Птенцы соловьиного гнезда - Евгений Валерьевич Лотош

и дипломатический иммунитет со всеми вытекающими последствиями. Фактически сейчас уже так и делается, правда, неофициально. Но вы сами не стремитесь к популярности, а формальный статус невозможно скрыть от широкой общественности – рано или поздно у кого-то непосвященного возникнут обоснованные вопросы, а там и до журналистов рукой подать. Так что нам крайне необходимо пообщаться хотя бы с одной Сущностью, так сказать, вживую, чтобы выработать протоколы взаимодействия. Я догадываюсь, что после случившегося ты вряд ли расположен помогать нам, но я просто обязан спросить: мог бы ты передать своему… покровителю просьбу о встрече? Верховный Князь готов к ней в любое время.

– Господин Медведь, – вежливым тоном проговорил Саматта, – уведомляю тебя, что с момента, как я пришел в себя после захвата, происходящее записывается и транслируется в архив для последующего анализа. Твою просьбу, полагаю, рассмотрят. Однако, – добавил он менее официально, – я бы не стал надеяться на ответ. Думаю, Демиурги и сами понимают все, о чем ты говоришь. С учетом, что они присутствуют на нашей планете с незапамятных времен, у них имелась масса возможностей получить любые формальные статусы, вплоть до званий верховных божеств. Они не захотели.

– Демиурги… – директор СВР покатал слово на языке. – Демиурги. Значит, так они себя называют?

– Да.

– Но почему они упорно избегают прямого контакта? – Медведь наклонился вперед и уставился на Саматту почти умоляющим взглядом. – Ведь он решил бы столько проблем! Зачем добиваться своего окольными путями, когда мы могли бы сотрудничать?

– Сотрудничать, господин директор, можно только тогда, когда обеим сторонам есть что предложить друг другу, – Саматта развел руками. – А что мы можем им предложить? Не трудись думать, вопрос риторический. Ответ – ничего. У нас попросту нет ничего, что они не могли бы получить и без нашего участия.

– Но что им тогда нужно от нас?

– Не знаю, – покачал головой археолог. – Я общался только с Дзинтоном… с Демиургом Джао. А он обладает замечательным талантом уходить от прямых ответов, когда не намерен отвечать. Я уверен лишь в том, что они не хотят нам зла. В их власти распылить не только нашу планету, не только всю звездную систему – они могут просто уничтожить само пространство, в котором она расположена. Их возможности выходят за рамки любых наших фантазий. Если хочешь, воспринимай их как богов. Так проще понимать.

– Боги всегда что-то требовали от смертных, – хмыкнул директор СВР. – Кровавые жертвы, девственниц, золото…

– Не боги требовали, а жрецы. Богам – настоящим богам – девственницы без надобности. Господин директор, Демиургов не надо ублажать. Не надо искать их милости. Они равнодушны к почестям и материальным благам…

…если забыть о Камилле в роли Майно и других Демиургах в роли Игроков…

– …их существование следует просто принять к сведению, как принимают к сведению существование ураганов и цунами. Стихия, непобедимая и непредсказуемая, но, в отличие от цунами, старающаяся не вредить без необходимости.

– Принять такое к сведению довольно сложно, господин Саматта, – вздохнул Медведь. – Логика действия государства совсем иная, чем у простого человека. Любое неконтролируемое явление необходимо взять под контроль или уничтожить – либо оно уничтожит общество. Но о другом речь. О том, что их всемогущество достаточно сомнительно. Зачем они пользуются услугами агентов, если могут все и сами?

– О, элементарно, – криво ухмыльнулся Саматта. – Я использую метафору – не самую приятную для нашего с тобой самолюбия, но вполне подходящую. Господин Медведь, вообрази, что ты обака…

– Кто? – поразился директор СВР. – Что такое «обака»? Из вашей фауны?

– Прости, не подумал. Обака – такой сказочный лесной оборотень. Огромный, выше тролля ростом, злой, косматый и страшно сильный, что в человеческом, что в зверином обличье. Ну хорошо, представь, что ты медведь, прости за каламбур. Обычный полярный медведь-кугума. Ты забрел в наш лес и обнаружил там муравейник. Тебе ничего не нужно от муравьев, но тебе взбрело в голову им чем-то помочь. Неважно, почему – например от скуки. Неважно, как – ходы пошире сделать или, скажем, электричество туда провести. Что станешь делать? Ты огромен и силен, у тебя есть клыки и когти, способные порвать в клочья любого зверя, кроме разве что элефанта. Но все, что ты можешь сделать с муравейником при их помощи – стереть с лица земли. Если захочешь воздействовать на муравейник более тонко, у тебя не останется выхода, кроме как подружиться с несколькими муравьями, выдрессировать их и запустить обратно, чтобы они как-то влияли на свое муравьиное общество. Например, помогли ему изобрести лампочки и наладить их производство. Понятна аналогия?

– Более чем, – задумчиво пробормотал Медведь. – Значит, ты – такой дрессированный муравей?

– Что-то вроде. Господин директор, я бывший солдат и старый циник, я привык, что меня используют как расходный материал. Для меня аналогия оскорбительной не является. Ты же не обижаешься, что солнце гораздо больше тебя, а на фоне Вселенной ты вообще неразличим? Вот и Демиургов следует проводить по классу явлений космического масштаба. Они стараются щадить наши чувства, но если анализировать ситуацию с холодной головой, ситуация именно такова – мы муравьи рядом с медведями. Мы не можем сопротивляться им, мы даже их шкуру прокусить не сумеем, приди нам в голову такая фантазия. Зато они легко нам могут повредить, даже не желая того. Само присутствие Демиурга рядом с тобой способно полностью подавить и изменить твою личность. А они почему-то трепетно относятся к самостоятельности нашего развития, только не спрашивай, почему, сам не понимаю. Так что они используют в качестве агентов влияния лишь мелкую сошку вроде меня, а полноценный контакт с крупным политиком с их стороны обычно означает, что его пора списывать со счетов. Не выживет, бедолага.

– Да… – неопределенно хмыкнул директор СВР. – Медведи и муравьи. Аналогия, прямо скажем, уничтожающая. Прямо руки опускаются.

– Именно потому у Верховного Князя нет никаких шансов на встречу. Если Джао или другим Демиургам захочется, чтобы у него опустились руки, они найдут гораздо более простые и эффективные средства. Кстати, я надеюсь, что ты не станешь пересказывать Верховному Князю нашу беседу дословно. Кабинет прослушивается?

– Понятия не имею, – фыркнул Медведь. – Может, и прослушивается, в приемных такое часто случается. Всегда полезно знать, о чем болтают посетители между собой. Мои ребята перетряхнут систему наблюдения и изымут запись, если она ведется. Так, пятнадцать минут прошли. Что там Торабой возится?

Он постучал пальцем по пуговке в ухе.

– Торабой, что с вещами и спутником господина Саматты? – спросил он в пространство. – Хорошо… Да, вноси.

Злосчастная дверь распахнулась, и генерал вошел в приемную с двумя пластиковыми пакетами –