Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

Но не сомневался в отцовском рассказе ни секунды. Он внук барона де Коссе! Это неопровержимо. Вот он, живой свидетель, его собственный отец. А там, в Эльзасе. В Кольмаре стоит, как ни в чем не, бывало, их родовое гнездо. Его собственный м-м-м замок?

Вот же оно, решение! Доказать свои права! Они с отцом туда приедут, и все! Выяснилось бы это двадцать лет назад, следовало еще подумать. Но теперь – никаких препятствий! Коммунизм накрылся медным тазом. Отец в отставке. Возможные служебные трудности отпадают. У младшего Найденова просто закружилась голова. Бесспорно, он это заслужил! После всех его испытаний! После горьких дум, что ему, кроме мести, в жизни ничего не осталось!

Все стало на свое место. Смешно его даже сравнивать с выскочками, вчера сидевшими на рынке в ларьках. С разными полуграмотными парвеню. Эти все покупают за свои быстрые «отмытые» деньги. Сами, словно пена после мытья, они напоминают грязные пузыри. Сияют бензиновыми разводами часок и лопаются с душной вонью. Зачем связываться с подобной мразью?

Нет, то ли дело – Антон! Денег у него хватит, да разве дело в одних деньгах? Он будет полноправным французским гражданином, владельцем фамильного особняка в Кольмаре. Он выиграл у судьбы! Антон вскочил, забегал по комнате с раскрасневшимся лицом и засмеялся. Он чуть не бросился своему отцу на шею, но сдержался. У них не приняты были изъявления чувств.

– Папа, давай чокнемся, это грандиозно! Там у тебя из старых запасов что-нибудь. Я знаю, тебе надо осторожно. И я сам не питух. Но чуточку. Хочешь, «Абсолют», или этот подарочный – КВ19 семьдесят второго года? Ну-ка, давай, по наперсточку. И знаешь, ты меня убедил! Австрийские родственники у нас с тобой приличные люди. Но теперь это пройденный этап. Французы мы или нет? Понадобится, так заведем себе новых!

Он достал маленькие искрящиеся коньячные рюмки, привезенные отцу когда-то прямо с завода из города с чудным названием «Гусь-Хрустальный», таким же звонким, как сам хрусталь. Любовно отделанный вручную, с высоким содержанием свинца хрусталь. Да не прессованный, а с «алмазной гранью»! Редкость по тем временам. Антон налил в них из пузатой темной бутылки, извлеченной из резного маминого серванта.

Отец не противился. Он улыбнулся, но улыбка вышла невеселая. Когда они чокнулись и выпили, Найденов сказал.

– Антоша, ты еще не все знаешь. Я рад, что у тебя такое настроение. Да только имеется препятствие.

Выслушав все, что мог ему сообщить отец, Антон глубокой ночью отправился домой пешком, оставив машину у полковника в гараже. Его московская квартира была неподалеку – быстрым шагом идти с полчаса. Ночь выдалась холодная и промозглая, но он ничего не замечал. Он думал.

Он выслушал в пол-уха неловкий рассказ отца о его смятении и раскаянии. Как тот жалеет о том, что злился и досадовал на ни в чем неповинную женщину и ее дочь. Жена его старшего брата не знала о его существовании. Тем более, она не сделала ему ничего худого. Все это только судьба. Их всех перемололо жерновами. Каждого по-своему. Теперь он это понимает. Но ничего не вернуть. Пусть Антон не повторяет его ошибок. Он поможет сыну доказать его происхождение! Раз так получилось – это его долг! А все остальное – особняк, земля и что там еще осталось, уже не важно. Деньги есть, права он получит, и тогда его двоюродная сестра Эрна. Это даже хорошо! Вот у него в Москве не было сестер! Между прочим, она, известный специалист, доктор медицины, с такой не стыдно породниться.

И сын внимательно слушал и кивал. Он не возражал, не спорил, только иногда задавал уточняющие вопросы.

– Папа, а ты знаешь, где эта Эрна живет и работает сейчас? – под конец спросил Антон, а выслушав ответ, довольно быстро засобирался домой и распрощался.

Антон Найденов к тому времени прошел огонь, воду и медные трубы. У него были разные знакомые в разных кругах. Он знал, к кому, за сколько, за чем можно обратиться. А тут обратиться было просто и безопасно!

Доктор наук? Тоже мне проблема! Если бы – нефтяной магнат, важный чиновник, могущественный политик! Как ее там, эту двоюродную? Эрна Мухаммедшина? Нет, дудки. Мы ее назовем иначе. Отныне ее зовут –«Помеха». И что делать с помехой – вполне понятно. Помеху следует устранить!

– Эрна Александровна, этот человек в электронном дневнике подробно живописал свои мотивы и поступки, – продолжал Петр. – Ему ведь по-своему фатально не везло. И вот забрезжила надежда все исправить, да еще посмеяться над недругами. И вдруг – такая незадача. Препятствие! Причем, препятствие, с его точки зрения, не серьезное. Всего лишь, беззащитная женщина!

Найденов младший, по-моему, вовсе не кровопийца от природы. Он пишет, что он сначала решил «сестру» просто устранить. Он нанял ребят, и Вас увезли, не особенно обижая. Они Вас отправили подальше.

Придумали эту историю с Израилем. А дальше хотели посмотреть, как пойдут дела.

Антон уже предпринял нужные шаги. Нотариус в Кольмаре начал работу. Полковник дал показания. Подняли архивные дела. Подключили судебно-медицинскую экспертизу. Сейчас такие вещи, как кровное родство устанавливают с помощью анализа ДНК. Да что я Вам рассказываю! Вы это знаете как врач лучше меня самого. Но все это -длинная бодяга. Надо было ждать! Он не знал точно, как с Вами поступить. Думал, может, поместить Вас в монастырь. Но в его планы постоянно вмешивался рок.

Вас похитили экстремисты. Он обрадовался – чего же лучше? А Вас спасли! Он был в растерянности. Как теперь повернется? Вы оставались Селиной. Это его вполне устраивало. Но однажды и память к Вам вернулась! Тем временем его старик отец все сдавал. И, наконец, умер. Мне кажется, тогда уж Антон совсем съехал с катушек.

Все его действия. Пожалуй, не только действия, но и записи, становились все менее рациональны. Вот для начала – разве обязательно было Вас угробить, чтобы утвердиться как де Коссе? Вовсе нет! Его положение не было безвыходным. С другой стороны, не был он и ущемленным неудачником. Совсем напротив! Антону раньше многое удавалось! Нормальное детство. Хорошее образование. Успех в делах. Но вот когда все стало катиться под уклон… Тут постепенно он делался все более одинок, все сильнее озлоблен. Мне кажется, он слишком дорого заплатил за успех. Его высушило, словно солончак. С ним стало холодно жене и детям. Они ушли. А он даже не очень и заметил. В нем самом что-то все умирало и умирало.

Дальше произошло нечто клинически хорошо понятное. У него снова