного к штабу в качестве военного переводчика с английского и немецкого, вошли в изолятор, где расположили спасенных, заставив врачей и вооруженных ППШ часовых вытянуться в струнку. Англичане равнодушно скользнули взглядами по лицам вошедших, никак не прореагировав на их появление. «Смирно!» – подал команду комиссар корабля, но переводчик не успел открыть рот, как Левченко остановил его, подняв ладонь.

– Господа моряки…

Капитан-лейтенант, встав к адмиралу вполоборота и непрерывно вытирая руки о брючины, начал синхронно переводить, и несколько англичан подняли головы, прислушиваясь к его словам.

– Я, как командир советской эскадры и полномочный представитель Советской власти, выражаю глубокое восхищение вашим мужеством и высоким профессионализмом военных моряков. Вы находитесь в полной безопасности, вам ничто не угрожает, если у вас есть какие-либо требования, вы можете немедленно о них заявить.

Моряки продолжали так же равнодушно смотреть прямо в лицо адмиралу, и Левченко несколько растерялся.

– Я гарантирую, что немедленно после захода в первый же советский порт ваши имена будут переданы в Международный Красный Крест и далее вашим родным… Могу я попросить вас назвать имена и звания, чтобы знать, как к вам обращаться?