Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1 - Яна Анатольевна Седова

1. VI о. Илиодор по просьбе рабочих лесопильных заводов служил молебен на Крестовоздвиженской площади. В проповеди, между прочим, призвал рабочих соблюдать церковные праздники, даже если хозяин — немец и сам их не соблюдает. Проповедник отметил, что иноверцы делают «у нас» что хотят, но это мы «у себя» и потому должны заставлять их подчиниться нам.

Эта речь была замечена и жандармами, и Василевским, больше в силу своего националистического оттенка. Министерство внутренних дел сообщило обер-прокурору, что «Илиодор не остановился даже перед прямым возбуждением» рабочих против иноверцев. Однако главный акцент проповедник делал на вопросе о праздниках. «…это первая проповедь новой серии», — гласит пометка, сделанная саратовской администрацией (гр. Татищевым или Боярским) на рапорте Василевского.

Забастовки, аресты рабочих и действия духовенства

Положение на царицынских лесных пристанях оставалось напряженным. Некоторые рабочие отказывались выходить на работу в праздники, за что подвергались увольнению. В воскресенье 26.VII на лесопилках началась крупная забастовка — 3 тыс. рабочих отказались грузить лес.

Начальство связало эти события с проповедями священников. Прямых доказательств такой взаимосвязи не было, поэтому к делу приплели речь одного из иеромонахов, подчиненных о. Илиодору, с призывом соблюдать праздничные дни. Правда, эта проповедь прозвучала не до забастовки, а уже в ее разгаре, 27.VII, поэтому никак не могла стать сигналом к ней. Чтобы прикрыть эту нестыковку, власти писали, будто рабочие бастовали только с этого дня, то есть с понедельника. Обвиняли и самого о. Илиодора, хотя последняя его документированная проповедь на эту тему была произнесена 1.VI, то есть почти двумя месяцами ранее. Сначала о его роли говорили глухо, но потом миф об инициативе проповедника в этом деле настолько утвердился среди администрации, что на следующий год гр. Татищев уже определенно писал: прошлогодняя царицынская забастовка имела место «благодаря влиянию иеромонаха Илиодора».

Забастовка продолжалась всего три дня. После возобновления работ жандармская полиция арестовала за подстрекательство 8 человек, причем трое из них подверглись трехнедельному тюремному заключению.

До еп. Гермогена дело дошло в таком виде: царицынские рабочие арестованы за то, что, желая проводить воскресенья по-христиански, добивались освобождения от работ в эти дни. Потрясенный владыка хотел даже сам ехать в Царицын, но сначала телеграфировал о. Илиодору, прося узнать подробности. 9.VIII после обедни иеромонах объявил, что если кто что знает об этих арестах, то пусть зайдет к нему в келью, и, действительно, 4–5 человек последовали этому призыву. Неизвестно, что выяснил о. Илиодор, но при следующей воскресной беседе с прихожанами (16.VIII) он коснулся этой темы, отметив: «в прежние времена заставляли молиться Богу, а теперь запрещают».

Через две недели иеромонах снова заговорил об арестах рабочих за желание соблюдать воскресные дни. Эта речь была произнесена 30.VIII, в день перенесения мощей блгв. кн. Александра Невского, при традиционном молебне у собора, строившегося в честь этого святого угодника. О. Илиодор был особенно красноречив:

«Я говорю про тех несчастных рабочих, которые в этот момент, когда мы здесь молимся, изнывают на лесных пристанях под тяжестью бревен и досок и лишены благодатной молитвы. Конечно, вы, находящиеся в Бекетовке, Ельшанке и Сарепте, меня сейчас не слышите, но знайте, что я плачу за вас и душа моя с вами». По свидетельству полицмейстера, при этих словах толпа слушателей рыдала.

Затем о. Илиодор обрушился на виновников этого положения: «Горе вам, царицынские богачи. Лесопромышленники Максимов и другие, опьяненные богатством, перестали понимать, что, вытравляя веру из своих рабочих, все равно что вырывают камни из фундамента, и не сознают, что без этих камней здание не устоит, рухнет и погребет их».

Но у о. Илиодора были и собственные счеты с местным купечеством, ничего не жертвовавшим на его монастырь. Поэтому к слову проповедник упрекнул купцов за то, «что они слишком мало жертвуют на сооружение храмов и мало заботятся о спасении своей души».

По обыкновению, гр. Татищев доложил об этой речи в тенденциозном виде. Из рапорта Василевского были вычеркнуты слова: «и, говоря о сильной вере Великого Князя Александра Невского». Вот так, одной-единственной чертой церковная проповедь превратилась в политическую речь. Вскоре министерство внутренних дел било тревогу: царицынский иеромонах произнес проповедь агитационного характера!

Но все рекорды по передержкам побила левая газета «Речь». Умалчивая о религиозной подоплеке царицынского конфликта, она изобразила его как чисто классовый и передала проповедь о. Илиодора так:

«Бедные рабочие добивались улучшения своего состояния и добились было, но жадные богачи отняли у рабочих все, что им дали. Рабочих за их желание улучшить свое нищенское положение засадили в тюрьмы. Давайте же, православные, поплачем о бедных рабочих, которые томятся в тюрьмах…».

В следующее воскресенье на лесопильном заводе Максимова 45 человек отказались выходить на работу, за что были немедленно уволены. Впоследствии владелец завода заявил на суде, что представители рабочих при своем отказе ссылались на проповедь о. Илиодора. Однако это заявление не слишком достоверно, поскольку в те дни Максимов вел широкую кампанию против иеромонаха.

На увольнение рабочих о. Илиодор откликнулся новой речью. В годовщину Куликовской битвы (8.IX) он обличил современных «Мамаев, Батыев, Тохтамышей и Узбеков» — купцов, не позволяющих рабочим посещать церковь по праздникам, — и закончил призывом к объединению.

Этот финал все источники разукрашивали кто во что горазд. Василевский честно доложил, что о. Илиодор призвал русский православный народ объединиться на защиту церкви и Царя. Репортер «Царицынского вестника» придал проповеди политический оттенок, уверяя, что священник «закончил приглашением рабочего люда к объединению и к освобождению из-под гнета деспотичных богачей». А министерство внутренних дел вложило в уста о. Илиодора почти прямую цитату из «Марсельезы»: «Вставай, объединяйся русский православный народ, вставай на защиту церкви и русского народа».

Подлинный смысл призыва проповедника становится понятен из другой его речи, произнесенной в праздник Крестовоздвижения (14.IX) после молебна на одноименной площади. Пригласили сюда о. Илиодора как раз рабочие лесопильных заводов, свободные от работ по случаю двунадесятого праздника. Собралось до 3 тыс. чел. Разумеется, перед лицом такой аудитории проповедь не могла не перейти от самого праздника к теме конфликта. На сей раз лесопромышленники, заставляющие своих рабочих забыть храм Божий, были уподоблены язычникам и евреям, зарывшим Крест Господень в надежде скрыть следы пребывания Бога на земле.

«Посмотрите на этот храм, — продолжал о. Илиодор, указывая на Крестовоздвиженскую церковь, — выстроили его эти же богачи, чтобы показать, что они есть христиане. Для чего же они его выстроили, когда в нем некому молиться? Ведь в день молитвы — праздник — они заставляют вас работать, и вы, если бы даже и хотели пойти в этот храм, но не можете».

Затем о. Илиодор действительно призвал слушателей к сопротивлению, но к какому? «Рабочий народ! не забывай православную