Столетняя война - Жан Фавье

Карл VI призвал к власти старых советников отца — Жана Ле Мерсье, Бюро де ла Ривьера, Жана де Монтагю и многих других, которых герцоги восемь лет старательно оттесняли от дел. Эти люди, получили они дворянство или нет, были бюргерами, и это были старики. Партия герцогов их высмеивала и дала им прозвище: власть находится в руках «мармузетов»[89].

«Стариканы» были опытными политиками и пользовались поддержкой многих приверженцев Карла V. Среди них были маршал Сансерр и коннетабль Клиссон, мало склонный забывать о сговоре королевских дядьев со своим врагом, герцогом Бретонским. Но на самом деле все сразу же нашли вождя — вождя политического восстания против дядьев и вождя не менее политической реакции на фламандские и бургундские интересы. Настоящим главой Совета, который будет ориентировать французскую политику на собственные интересы, связанные с интересами его жены Валентины Висконти, дочери правителя Милана, был герцог Людовик Туренский, единственный брат короля. Скоро его будут называть Людовиком Орлеанским.

Амбиции принца Людовика

Выход Людовика Туренского на первый план политической сцены означал, что внешняя политика будет новой. Людовику было плевать на фламандскую промышленность. У него интересы были в Италии: брак с Валентиной, дочерью Джан Галеаццо Висконти, в августе 1389 г. сделал его правителем графства Асти и открыл для него перспективы перекройки всей политической карты Италии.

После двух лет безнадежной войны Людовик Анжуйский в 1384 г. умер, практически лишившись неаполитанского наследства, за которое он боролся, защищая в Италии дело авиньонского папы Климента VII, выбранного вторым на двойных папских выборах в 1378 г. Молодой Людовик II Анжуйский отныне носил королевский титул — «короля Иерусалима и Сицилии», — но этот титул был лишен всякого содержания. Те, кого разочаровала итальянская политика папы Урбана VI, естественно, обратились к новому французскому принцу. Флоренция предложила Карлу VI провести переговоры о разделе владений Милана. Потом заговорили о старом плане создания «королевства Адрии» из церковных владений к величайшей выгоде рода Висконти. Все это могло дать возможность восторжествовать делу авиньонского папы за счет римского, и здесь интересы Климента VII тесно совпадали с интересами герцога Людовика Туренского.

Тот факт, что герцог Бургундский во Фландрии согласился на компромисс, не очень приятный для авиньонского папы — позволив каждому выбирать, какого папу признать, — добавил к этому сговору чисто церковный мотив: Людовик Туренский представал поборником законного папы в борьбе с римским антипапой, с которым герцог Бургундский не посмел по-настоящему сразиться.

Новое предложение поступило из Генуи. В 1392 г. генуэзская аристократия предложила Карлу VI стать сувереном города, лишь бы он избавил Геную от народного правительства, которое находилось там у власти после избрания Симоне Бокканегра в 1339 г. Для Людовика Туренского это стало поводом наконец по-настоящему вмешаться в итальянские дела, а значит, подготовить себе королевство Адрию. Высланный вперед в качестве наместника герцога в его графстве Дети, Ангерран де Куси в 1394 г. занял город Савону.

Многие генуэзцы опасались, что Людовик Туренский окажется всего лишь декоративной фигурой, простым проводником миланской политики Висконти. Тайно подстрекаемые флорентийцами и эмиссарами герцога Бургундского, они отозвали свое предложение и передали власть лично королю Франции. 27 ноября 1396 г. дож Антонио Адорно уступил место французскому губернатору — сначала графу де Сен-Полю, потом маршалу Бусико. Французское владычество продлится до 1409 г. Оно достаточно хорошо вписывалось в традицию этих итальянских городов, которые без колебаний выбирали себе подеста на стороне, чтобы ими правили люди, не связанные с местными кликами.

В то же время Карл VI поддерживал авиньонского папу — Климента VII, а потом, после 1394 г., арагонца Педро де Луну, ставшего Бенедиктом XIII, — как против его римского соперника, так и против противников, которых создавало для Франции само продолжение Великой схизмы. «Насильственный путь» избавления от римского папы потерпел неудачу. Оставался «путь уступок»: пусть удалятся оба папы. Поэтому многие сторонники Бенедикта XIII выступили против своего папы, не примкнув при этом к другому.

Людовик Туренский был целиком заинтересован в том, чтобы окончательную победу одержал авиньонский папа. Филипп Бургундский, естественно, оказался среди тех, кто добивался обратного, — «уступки». Деньги, которые зря потратили на экспедицию Людовика Анжуйского, несомненно, лучше было бы использовать в другом месте. Это говорил Филипп Бургундский, открыто возражая тем, кто хотел одновременно поддержать дело Бенедикта XIII и герцога Туренского.

Однако последний считал, что он вполне на своем месте. В конце концов, его брат Карл VI обязан ему тем, что решил стать хозяином в своем доме. Когда король зимой 1389/90 г. совершил длинную поездку по Лангедоку, Людовик Туренский не отказал себе в том, чтобы отчасти сделать из нее свой личный триумф. В Авиньоне нанесли визит его протеже Клименту VII. Герцог Беррийский потерял должность наместника в Лангедоке, а его доверенный человек Бетизак был отстранен от управления финансами, а потом отправлен на костер как еретик: такое обвинение было во всех отношениях предпочтительней обвинения в растрате, которое бы слишком открыто задевало и самого королевского дядю. В Тулузе Карл VI радостно встретил старого Гастона Феба, недавно ставшего жертвой эгоизма герцогов Бургундского и Беррийского. Даже заключили соглашение, по которому графство Фуа и виконтство Безье должны были отойти короне. Провал политики дядьев был явным.

Соперничество в окружении безумного короля

Показавшись в Лангедоке, Карл VI счел нужным, чтобы его увидели и в Бретани. Герцог Иоанн IV более или менее открыто плел заговоры с англичанами, и коннетабль Франции Оливье де Клиссон активно убеждал короля устроить демонстрацию военной силы для своего старого врага. Приверженец Иоанна IV Пьер де Краон в ответ организовал покушение: на Клиссона напали однажды вечером в июне 1292 г., когда он выходил из дворца Сен-Поль после ужина у короля. Коннетабль был только ранен и успел укрыться в ближайшей пекарне. Но он попал в смешное положение. Король принял эту историю близко к сердцу. Так как Краон отправился искать защиты у Иоанна IV, Карл VI решил поехать к герцогу Бретонскому, чтобы приструнить его.

Герцоги Беррийский и Бургундский пытались успокоить племянника. Тщетно: мармузеты, напротив, убеждали устроить поход, который после стольких сговоров принимал облик наступления верных слуг — коннетабля — на принцев с их бесконечными интригами.

Карл VI уже страдал «горячками». После особо сильного припадка, в котором, однако, никто не заметил начала безумия, несколько месяцев назад уже пришлось некоторое время держать его в постели под пристальным наблюдением. Катастрофа стала очевидной, когда во время похода в Бретань в августе 1392 г. один инцидент в пути помутил рассудок короля. Сначала была встреча с одержимым, который закричал королю, что его предали. Потом — удар копьем о бацинет: один латник, разморенный долгой дорогой под палящим солнцем, на миг задремал. На сей раз речь зашла о безумии: король произносил бессвязные слова.