Возвращение - Геннадий Владимирович Ищенко

поговорить с Масеем. Те, кому следовало, быстро выяснили, что любознательный гость не имел никакого отношения к «Красной звезде». Два дня он расспрашивал о старом партизане, а потом попрощался и уехал. За ним проследили, но не стали трогать. Деза сработала, и, если бы не четыре десятка особо доверенных людей, знавших о моей роли в Проекте, можно было бы ни о чём не беспокоиться. У меня даже забрали Сергея, оставив только машину и заменив «Волгу» четыреста третьим «Москвичом». Шофёр был от Комитета, но уже другой. Если не считать этой машины и редких свиданий с генсеком, наша жизнь мало отличалась от жизни других студентов, которых в Москве пруд пруди. Конечно, имелась своя квартира и отсутствовала нужда в деньгах, к тому же благодаря своему творчеству мы за последние два года обросли такими связями, что, наверное, могли решить любой вопрос. Говорю «наверное», потому что мы пока не использовали эти связи.

Сегодня праздновали День Победы и, как обычно, собрались в квартире моих родителей, только теперь уже три семьи. Сестра в декабре вышла замуж и навещала нас не чаще, чем я ездил к Брежневу. Праздники она отмечала вместе с мужем и его роднёй.

– У вас хоть осталась Ольга, – вздыхала по этому поводу мама, – а у нас все разбежались.

– Далеко мы разбежались? – спросил я. – Можно перестукиваться через стенку.

– Всё равно, – сказала она. – У вас теперь своя жизнь, постоянно бывают друзья, а мы станем нужны, когда появятся внуки.

– Только после окончания института! – предупредила Люся. – Три года подождёте. Пап, ты долго будешь служить? Не тяжело?

– Думаю, что ещё два-три года, – ответил Иван Алексеевич. – Если вытяну три, уволят полковником, а это уже другая пенсия. При желании можно не работать.

– Так ты и усидишь дома! – с сарказмом сказала Надежда.

– Не усижу, – согласился он, – но смогу выбрать что-нибудь необременительное. Будем тогда с Володей ездить на рыбалку. А сидеть дома скучно, да и деньги пригодятся: у нас Ольга растёт.

– Выпьем за самый главный праздник! – сказал отец, поднимая рюмку. – А вы так и будете чокаться лимонадом? Друзья не смеются?

– Привыкли, – ответил я. – За победу!

– Вас будут сегодня показывать? – спросила мама.

Вчера в Центральном Доме Советской Армии был праздничный концерт, на котором мы выступали с двумя песнями.

– Обычно показывают, – ответила Люся. – Съёмку вели, и в программе есть праздничный концерт.

– Где думаете отдыхать, студенты? – спросила Надежда. – Не забыли мою просьбу?

– Деньги есть, так что можем съездить и на Урал, и на море, – сказал я. – Нужно только сначала сдать сессию.

– Счастливые вы люди! – сказала мама. – Всё у вас есть. Мы с мужем начинали совсем не так. Бараки, частные квартиры и два чемодана. Даже посуды своей не было, приходилось брать у хозяйки. А сейчас в магазинах всё есть, были бы деньги. Я заметила, что за последние два года в них заметно увеличился выбор товаров.

– Это не только в Москве, – сказал отец. – Друзья пишут из Белоруссии, что там то же самое.

Мы с час посидели за столом, потом посмотрели концерт, а когда он закончился и всё убрали со стола, позвонил Келдыш.

– Здравствуйте, Мстислав Всеволодович! – ответил я на приветствие. – Поздравляю с праздником! Сто лет вас не видел и не слышал. Чем обязан?

– Мы сейчас это исправим, – пообещал он. – Вы с Люсей не за столом?

– Нет, только что закончили праздновать.

– Тогда собирайтесь, я за вами приеду минут через пятнадцать. Форма одежды – парадная. – И положил трубку.

– Собирайся, – сказал я жене. – Келдыш хочет нас куда-то вытащить. Скоро подъедет, поэтому лучше подождать на улице.

Мстислав Всеволодович приехал даже раньше, чем обещал.

– Я уже отвык от «Волги», – сказал я, помогая Люсе сесть в салон. – И куда вы нас повезёте?

– На моей квартире собрались друзья, с которыми хочу вас познакомить. Мне неудобно перед тобой. Благодаря тебе мы в ближайшие годы совершим рывок во многих областях, а ты незаслуженно забыт. Мне уже осталось немного. Уйду, и никто не узнает, кому этим обязаны. Поэтому хочу вас кое с кем познакомить. Такие знакомства могут пригодиться. Заодно нам что-нибудь споёте. Но это только повод.

– Зря вы себя так рано хороните, – возразил я. – Медитации выполняете?

– И медитации делаю, и боярышник пью.

– Когда запустите в производство те сердечные препараты, которые я описал, обязательно пройдите курс лечения, продлите жизнь на много лет. И переживаете зря. Я получил всё, что просил, а известности и так хватает. Когда окончим институт, так сыграем, что все премии будут у нас.

– Не скажешь, почему именно кино? Ты же в прошлой жизни занимался техникой. Значит, были желание и способности? Или нет?

– Были, – подтвердил я, – и сейчас есть, но тяга к кино сильнее. Нам всегда приходится выбирать что-то одно, жертвуя другим. Вы ведь тоже пожертвовали авиацией.

– Откуда знаешь? – спросил он.

– Где-то вычитал. А почему кино… Я смотрел сотни фильмов, многие из которых никогда не создадут. А мы сможем кое-что вернуть, да ещё вложить в интересный сюжет правильные мысли.

– Тогда вам нужно было поступать на режиссёрский факультет.

– Это необязательно. Можно снимать фильмы, имея готовый сюжет и те знания по режиссуре, которые нам дадут, а вот сниматься в них самому без учёбы у Герасимова или кого-то другого будет уже трудно.

– А вам дадут снимать?

– В моё время актёры становились режиссёрами и наоборот. Да и сейчас есть такие, например, Бондарчук. А с моими связями…

– Сейчас мы их увеличим, – пообещал он, останавливая машину у подъезда.

У Келдыша мы пробыли до позднего вечера. Познакомились с его гостями, среди которых были несколько ректоров московских вузов, спели им под гитару с десяток наших песен и к концу вечера стали в этой компании своими.

– На сцене рассказываешь анекдоты, – когда прощались, сказал ректор МГУ Иван Георгиевич Петровский, – а нас не порадовал ни одним.

– Вы и так весело провели время, – засмеялся я, – но если хотите… Но только один, потому что я уже вызвал машину. Слушайте. Учёные изобрели новое атомное оружие. После испытаний корреспонденты спрашивают на конференции: «Скажите, какая, по вашим оценкам, была мощность взрыва?» «От 10 до 100 килотонн». «А почему такой большой разброс?» «Ну, мы сначала думали, что 10 килотонн, а оно как бабахнет!!!»

– Докладывайте, Ричард, – сказал президент. – Мы ждём.

«Мы» состояло из самого Ричарда Никсона, государственного секретаря Уильяма Роджерса и министра обороны Мелвина Лэйрда.

– С вашего позволения, господа, я не буду касаться истории вопроса, которую вы прекрасно знаете, а сразу же перейду к фактическому материалу, – сказал директор ЦРУ