Оправа для бездны - Сергей Малицкий

– Началось, твое благородство, началось! – захрипел седоусый воин, но Ролл уже выскочил в коридор и побежал к верхним ярусам бастиона, на ходу прилаживая перевязь с мечом, словно стальной клинок мог помочь ему оборонить от врага неприступную твердыню.

Осадные орудия хеннов работали. Со скрипом и уханьем взмывали гигантские жала пороков и отправляли в полет к борской стене камни. На глазах увеличиваясь в размерах, валуны по дуге летели к стене, и Ролл с ужасом понял, что каждый из них превосходил величиной человека!

Снова раздался тяжелый удар, затем еще один, с верхних ярусов донеслись истошные крики, и Ролл побежал еще выше по лестнице. Тысячник торопился за ним. На верхнем ярусе творилось ужасное. Один из камней попал между бойницами и вышиб перемычку в проход, едва не обвалив оголовок стены. Тут же лежал лучник с размозженной головой и хрипел сотник, пронзенный толстой, в руку, стрелой.

– Сначала по бойницам из баллист и катапульт пристрелялись, – задыхаясь, доложил тысячник, – а потом штуковины эти валуны метать принялись.

Ролл шагнул к разнесенной бойнице. Катапульты и баллисты хеннов молчали, а жала пороков медленно двигались к земле. Ни один из серых воинов не двинулся с места. Недвижимо отсвечивал утренними лучами Аилле узнанный Ирунгом таран, сверкали золочеными оголовками шатры.

– Нарг! – яростно окликнул тысячника Ролл. – Людей отвести от бойниц в северные коридоры! Оставить только дозорных! Да разбирать обвалы! Верхние ярусы могут пострадать, но ниже стену и такими валунами не взять! Баллисты на башни! Как хочешь, но спокойной осады хеннам дать нельзя! Лошадей, обслугу, сами пороки надо разить! И лучников, лучших лучников на скалы правого плеча – пусть подберутся как можно ближе! Понял?

– Понял, господин! – щелкнул каблуками тысячник и побежал в сторону, выкликивая сотников и помощников.

Ролл зло вдвинул меч в ножны и поймал испуганный взгляд юного сайда, который стоял у присыпанного пылью котла со смолой и растерянно моргал.

– Имя? – окликнул его тан.

– Хин, сын Орига, – выпрямился воин.

– Бегом вниз, найдешь тысячника ополченцев – ко мне его! Да прикажи ему, чтобы гонца отправлял к конгу: началась осада, началась!

Помчался юный сайд вниз по лестнице, а Ролл заторопился назад, в надвратный бастион: его-то стены толще всех прочих укреплений строились.

Началась осада, началась, вот только штурма все не было. На второй день уже и баллисты с катапультами хеннские совсем замолчали – видно, пристрелялись к бойницам или уразумели степняки, что мало от них ущерба противнику, а гигантские сооружения продолжали отправлять в сторону Борки смертоносные валуны. До полусотни камней от рассвета до рассвета успевала обрушить на укрепление каждая из диковинных метательных машин. И никак не удавалось их остановить – ни стрелами, ни тем более мелкими камнями. Посланные же в скалы лучники попали в магические ловушки, расставленные риссами, и мало кто из них вернулся назад. На пятый день в крепость заявился Ирунг, затем и Седд поднялся по занесенным пылью и каменным щебнем лестницам, чтобы присмотреться к разрушительным устройствам. Долго смотрел конг на размеренную неторопливую работу машин, потом обернулся к Ирунгу, словно и не было рядом Ролла, спросил:

– Зачем столько настойчивости? Отчего не штурмуют? Неужели хотят не только стену порушить, но и обломками ров завалить?

– Долго заваливать придется, – ответил после раздумий маг. – И до конца лета не управятся, если только не думают хенны или риссы, что удастся саму стену в ров обрушить. Но это вряд ли выйдет: стена-то поддается валунам на верхнюю четверть, а ниже камень крошится, конечно, но полгода такой осады выдержит. Теперь главное – людей сберечь, потому как сам видишь: ущерб хеннам легче в открытом бою нанести, чем со стен их обстреливая, да и не оставляет меня мысль, что не все еще хенны предъявили – есть у них в рукаве что-то еще.

– Что бы ни было, мы должны быть готовы, – отрезал Седд. – И вот еще что, Ирунг. Приглядись-ка к этому устройству. Не знаю, доберутся ли хенны до Скира, но подобные катапульты, или пороки, или как бы они ни назывались, очень пригодились бы. Думаю, что такие камешки не только стены способны разрушать, но и войско в поле прореживать!

– Сколько у меня есть времени? – нахмурился Ирунг.

– Совсем нет времени, – коротко бросил Седд Креча и ушел из бастиона, и почти сразу после его ухода тяжелый удар потряс укрепление.

Ирунг прокашлялся в поднявшейся пыли и, протянув руку, похлопал Ролла по плечу:

– Не держи воинов на стенах, сбереги их. Пусть ополченцы разбирают разрушения, но воины должны ждать штурма.

– А что, если они будут метать глыбы до того дня, пока не сровняют Борку с землей? – хмуро спросил Ролл.

– Нет, – покачал головой Ирунг. – Это действо может затянуться на год, а хеннское воинство ждать не любит. Да и кормить такую прорву людей чем-то надо, хотя лазутчики и говорят, что умерил жестокость хеннский тан, перестал убивать крестьян. Они пойдут на штурм. Через неделю-две, но пойдут. Вот как решат, что устрашили сайдов, так и пойдут.

– Ты считаешь, маг, что хенны способны устрашить сайдов? – расправил плечи Ролл.

– Способны, – усмехнулся маг. – Правда, устрашить – не значит победить, не так ли? Я пришлю тут пару жрецов: пусть приглядятся к диковинным устройствам. Найди им место, где их не убьет сразу. Хорошо?

Ничего не ответил Ролл, побежал на верхние ярусы, откуда опять доносились крики. Там, в клубах пыли, стонали раненые бойцы. Порядок удалось навести к полудню. Воины были уведены вниз, лучники перешли на верхние ярусы башен, которые почти не пострадали от обстрела, а их места заняли ополченцы. У полуразрушенных бойниц встали дозорные, готовые предупредить о каждом последующем смертоносном камне, а привыкшие больше к крестьянскому или рыбацкому труду сайды разгребали завалы, пытались чинить кладку там, где она не успевала рухнуть сразу, переносили в дальние помещения смолу, дрова, перетаскивали тяжелые котлы. Осада все еще не перерастала в штурм, но сотни людей трудились безостановочно – и на стене, и в отдалении от нее. Дни проходили за днями, и в какой-то момент Роллу начало казаться, что осада продлится вечно, – правда, стоило ему подняться на какую-либо из башен или на верхнюю площадку бастиона, как он все больше и больше убеждался, что пусть и медленно, но осаждающие превращали неприступную стену в обгрызенный ломоть гранитного хлеба. Верхние ярусы стены были разрушены почти полностью, и пусть основная ее часть оставалась, но и в ней, и даже в башнях и бастионе зияли прорехи. Не осталось ни одного целого помещения, окна которого выходили бы на юг.

Обстрел прекратился ровно через месяц. Ролл, который забыл, что такое спокойный сон, снова прицепил к поясу меч. Ждавший тана у дверей тысячник подтвердил, что хеннские пороки замерли. Ролл взбежал на верхнюю площадку бастиона и вгляделся в лагерь осаждающих.

– Лестницы, лестницы! – засопел у его плеча тысячник.