Цивилизации Америки, Великие географические открытия и колониальное хозяйство, генезис капитализма и становление классической политэкономии, великие буржуазные революции и развитие капитализма - Коллектив авторов -- История

На самом деле эта мысль Сисмонди таит в себе немалую долю истины, притом вполне применимой к современному капитализму. До известной степени верно, что кризисы начинаются потому, что нации «тратят слишком мало». На складах накапливаются товары, которые некому покупать. Сокращается производство, падают занятость и доходы. Современное буржуазное государство в антикризисном арсенале числит меры, направленные на то, чтобы подтолкнуть людей тратить больше. Либо же оно само начинает усиленно тратить деньги, добывая их с помощью государственного кредита. Если в хозяйстве недостает платежеспособного спроса, чтобы рассосать производимые массы товаров, надо этот спрос подстегнуть или даже искусственно создать. Это прописная истина современного антикризисного регулирования. Она отражает если не теоретическое понимание причин кризисов, то порожденные опытом и его обобщением практические методы, которые в известных пределах могут быть эффективными в борьбе с кризисами.

Но теоретическая система Сисмонди содержала в себе глубокие ошибки, которые в конечном счете привели к реакционной утопии – к защите патриархальщины, отсталости, ручного труда. Вслед за Смитом Сисмонди сводил продукт труда общества к сумме доходов – прибыли, ренты и заработной платы. Отсюда вытекало странное представление, которое Маркс назвал догмой Смита и которое заключается в том, что годовой продукт нации можно свести по его натуральной форме к массе потребительских товаров. Ведь доходы в своей подавляющей части тратятся на потребление. Всем остальным, что производит народное хозяйство, можно как бы пренебречь для «чистоты анализа». Сисмонди придал этой, по выражению Маркса, «баснословной догме» особый смысл, положив ее в основу своих представлений о причинах экономических кризисов.

В действительности же годовой продукт общества состоит не только из предметов потребления, но также из средств производства – машин и транспортных средств, угля, металла и других материалов. Часть из них, правда, воплотится потом в предметы потребления. Но это вполне может произойти в будущем году и даже позже. Кроме того, и в рамках данного года нельзя говорить только о реализации тканей, надо говорить также о реализации хлопка, из которого будут произведены ткани, и т. д.

С усложнением производства, с развитием новых отраслей, с ростом применения машин доля средств производства в годовом продукте до известного предела растет. Она бывает особенно велика при высокой норме накопления, т. е. при большом по отношению к продукту объеме капиталовложений. Потребности хозяйства в средствах производства создают особый рынок, в значительной мере независимый от потребительной способности общества. Поэтому-то кризисы не могут быть непрерывными, а всегда периодичны. До какой-то степени капитал поддерживает сам себя, как бы вращаясь в замкнутом кругу. Добывается уголь, но он идет не в домашние печи, а в домны. Выплавляется металл, но из него делают не ножи и вилки, а, скажем, машины для горной промышленности. Стихийный характер капиталистического хозяйства отнюдь не сразу обнаруживает, что производятся и лишний уголь, и лишний металл, и лишние машины.

Неверно искать причину кризисов только в бедности основной массы населения, неспособной предъявлять платежеспособный спрос на потребительские товары. И теория, и исторический опыт показывают, что производство может значительно расти и при крайне низком уровне жизни народных масс. Это особенно очевидно, когда к производственному спросу в хозяйстве добавляется еще значительный военный спрос. Можно, наконец, напомнить, что до эпохи развитого капитализма кризисов не было, хотя народная нищета была, во всяком случае, не меньше, чем в XIX в.

Кризис является естественной и неизбежной формой движения капиталистического хозяйства, формой перехода от одного временного состояния равновесия к другому. Говоря языком кибернетики, капиталистическое хозяйство есть самонастраивающаяся система с очень сложными обратными связями и без центрального регулирования. Настраивание этой системы на режим оптимального (для данного момента) функционирования происходит путем проб и ошибок. Кризисы и представляют собой эти, мягко говоря, «пробы и ошибки», а цена их для общества в экономическом и социальном плане очень высока.

20.4. Исторические судьбы сисмондизма

Вначале XX в. важнейшей теоретической проблемой для марксизма стали закономерности монополистической стадии капитализма. В рамках этой проблемы встали вопросы о новых формах и тенденциях накопления капитала, о противоречиях этого процесса в условиях империализма. В 1913 г. появилась книга одного из лидеров германской социал-демократии – Розы Люксембург «Накопление капитала». Поскольку Сисмонди был первым мыслителем, рассмотревшим возможности и пределы капиталистического производства и накопления, анализ его идей занял важное место в этой книге. Р. Люксембург показала сильные стороны Сисмонди в его спорах со школой Рикардо и с Сэем.

Однако в своей теоретической концепции Р. Люксембург фактически приняла тезис Сисмонди о невозможности накопления капитала и поступательного развития производства в «чисто капиталистическом» обществе. Подобно Сисмонди Р. Люксембург, но существу, утверждала, что поступательное движение капитализма возможно лишь за счет разложения докапиталистических форм хозяйства. Завершение этого процесса грозит капитализму «удушьем». Отсюда вытекала, в частности, ее неверная трактовка империализма. Р. Люксембург фактически сводила империализм к политике захвата колоний, считая, что эта политика диктуется лишь сужением внутренних рынков сбыта для стран капитала и обострением проблемы реализации.

Идеи Сисмонди используются современной политэкономией. Следы его взглядов, известное сходство «духа», в котором рассматриваются социально-экономические явления, можно видеть у авторов, выступавших в конце XIX и начале XX в. против ортодоксальных доктрин политэкономии. Одни выступления содержали более или менее острую социальную критику самого буржуазного строя; другие – ограничивались критикой взглядов «неоклассической» школы на экономические кризисы и выдвигали эту проблему на передний план. В некоторых случаях оба эти критических направления сочетались. Важнейшим примером такого сочетания может служить экономическая теория англичанина Дж. Гобсона.

Гобсон выступил с серьезной критикой капитализма рубежа XIX–XX вв. и официальной политической экономии этой эпохи, прежде всего английской. Подобно Сисмонди Гобсон отмечает, что капиталистическое производство ни в коей мере не подчинено цели улучшения благосостояния массы населения, а ведет к увеличению богатства, плодами которого эта масса не может пользоваться. Он хотел бы, чтобы производство и богатство оценивались с позиций «человеческой полезности». Гобсон выступал с программой социальных реформ, среди которых, наряду с установлением минимума заработной платы и высоких прогрессивных налогов на капиталистов, был жесткий государственный контроль над монополиями. У него встречается такая формулировка: «…для любых схем перестройки общества необходима замена мотива частной прибыли прямым общественным контролем хода процессов производства»[106].

Известное родство с идеями Сисмонди можно видеть и в теории кризисов Гобсона, где он утверждал, что кризисы общего перепроизводства в капиталистической экономике не только возможны, но и неизбежны. Причиной кризиса у Гобсона выступают вытекающее из социальной структуры буржуазного общества постоянное стремление к чрезмерному накоплению и столь же постоянное отставание покупательной способности. Избыток капитала и недостаток внутреннего спроса на капиталовложения и на