Недостойная - Анна Шнайдер

Затошнило, и я глубоко задышала, вновь пытаясь не думать.

Хватит, Эн. Иди уже к Арманиусу. Он давно ждёт.

Решив так, я встала и, переплетя растрёпанную Арчибальдом косу, оделась и выбежала из комнаты.

* * *

В прошлой реальности день перемены года прошёл хорошо, но в этой всё было гораздо лучше — просто потому что воспоминания Эн были при ней. И Берт был доволен.

А еще он был доволен, потому что выспался. Спал чуть ли не до обеда, а затем сходил на праздничный базар, купил там ёлку и игрушки — и стал ждать Эн, собираясь пригласить её нарядить ёлку и вместе провести вечер.

Эн появилась около шести часов. Забежала в библиотеку — Берт в это время изучал учебник по магии для школьников, пытаясь сообразить, как теперь правильно пользоваться своим даром, — широко улыбнулась и протянула ему пакет.

— С наступившим! Надеюсь, вы любите пончики? Все пряники дарят, я решила, что у вас их и так будет слишком много.

— По правде говоря, у меня их вообще нет, — засмеялся Берт, вставая с дивана и принимая подарок. — Все по браслету связи поздравили. Кто-то звал в гости, но я отказался.

— Почему? — спросила Эн удивлённо. — Я вот у Валлиуса была…

— Он тоже звал. Но…

Защитник, как же объяснить?.. Объяснить так, чтобы она не начала сейчас тут сразу безумно его жалеть. Берту не хотелось, чтобы Эн его жалела, но с подобной историей это неизбежно.

— Я не люблю праздник перемены года. Он же семейный. А семьи у меня нет. И мама умерла через три дня после него.

Да, судя по глазам — точно начала жалеть. Поэтому Берт поспешил сказать:

— Заглянешь в свою комнату? Твой подарок там.

— В комнате? — Эн удивлённо улыбнулась. Глаза её вновь заблестели, и жалость из них ушла, сменившись интересом. — Что же там такое? Вряд ли пряники.

— Вряд ли, — хмыкнул Берт. — Пойдём, посмотришь.

Через минуту Арманиус с удовольствием наблюдал абсолютнейший шок на лице Эн, когда она увидела тигриллу, скачущего по её кровати. Открыв рот и распахнув глаза, девушка наблюдала за котёнком, который, заметив вошедших, из полосатого превратился в рыжего.

— Арх… Бертран… Это же…

— Ну да, это тигрилла. Я назвал его Эклером. Надеюсь, ты не против.

Эн перевела взгляд с котёнка на Арманиуса — и он увидел, что глаза её полны слёз.

Надо же, как сильно отличалась её реакция в той и этой реальности. Тогда она радовалась, как ребёнок, чуть ли не прыгая, теперь же была растрогана и смущена.

— Спасибо… Мне так нравятся тигриллы! Но… это ведь очень дорого!

— Ерунда, Эн, не думай об этом, — сказал Берт мягко и, пользуясь её смятением, подошёл чуть ближе. Только бы не переборщить… — Останешься сегодня со мной? Я хотел нарядить ёлку и… — Он запнулся, заметив вдруг, что Эн помрачнела.

— Я не могу, — сказала она негромко и так покраснела, будто собиралась заниматься чем-то неприличным. — Меня… пригласили.

Демоны, а возможно, действительно неприличным. Арчибальд… неужели вернулся?

— Принц? — спросил Арманиус, сам ощущая, насколько холодно звучит его голос.

Эн кивнула.

— Да. Я обещала. Вы… — Она виновато покосилась на тигриллу, который, к удивлению Берта, из рыжего вдруг стал угольно-чёрным. В прошлой реальности Эклер ни разу не чернел, по крайней мере при нём. — Простите…

— Ничего страшного, — проговорил Арманиус, с трудом удерживая себя от желания сейчас сделать что-нибудь безумное — такое, что всё разрушит. — Ты только забери котёнка, он теперь твой. И иди.

Она вновь посмотрела на Берта, вздохнула и почти прошептала:

— Пожалуйста, не обижайтесь. Я бы согласилась, но принц… он…

— Я понимаю. — Арманиус не выдержал и всё-таки съязвил: — Ты любишь Арчибальда, я понимаю. А я тут третий лишний.

Эн молчала, глядя на него непонимающими глазами, а Берт отчаянно пытался контролировать эмоции, которые рвались наружу, словно обезумевшие звери из клетки.

Получалось плохо.

— Что ты так смотришь на меня? Да, я пытаюсь за тобой ухаживать. И терплю поражение. Потому что, — Арманиус развёл руками, — принц! У меня что-то получается только в отсутствие Арчибальда. Или если меня неожиданно пытаются убить. Или если у меня сломан контур. А сам по себе, вот такой, какой есть, я тебе не нужен, да, Эн? Ты любишь Арчибальда. — Сердце заболело, а кровь уже кипела от ревности, и Берт решил поскорее уйти, пока не наговорил еще чего-нибудь похуже. — Ладно. С наступившим тебя, Эн. Иди к своему принцу. Но Лера забери, иначе он расстроится. Ты — его хозяйка.

И, поглядев в последний раз на совершенно чёрного котёнка, Арманиус вышел из комнаты, ощущая себя гораздо хуже, чем в тот день, когда его чуть не убило пламя демонов Геенны.

* * *

Защитница, что это было?..

Я ослышалась?..

Он пошутил?..

Я сплю?..

Как это… это ведь невозможно!!!

Совершенно, абсолютно невозможно!

Арманиус не может…

Я рухнула на пол, словно срубленное дерево, и, дрожа с ног до головы, изо всех сил ущипнула себя за обе руки. Чуть не заорала от боли.

Нет, я не сплю. И Арманиус в тот миг, когда он говорил всё это… он не шутил. С таким лицом не шутят. И со слухом у меня проблем нет.

Но это ведь невозможно!

Защитница…

А если всё-таки… Нет, ну как это?.. Когда он успел?..

А долго ли? Ты сама в него влюбилась в детстве за несколько минут. А он… Нет, ну это же невозможно!

Подошедший тигрилла — чёрного цвета, — ткнулся лбом в мои коленки. Я подставила ладонь, почесала его за ухом.

— Эклер… — прошептала я. — Лер… Разве такое может быть?

Котёнок побелел, и я вздрогнула. Это что же — «да»?

Нет, ну нет же! Нет! Быть этого не может!

И… что сейчас делать?

Я покосилась на часы на браслете связи. Что делать… переноситься в общежитие, Арчибальд уже скоро должен прийти. А к Арманиусу в библиотеку я всё равно не способна сунуться — страшно до ужаса.

Страшно не потому что я боюсь его. Я просто не понимаю, что говорить и как себя вести. Это всё… слишком невозможно.

Я подхватила Эклера на руки и пошла вниз, в прихожую — только оттуда можно было построить лифт. Котёнок мурчал, вновь поменяв цвет — теперь он стал серым. Я помнила, что тигриллы бывают эмпатами — не все, только некоторые, — и меняют цвет в соответствии с эмоциями, которые испытывают люди в их присутствии. Чёрный… это тоска, безысходность, отчаяние…

Это были не мои эмоции в тот момент. Я вообще ничего не чувствовала — так была удивлена.