Тень ночи - Дебора Харкнесс

Я стремительно повернулась, вцепившись в ткань, прикрывающую грудь.

– Боюсь, эти вопли не принесут вам желаемого результата.

Голос был хриплым, похожим на звук песка, скребущего по стеклу. Говоривший сидел в кресле возле камина.

– Вашу служанку я отправил за вином, а мои старые руки и ноги не настолько проворны, чтобы удовлетворить вашу потребность в пище.

Я медленно обогнула кресло. Сидящий в нем изогнул седую бровь, мельком окидывая мой непристойный по меркам Елизаветинской эпохи вид. Его откровенный взгляд заставил меня поежиться.

– Кто вы такой?

Он не был ни демоном, ни ведьмаком, ни вампиром. Всего-навсего морщинистый старик.

– Насколько мне известно, ваш муж и его друзья зовут меня Старым Лисом. А еще я, при всех своих грехах, занимаю пост лорда-казначея.

До меня начало доходить. Неведомая причина привела к нам одного из умнейших людей Англии и, несомненно, одного из самых безжалостных. Благодушное выражение лица ничуть не смягчало его пронизывающего взгляда.

«У нас в гостиной сидит не кто иной, как Уильям Сесил», – подумала я. Этикет требовал сделать глубокий реверанс, однако я была слишком ошарашена неожиданным визитом и лишь глазела на высокого гостя.

– Судя по выражению вашего лица, вы что-то слышали обо мне. Удивительно, как далеко простирается моя репутация, поскольку мне и многим другим известно, что в Лондоне вы недавно. – Я приготовилась ответить, но Сесил поднял руку. – Мудрость советует не быть со мной излишне откровенной, мадам.

– Чем могу быть вам полезна, сэр Уильям?

Я вдруг почувствовала себя школьницей, вызванной в кабинет директора.

– Репутация бежит впереди меня, но не мой титул. «Vanitatis vanitatum, omnis vanitas»[70], – сухо произнес Сесил. – Нынче, госпожа Ройдон, меня именуют лордом Берли. Королева – щедрая хозяйка.

Я мысленно выругалась. Меня никогда не занимали даты получения аристократией титулов и привилегий. Если требовалось, я заглядывала в Национальный биографический словарь. Получалось, что я оскорбила непосредственного начальника Мэтью. Попробую польстить старику, ответив ему на латыни.

– «Honor virtutis praemium»[71], – пробормотала я, пытаясь не потерять самообладания.

В Оксфорде моим соседом был выпускник Арнольдовской школы. Он играл в регби за Новый колледж и, когда команда побеждала, зычно выкрикивал эту фразу, радуя товарищей по команде и болельщиков.

– Девиз семейства Ширли. Вы происходите оттуда? – Лорд Берли сцепил пальцы шалашиком и посмотрел на меня с возросшим интересом. – Они известны своей склонностью к странствиям.

– Нет. Я из Бишопов… но не епископ[72].

Лорд Берли наклонил голову, молча принимая мое банальное пояснение. Я вдруг почувствовала абсурдное желание излить этому человеку душу. Следом появилось другое, не менее абсурдное: бежать от него без оглядки.

– Ее величество не возбраняет священникам жениться, но женщины-епископы, слава Богу, находятся за пределами ее воображения.

– Да… Нет… Милорд, я могу что-нибудь для вас сделать? – снова спросила я.

В моем голосе улавливалось отчаяние. От этого я скрипнула зубами.

– Сомневаюсь, госпожа Ройдон. Но возможно, я могу кое-что сделать для вас. Дать совет. Советую вам безотлагательно вернуться в Вудсток.

– Почему, милорд?

К отчаянию прибавился страх.

– Потому что сейчас зима и у королевы больше свободного времени, чем в другие сезоны года. – Берли посмотрел на мою левую руку. – А вы замужем за господином Ройдоном. Ее величество щедра, но ей не нравится, когда кто-то из ее фаворитов женится, не спросив у ней позволения.

– Мэтью не является фаворитом королевы. Он ее шпион. – Я зажала рот, но слова уже вылетели.

– Можно одновременно быть и фаворитом, и шпионом. Исключением служил лишь Уолсингем. Его строгие моральные принципы бесили королеву, а вечно кислая физиономия лишь усугубляла ее неприязнь. Но Мэтью Ройдона ее величество обожает. Кто-то сказал бы – до опасной степени. А у вашего мужа много секретов.

Сесил встал, опираясь на трость, и негромко застонал.

– Возвращайтесь в Вудсток, госпожа, – сказал он. – Так будет лучше для всех.

– Я не покину своего мужа.

Пусть Елизавета и «ест придворных на завтрак», о чем предупреждал меня Мэтью, она не выгонит меня из Лондона. Особенно сейчас, когда я наконец-то освоилась, обзавелась друзьями и стала учиться магии. Я видела, в каком состоянии находится Мэтью. Каждый день он возвращался изможденным, словно его протаскивали сквозь игольное ушко, а вместо отдыха всю ночь отвечал на письма, присылаемые ему осведомителями королевы, отцом и Конгрегацией.

– Передайте Мэтью, что я заходил.

Лорд Берли медленно двинулся к двери. В это время вернулась Франсуаза, неся большой кувшин вина. Вид у служанки был недовольный. Увидев меня, она едва не разинула рот. Еще бы: застать меня с расшнурованным корсажем!

– Благодарю вас за беседу, госпожа Ройдон. Мне она очень многое прояснила.

Кряхтя, лорд-казначей стал спускаться по лестнице. Он и впрямь был слишком стар, чтобы в сумраке короткого январского дня одному путешествовать по Лондону. Я вышла на площадку, искренне опасаясь за него.

– Франсуаза, проводите лорда Берли и удостоверьтесь, что он нашел своих слуг.

Слуги Сесила вполне могли сидеть сейчас в «Шапке кардинала», пьянствуя с Китом и Уиллом, или глазеть на столкнувшиеся кареты в конце Уотер-лейн. Мне совсем не хотелось быть последней, кто видел главного советника королевы Елизаветы живым.

– Это совершенно излишне, – обернувшись, возразил Берли. – Пусть я стар, но со мной трость. Грабители не обратят на меня внимания, поскольку их больше привлекают золотые сережки и модные дублеты. От попрошаек я, если понадобится, отобьюсь. А мои слуги находятся неподалеку. Помните мой совет, госпожа.

Лорд Берли скрылся в сумерках.

– Dieu! – пробормотала Франсуаза.

Она перекрестилась и не менее минуты держала пальцы растопыренными, предохраняясь от дурного глаза.

– Он из старых душ. Мне не понравилось, как он на вас смотрел. Хорошо еще, что милорда дома не было. Ему бы такое тоже не понравилось.

– Франсуаза, Уильям Сесил мне в дедушки годится, – ответила я, возвращаясь в тепло гостиной.