Крик - Антонов Виктор Акимович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы так серьезно. Поднимается с колен – по какому-то делу.
– Я скажу так – это один из признаков выздоровления. Навязать России очевидного вора и убийцу в качестве национального героя, – это вековая мечта Запада. Ну, вроде как, нашли они Горбачева и Ельцина. Те распустили СССР, развалили промышленность. Но осталось еще ядерное оружие. А ваш дон обещал им его уничтожить. Мол России оно не нужно в сложившейся исторической обстановке. И вот после этого, они разорвали бы нас на части, как Югославию. А то, что они нас ненавидят, еще двести лет назад писал Данилевский.
– Вот как все серьезно, выходит. А я и не предполагала. Как-то не задумывалась. Думала, просто наш олигарх влип. С кем не бывает. А вот как все не просто. Ну вы просто герои.
– Смейтесь, смейтесь. Но я горжусь, что оказался на линии огня. Хоть что-то пришлось сделать в жизни стоящее. Я здесь в бригаде многое увидел и на многое смотрю по-другому. Раньше, в своем захолустье, конечно, я знал, что много плохого, но не до такой степени, как вижу сейчас.
– И как же вы это видите?
– Ну, если в нескольких словах, помните у Радищева: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Я увидел, что верха прогнили – дальше некуда. Взять бы ваш случай с Алексеевым. Причем, это мелочь. Есть и гораздо круче дела.
– И вам не противно, не страшно после всего, что вы узнали?
– Конечно, тревожно, ужасно тревожно. Я как-то поделился этими мыслями с Бажовым. А он мне ответил, что при всей склонности человека к подлости и желанию получить все и сразу, все-таки у Всевышнего имеется закон о сохранении порядочности. Имеется – да и все тут.
Взять хотя бы ваше дело по НК. Ведь, в основном, все действия генеральных директоров у нас под колпаком. С самого начала. Я думаю сейчас вы, наверное, это точно знаете. И что же мы видим? Большинство, как только хозяин оказался в Тишине, принялись воровать по мере сил и возможностей. Вы знаете, сколько генеральных и других управленцев НК, арестовали. Но ведь оказались такие, которые не стали воровать. Вот вы, например, Алевтина Ивановна и многие другие. И некоторые даже не из-за страха, а потому что не могут. Не могут и все тут. Я со многими вашими беседовал. Они говорили: конечно, глупо не воспользоваться, если есть возможность, в наше-то воровское время. Но не стали. Так что Всевышний всегда оставляет надежду.
Я удивилась его разговорчивости и просто чувствовала, что ему приятно мне это все рассказывать. И я его спросила, улыбаясь.
– А вот скажите, если бы я настаивала на своих дурацких показаниях, вы арестовали бы меня как Макаровского? В тот день, когда я Шныря отлупила?
– Вас? Да ни за что! Если бы мне сказали: готовь постановление, я бы немедленно подал в отставку. Вначале конечно попытался бы убедить, что этого не следует делать.
– Ладно. Ладно. Арестовали бы…
– Между прочим, Бажов еще до встречи с вами, решил, что женщин привлекать к ответственности не будем. Ну а когда он увидел вас, его просто невозможно было заставить это сделать. Помните Алексеева и его наезд на вас. Поэтому даже, если бы вы остались при своих первоначальных показаниях, вас бы не привлекли. Я вам больше скажу. Если бы ваш дон признал бы себя виновным, никого бы из НК не привлекали. Ну, кроме основных руководителей. А вот эти десятки генеральных директоров дочек и руководители подразделений – все бы шли в качестве свидетелей.
– И не было бы такого разгрома НК.
– Нет, конечно. Ведь мы даже вашей Чайке предлагали дать правдивые показания и продолжать работать в той же должности. И не на Кипре, а здесь в Москве. В своем же кабинете.
– Выходит, своими амбициями, наш олигарх всех посадил.
– Выходит, что так. Очень он надеется, что руководство под давлением Запада и нашей либеральной сволочи, не посмеет его осудить.
– Очень вы круто про наших либералов.
– Ненавижу всей душой. За алчность, за тупость, за раболепие перед Западом, за презрение к своему народу. В своей деревне я как-то не видел того всеобщего разгрома и ужаса, который произошел с Россией. Тут же я оказался на самой вершине событий и интриг, и вижу, какой ущерб нанесен нашей стране. Как всеобще и разрушительно либеральное иго. Ведь за все время ведения дела в СМИ не появилось ни одного слова правды о нашем деле. Это меня просто ошарашило. Как же так, а где хваленая свобода слова? Вот вы знаете все изнутри. Скажите, появилась в СМИ хоть одно слово правды по поводу работы вашей НК?
– Ни слова. Ни строчки.
– Вот-вот. Ни слова, ни строчки. Только и слышишь мудовые рыдания про Басманное правосудие, про произвол, про затыкание ртов. А ведь любому, даже не специалисту, а трезвому человеку ясно, что миллиарды за столь короткое время просто так не возникают. Некоторые из более-менее порядочных кричат: мол, все олигархи воровали, а привлекают только его. Это же воровская логика: почему я, а не они. Не хотят замечать самое очевидное. Я сразу не понимал, думал, вот будет суд и наконец, они увидят и поймут. Ничего подобного. Басманное правосудие. Произвол. Тридцать седьмой год. И постепенно я понял, почему. После распада СССР у нас СМИ захватили либералы. Небольшая кучка болтающих и пишущих людей, которые якобы выражают мнение всей России. Эта кучка активно поддерживается и подпитывается Западом, который ненавидит Россию всеми своими иррациональными инстинктами. Мы для них непонятны своими размерами, историческими успехами, своими дерзкими порывами к справедливости, даже своими неудачами. И они стремятся разрушить Россию. Одна часть замысла им удалась – разрушили СССР. Теперь перед ними задача – разрушить РФ. Причем они поняли, что извне нас и теперь никто не сможет одолеть. Значит нужно это сделать изнутри – разрушая сознание наших людей. Но это могут лишь наши же люди, естественно с их помощью.
И эти люди – либералы. Они их подкармливают – грантами, премиями, финансовой помощью. И те это активно отрабатывают. У нас сейчас в области СМИ сформировалось и хозяйничает либеральное ярмо. Даже тех немногих журналистов, которые пытаются сказать слово правды, тут же порочат – совки, гэбэшники и прочее, прочее. Мы ведь уже два года ведем дело. И Бажов, и другие пытались склонить журналистов написать или сказать хоть слово правды. Смущенно уклоняются. Даже самые порядочные. Говорят, что их сразу выкинут из круга, отодвинут от кормушки. Сразу поставят клеймо ненадежности.
А положение, действительно, очень серьезное. Ведь и наше ворье, и либералы, и Запад, почему с такой яростью добиваются освобождение вашего хозяина?