Правозащитник - Артур Строгов

Лиза едва успела увидеть места для гостей, сцену с артистами, почетные ложи, занятые «толстолобиками»; ее взор слегка затуманился, когда она увидела специально подготовленный подиум и множество девушек-моделей, которые словно нимфы замерли в грациозно-симметричных позах и ожидали тайного знака, чтобы показать себя во всей красе. Это почти напоминало картины Альма-Тадемы или Ван Эйка, с той лишь разницей, что «дриады» не играли на арфе и зачарованно не созерцали «античный бассейн», а строили глазки богатым «толстосумам». Лиза с некоторой тревогой отметила удивительную красоту этих девушек. Словно оживали и представали воочию образы Аспазии, Фрины и Лаисы, воплощающие страсть, чувственность и сладострастие, перед которыми невозможно устоять простым смертным.

Подошла Елена, одетая не менее изысканно, чем ее девушки-модели. Она приветствовала Алексея и Лизу небрежным кивком головы.

И вместо обычных банальных фраз Елена произнесла ироничным тоном:

— Я приготовила тебе изысканный подарок. Ты только посмотри на моих нимфеток.

Лиза тут же с заметным волнением осознала, как она мала ростом по сравнению с высокими и грациозными «Цирцеями». И все взоры этих девушек-моделей, все их улыбки были обращены к Белосельскому.

— Я тебе преподнесу любую, какую пожелаешь… она станет твоей спутницей на этот вечер, а если пожелаешь…

Глаза Белосельского вспыхнули, и Елена поневоле прервала свой более чем странный монолог.

— Тебе не удастся вывести меня из себя. Я пришел сюда со своей женой совсем по другим причинам, нежели ты думаешь… И я тебя попрошу вести себя уважительно по отношению к Лизе.

— О! Тебе еще не надоела твоя игрушка? Посмотри на моих моделей. Где ты еще найдешь таких красавиц? Они владеют английским, французским, немецким, разбираются в живописи и архитектуре… настоящие умницы… Они будут счастливы украсить твою жизнь… по крайне мере с ними не будет… некомфортно… мягко говоря…

Лиза еще раз бросила взгляд на нимфеток, которые действительно обладали красотой Афродиты и порочностью Мессалины. И в ее сердце вновь вспыхнула та жгучая ревность, которая всегда возникала при одном упоминании Самины. Но сейчас при виде этих красавиц, специально отобранных Еленой, Лиза еще более мучительно осознала, сколько ей недостает практически во всех смыслах — да, она не умеет одеваться со вкусом, произносить ученые фразы, поддержать беседу; она робеет и смущается от каждого непонятного слова; она еще не завершила обучение и не получила диплом. И Лиза впервые подумала, что недостаточно красива для Алексея, скорее, слишком ничтожна… Ей хотелось ответить Елене, сделать удачное сравнение, но язык ее прилип к гортани… Она лишь видела роскошное платье Елены, делавшее ее королевой вечера, насмешливые глаза и снисходительную усмешку. Елена смотрела на нее как на зверушку, которую привели на золоченой веревке.

— Все эти девушки, которых ты сюда пригласила, несмотря на их достоинства не стоят и мизинца моей жены, — спокойно отвечал Белосельский, — посмотри, какой алчностью горят их глаза, посмотри, с какой удивительной быстротой они хотят продать себя, а если заглянуть в их мысли… В них нет и капли искренности… Они лишь думают о нарядах, модных показах, закрытых вечеринках. Неужели ты действительно думаешь, что мне все это интересно? Я нашел в своей жизни гораздо более ценное, но тебе этого не понять, да я и не собираюсь обсуждать это с тобой. И я здесь совсем по другой причине. Я не позволю докучать нам, — произнес Белосельский, повышая голос, — я сумею поставить на место всякого. Поэтому если ты не хочешь очередного скандала, то держи себя в руках.

— О! Это так на тебя похоже! Ты вечно всем угрожаешь?

— Если ты меня хоть немного знаешь — то там, где нахожусь я, я сам устанавливаю правила поведения для себя и для других. Так что ты сама понимаешь, что тебе сейчас придется улыбнуться и сделать вид, что мы по-прежнему в хороших отношениях, особенно после развода.

Елена кивнула в знак согласия.

— Ты стал еще более невыносим! Ладно, располагайтесь.

И она отошла походкой обиженной королевы и тут же облокотилась о плечо какого-то «толстосума» со сладко-сонным, расплывчатым как у кота, взором.

Когда они сели, Лиза произнесла:

— Эти девушки красивее, чем я… Ты знал это? Мне неприятно здесь находиться.

— Лиза, ты же знаешь меня не первый день. Для меня есть лишь ты одна…

— Да, я знаю… но все-таки… а вдруг…

— Все эти мысли от неуверенности, — заметил Белосельский, — но я тебя не обвиняю, потому что иногда подобные замечания и колкости отравляют кровь словно ядом. Елена в этом большой мастер… Ты же знаешь, в чем истинная цель моего визита. Да, я сейчас отвлекусь ненадолго… ты подожди меня здесь. Кстати, чтобы ты не скучала, к тебе через некоторое время после моего ухода подсядут две девушки…

— Зачем?

— Ты их не отличишь среди моделей Елены… это две новые девчонки Самины. Ручаюсь, что никто не догадывается о том, что они телохранительницы. Посмотри слева, где подиум, сейчас пойдет одна из них, вон в том ярком наряде…

— Да, — отвечала Лиза, наблюдая за походкой рослой девицы в сверкающем «оперении» как у жар-птицы.

— Видишь, как Самина умеет все организовать? Девчонки будут рядом с тобой все время, пока я переговорю с одним человеком…

— Это надолго? А если мне станет скучно?

Белосельский пожал плечами.

— Что поделаешь. Нужно отдать долг вежливости.

Лиза слегка кивнула головой. Белосельский по обыкновению поднес маленькие пальчики жены к губам и поцеловал.

Затем он направился к одной из групп гостей, по-видимому, бизнесменов, которые непринужденно беседовали недалеко от подиума и обменивалась мнениями, временами разражаясь громким смехом.

Елена, заметив, что Белосельский оставил Лизу на время одну, шепнула что-то на ухо одной яркой блондинке, которую Боттичелли наверняка бы выбрал второй Венерой. Модель кошачьей походкой довольно бесцеремонно приблизилась к нашему герою и попыталась взять под руку, но Белосельский быстро и властно отстранил ее.

Однако модель не смутилась и решила повторить попытку, но Белосельский произнес:

— Молодая девушка, я попрошу Вас вести себя прилично, тем более в присутствии моей жены, иначе я велю вывести Вас отсюда.

Словно зачарованная повелительными словами и жестом модель вынуждена была покинуть «поле битвы».

Тем временем Белосельский направился в одну из курительных бильярдных комнат, где собралась небольшая компания столичных предпринимателей. Их было не более трех человек. Один из них, уже седой человек лет шестидесяти, упорно доказывал собеседникам успешность ведения лесного бизнеса. Увидев Белосельского, все по обыкновению поздоровались с ним за руку, но беседы не прервали. Седой господин продолжал:

— Я начинал свое дело еще двадцать пять лет назад во Франции, и тогда инвестировали по-другому.