Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Леонид Маляров

Продолжалось «дело врачей». Было очевидно, что готовится новый большой процесс. Кто-то из членов Политбюро вполне мог быть связан с «врачами-убийцами». Прежде всего Вячеслав Молотов (его жена Полина Жемчужина была арестована и сослана в Казахстан) и сам Берия.

Итак, над Берией нависла смертельная угроза. Хотя формально его положение оставалось прочным. На XIX съезде партии он выступил с льстивой обращенной к Сталину речью. В отсутствие уже тяжело болевшего вождя оперативное руководство страной осуществлялось четверкой, в которую входили Лаврентий Берия, Георгий Маленков, Никита Хрущев и Николай Булганин. Именно они, как известно, присутствовали на последнем «обеде» у Сталина в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года.

Новый, 1953-й, год не обещал партийной верхушке ничего хорошего. Состав новоизбранного на XIX съезде Президиума ЦК, так теперь стало называться Политбюро, был увеличен по численности в три раза. Вместо девяти полных членов и двух кандидатов стало, соответственно, двадцать пять и одиннадцать. Заматерелые в интригах представители «узкого руководства» понимали, что это неспроста: предстоит большая чистка. Шестнадцать малоизвестных новых членов Президиума должны будут вскоре заменить испытанные старые кадры. Так в 1930-е на смену ленинской гвардии пришли Маленков, Хрущев, Булганин, Жданов, Вознесенский и сам Берия.

Отстранение «стариков» от власти уже началось. Сталин вывел из руководящего ядра Ворошилова, Молотова, Микояна и Кагановича. Над тремя из них – Ворошиловым, Молотовым, Микояном – сгустились тучи. Близились к завершению «дело врачей» и «мегрельское дело». Полным ходом меняли кадры в органах госбезопасности.

Международная обстановка была напряжена до предела. Шла война в Корее и генерал Макартур уже предлагал Эйзенхауэру применить ядерную бомбу против коммунистического Китая. Советская разведка готовилась убить маршала Тито. При тогдашнем преимуществе американской авиации над советской любому, в том числе и члену Политбюро, погибнуть в результате применения атомного оружия было гораздо проще, чем в Великую Отечественную.

С 1927 года всякая внутрипартийная оппозиция была обречена на провал, а ее вождей ждали аресты и уничтожение. Противостоять Сталину было невозможно. Любое разномыслие он пресекал на корню. Квартиры всех членов Президиума ЦК прослушивались. Каждая их неформальная встреча вызывала подозрения. Сопротивляться бесполезно. Однако история делает неожиданный поворот, как в хорошем триллере.

28 февраля 1953 года вечером в Кремле руководство страны смотрит кино. Затем, уже ближе к ночи, Сталин вместе с Хрущевым, Маленковым, Берией и Булганиным отправляется «обедать» на Ближнюю дачу. Пьют молодое грузинское вино – маджари. К пяти утра гости разъезжаются. Сталин через начальника охраны генерала Ивана Хрусталева передает сотрудникам дачи: те могут идти спать, и просит его не беспокоить.

В 11 утра 1 марта охрана начинает нервничать. Обычно хозяин к этому времени уже на ногах. В то же утро в доме погашен свет, а вмонтированные датчики не фиксируют никакого движения внутри. Прикрепленные к Сталину охранники Старостин и Лозгачев проявляют беспокойство, но в дом зайти не решаются. Начальник охраны Иван Хрусталев – ушел и не появляется.

Между тем, около шести вечера, по словам охранников, в большой столовой, кажется, зажегся свет. Они решают: Сталин поднялся и скоро их вызовет. Но вызова не происходит. Лозгачев и Старостин парализованы страхом и прямым указанием «не беспокоить».

В пол-одиннадцатого вечера Петр Лозгачев входит-таки к Сталину и видит его лежащим на полу возле письменного стола в малой столовой. Рядом газета «Правда». На столе початая бутылка боржоми и стакан. Сталин парализован, он обмочился. Его бездвижное тело переносят на диван в большой зал. Сколько часов Сталин лежал на полу без помощи – непонятно.

Обнаружив Сталина, охрана немедленно сообщает о случившемся главе МГБ Игнатьеву, а тот Берии и Маленкову. Примерно через тридцать минут в 11 вечера перезвонил Берия и сказал Лозгачеву: «О болезни товарища Сталина никому не говорить и не звонить».

Только в 3 часа ночи 2 марта на даче появляются Берия с Маленковым. Берия, посмотрев на Сталина, сказал: «Лозгачев, что ты панику наводишь! Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Его не тревожь и нас не беспокой»! О состоянии Сталина Берия и Маленков сообщают Хрущеву и Булганину. В 8.30 на дачу прибыл Хрущев. И только в 9 утра 2 марта появились врачи.

В мире о болезни Сталина узнали только 4 марта. Правительственное сообщение о его болезни прозвучало по радио и было опубликовано в газетах:

В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве и в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг, захватившее важные для жизни области мозга. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи. Появились тяжелые нарушения деятельности сердца и дыхания.

В этом сообщении две очевидных попытки фальсификации произошедших событий. Место происшествия: Кремль вместо дачи. И пропажа из истории болезни и биографии Сталина целого дня 1 марта. Эта ложь, на которую пошли политики и врачи, свидетельствует о понимании, что день бездействия выглядит убийственным. А это значит, что и другим «официальным» сообщениям доверять нельзя.

5 марта в 21.5 °Cталин умирает. Его агонию наблюдают врачи, соратники и дочь Светлана. Предсмертный жест – палец в небо. Перед смертью – кровавая рвота. Консилиум окончательно устанавливает причину смерти – инсульт. При тогдашних методах лечения диагноз был изначально неблагоприятным; даже если бы Сталин выжил, было мало шансов на то, что он избавится от паралича правой части тела и потери речи. И, тем ни менее, он оставался бы жить. А живой, пусть и парализованный, Сталин оставался мощным политическим игроком (вспомним значение больного Ленина в 1921–1924 годах).

Между тем, создается впечатление, что участь тирана была известна его ближайшему окружению заранее. Об этом свидетельствует наглое заявление Берии охране «Не тревожить товарища Сталина», странное бездействие членов Политбюро, поздний вызов врачей. В обстановке начала 1953 года, когда полным ходом шло следствие по делу врачей-убийц, каждый из подчиненных вождя должен был понимать меру своей ответственности за преступное неоказание ему врачебной помощи.

Удивляет и необычайная смелость членов Политбюро, дважды собравшихся 2 марта без разрешения Сталина в его кремлевском кабинете. Это было, когда врачи, наконец, приехали на Ближнюю дачу, а прогноз болезни Сталина был еще не до конца ясен. Только утром 3 марта врачи сообщили, что, по их мнению, смерть вождя неизбежна. Сам по себе инсульт, при таком раскладе, стал неожиданностью для членов Президиума ЦК. Но они быстро поняли: положение Сталина критическое, если не безнадежное. И, оттянув почти на сутки врачебную помощь, они, прежде всего Берия и Маленков, предрешили быструю агонию и смерть вождя.

Принимать самостоятельные решения, делить между собой власть, демонстративно пренебрегать лечением вождя возможно только в одном случае, если верхушка партии была абсолютно уверена: Сталину не жить. Так, может быть, они сами убили вождя?