Седьмая жертва - Алан Джекобсон

– Все это не имеет никакого смысла. Окулист мертв, – пробормотал Бледсоу.

– Есть и другое объяснение, – вкрадчиво заметил Дель Монако. – Действует тот, кто осведомлен обо всем изнутри, из первых, так сказать, рук.

– Изнутри? – переспросила Манетт. – Какие наркотики ты принимаешь, родной?

– Такое уже случалось раньше. Это вполне может быть кто-то из экспертов-криминалистов. Кто-то, кто побывал на местах преступлений и знает, что мы рассчитываем найти. Или кто-то из лаборантов, работавших по уликам, обнаруженным в доме одной их погибших.

Синклер покачал головой.

– Давайте не будем строить безумных предположений и швыряться обвинениями…

– Безумные предположения, говоришь? А как насчет Хэнкока?

Детективы как по команде повернулись к Бледсоу. Он произнес эти слова негромко, но их услышали все присутствующие.

– Хэнкок… – задумчиво протянул Дель Монако. – Что ж, это вполне возможно. Давайте-ка пригласим его для приятной дружеской беседы в узком кругу.

– Увы, ничего не выйдет. Пару дней назад, после того как мы нашли Фаруэлла, я приказал снять наблюдение. А вчера, когда попытался разыскать Хэнкока, чтобы надавить на него насчет Линвуд, не смог найти его.

– Ага, A теперь у нас на руках срежиссированное убийства.

Робби прищурился, глядя на какой-то предмет, который вдруг привлек его внимание.

– Что, черт меня побери, это такое?

В свете галогенных ламп блеснула какая-то белая штуковина. Он подошел к трупу, нагнулся и заглянул между раздвинутых ног убитой женщины.

– У нас есть пинцет?

– Эй, подайте пинцет! – крикнул Бледсоу, обращаясь к старшему эксперту.

Тот вошел в спальню и протянул инструмент Робби. Он взял его в руки, склонился над жертвой и ловко извлек у нее из влагалища свернутый в трубочку лист бумаги.

– Как, черт возьми, ты сумел разглядеть его? – воскликнула Манетт.

– От него отразился свет. – Робби развернул его. – Господи Иисусе! – Он повернулся к Бледсоу. – И что все это должно означать, а?

Бледсоу подошел к нему и взглянул на документ. Подняв глаза на Робби, он стиснул зубы, на скулах у него заиграли желваки.

– Ничего себе! Это очень плохо, приятель.

Робби выхватил из кармана сотовый телефон и принялся судорожно нажимать кнопки, приговаривая:

– Ну же, Карен, давай, возьми эту чертову трубку.

– Да что случилось-то? – недоуменно поинтересовался Синклер. Он подошел, чтобы взглянуть на бумагу, Дель Монако и Манетт последовали его примеру.

– Она не отвечает, – хрипло прошептал Робби.

– Поехали! – скомандовал Бледсоу и бросился к выходу. – Вызывайте по радио все свободные патрульные машины! – крикнул он через плечо коллегам, оставшимся в комнате. – Немедленно отправляйте их к дому Карен. Быстрее!

Карен сидела на диване и смотрела, как минутная стрелка мелкими шажками передвигается по циферблату. Ее душили гнев и обида на свое тело, которое подвело ее в тот самый момент, когда она нуждалась в нем сильнее всего. Она не привыкла находиться не у дел и чувствовать себя лишней, и от этого злилась еще больше. Кроме того, она терзалась ужасными подозрениями, что они допустили нелепую и страшную ошибку.

Перед ней в тарелке остывали спагетти, а она невидяще смотрела на часы и мысленно прокручивала все факты, относящиеся к делу Окулиста. Все сходилось до мельчайших деталей. Все было правильно. Но почему же тогда ее не оставляет дурное предчувствие, ощущение того, что она упустила из виду нечто важное?

Несомненно, кто-то копировал почерк Окулиста, совершая это убийство. По-другому быть просто не могло. Они строили предположения исходя из оценки места преступления, сделанной патрульным полицейским. А ведь он не был детективом из Отдела по расследованию убийств или психологом-криминалистом. Он мог и не заметить мельчайшие следы и признаки поведения, разбросанные по комнате, как и новые агенты, которые приходили к ней на лекции каждый месяц.

Беспокойство нарастало, не оставляя ее. Оно просто грызло Карен изнутри. А тут еще и Робби молчит. Ее так и подмывало позвонить ему, но здравый смысл подсказывал, что делать этого не стоит. Она должна дать им возможность без помех и предубеждения осмотреть место преступления. Он обещал позвонить, значит, непременно позвонит. Ей просто нужно набраться терпения.

К несчастью, долготерпение не относилось к числу добродетелей Карен Вейл, специального агента ФБР. Прекрасно понимая, что необходимо отвлечься, она доковыляла до плиты и принялась перекладывать еду в пластиковые контейнеры. Понюхав соус, она уловила восхитительный аромат чеснока. Да, еда и впрямь получилась особенной. Но теперь, когда Робби ушел, аппетит у нее пропал. Включив горячую воду, она начала мыть тарелки и кастрюли. Делать это сидя оказалось не так-то легко, но, по крайней мере, она больше не думала о Робби, месте преступления и боли в колене. Ставя тарелку в сушилку, Карен вдруг услышала какой-то шум. Она выключила воду и прислушалась. Окинув взглядом комнату, она мимоходом отметила, что огонь в камине почти погас, ярко-оранжевые угли подернулись слоем серого пепла. Может быть, это дрова выпали из поленницы?

Успокоившись, Карен опять принялась за посуду. Настала очередь сковородки. Опуская ее в раковину, она снова услышала отчетливый лязг и, протянув руку, быстро закрутила кран. Она резко развернулась на табуретке и, прищурившись, посмотрела вокруг.

Никого.

Карен попыталась вспомнить, где оставила свой «Глок». В кобуре, в спальне. Она с трудом слезла с высокой табуретки и, хромая, медленно двинулась по коридору, внимательно глядя по сторонам, готовая к любой неожиданности. Вопрос заключался в следующем: что это за неожиданность?

Или кто?

– Говорит Поль Бледсоу…

Детектив почти кричал в радиопередатчик, установленный в машине. Робби побелевшими от напряжения пальцами вцепился в приборную панель, глядя, как Бледсоу маневрирует в плотном потоке движения.

– Внимание всем постам! Ищите подозреваемого по имени Чейз Хэнкок. Вся информация о нем находится в компьютере. Я руковожу группой, расследующей дело, в котором фигурирует он. – Он передал микрофон Робби и обеими руками крутанул руль, уворачиваясь от пешехода, выскочившего на проезжую часть. – Проклятье! Что там происходит?

Робби до крови прикусил нижнюю губу и не ответил.

Бледсоу прибавил газу.

– Кто мог забрать психологический портрет?

– Мы знаем, кто взял его, – ответил Робби. – Окулист.

– Окулист у нас, в морге. Он мертв, мертвее не бывает. – Бледсоу бросил быстрый взгляд на Робби. – Нет. Кто-то другой проник в дом Карен и украл его. Кто-то другой оставил надпись на стене в ее кабинете. А мы сделали ошибку, решив, что это Окулист.