Лорд Теней - Кассандра Клэр

Эмма схватила записку и протянула Джулиану, тот быстро ее развернул и в свете его клинка они прочитали:

Кристина сидела в проеме библиотечного окна и читала. Выглянув наружу, она заметила, как из парадных ворот выскользнула знакомая темная фигура.

Она уже несколько часов сидела в библиотеке, честно просматривая книги на тех языках, которые знала лучше всего – испанском, древнегреческом, старокастильском и арамейском, ища упоминания о Черной книге. Сосредоточиться, впрочем, не получалось.

Воспоминания о прошлой ночи настигали ее снова и снова в самые неподходящие моменты – например, когда она передавала Таю сахар и едва не просыпала его ему на колени. Она что, правда поцеловала Марка? Танцевала с Кьераном? Получила удовольствие от танца с Кьераном?

Нет, подумала Кристина, себе она врать не станет: она получила от этого удовольствие. Это было все равно что летать с Дикой Охотой. Она чувствовала себя так, будто вырвалась из тела и кружится меж звезд и облаков. Все было точно, как в историях о пирах фей, которые рассказывала ей в детстве мать, где смертные танцевали вместе с Волшебным народом и умирали от восторга.

Конечно же, потом они просто разошлись по своим комнатам – Кьеран спокойно, а Марк и Кристина оба с потрясенным видом. И Кристина долго лежала там без сна, глядя в потолок и гадая, во что же это она ввязалась.

Она со вздохом отложила книгу. В библиотеке больше никого не было, и это не сильно улучшало дело – Магнус то и дело бегал в лазарет, где Марк помогал ему установить оборудование для смешивания противоядия к связующему заклятью, а Дрю помогала Алеку присматривать за детьми в одной из гостевых комнат. Ливви, Тай и Кит отправились забирать припасы из магазина Гипатии Векс. Бриджет то приходила, то уходила с подносами сэндвичей и чая, бормоча, что ее совсем загоняли и что это не дом, а проходной двор какой-то. Кьеран… Кьерана нигде не было.

В Лос-Анджелесе Кристина успела немного привыкнуть к контролируемому хаосу, но обнаружила, что тоскует по тишине Института Мехико, молчанию розового сада матери, и даже по сонным полудням, которые они с Диего – и иногда с Хайме – проводили в парке Чапультепек.

Еще она тосковала по Эмме. Ее мысли кружились в водовороте растерянности, как и всё вокруг, и ей хотелось, чтобы Эмма говорила с ней, заплетала ей косы, рассказывала дурацкие анекдоты и смешила ее. Может, Эмма сумела бы найти хоть какой-то смысл в событиях прошлой ночи.

Кристина потянулась за телефоном, но передумала. Она не собиралась забрасывать Эмму сообщениями обо всех своих проблемах – только не тогда, когда они в гуще событий. Вместо этого она решительно посмотрела в окно и увидела, как через двор идет Кьеран.

Он был с ног до головы в черном. Кристина понятия не имела, где он достал эту одежду, но Кьеран в ней выглядел как тень под серым дождливым небом, сменившим утреннюю синеву. Волосы его были черными, на руках – перчатки.

В сущности, никакое правило не запрещало Кьерану покидать Институт. Но, как сказал Марк, он ненавидел город. Повсюду сталь и холодное железо. И к тому же, они должны были следить, чтобы Кьеран оставался в безопасности, с ними, а не позволить ему ускользнуть раньше, чем он даст показания Конклаву. Не допустить, чтобы с ним что-то случилось.

И, возможно, он был расстроен. Может быть, он злился на Марка, ревновал, хотя прошлой ночью этого не показывал. Кристина спрыгнула с подоконника. Кьеран уже выскользнул в приоткрытые ворота, в дождливые тени снаружи, где словно вспыхнул и исчез, как то делали фэйри.

Кристина стремглав выбежала из библиотеки. Ей показалось, пока она мчалась по коридору, кто-то ее окликнул – но она не отважилась остановиться. Кьеран был быстр. Она бы его потеряла.

Останавливаться для нанесения руны Беззвучия времени не было, равно как и искать стило. Она поспешила вниз по лестнице, схватила с вешалки куртку. Сунув руки в рукава, выскочила во двор.

По запястью прошла судорога – боль, предупреждавшая, что она удаляется от Марка. Кристина не обратила на нее внимания и последовала за Кьераном за ворота.

Может, он ничего плохого и не делал, говорила она себе, пытаясь быть справедливой. В конце концов, он находится в Институте не как узник. Может, Марк в курсе.

Кьеран спешил вниз по узкой улочке, переходя из тени в тень. Что-то в его движениях было от бегства. Кристина в этом не сомневалась.

Следуя за ним по пятам, она держалась обочины. На улицах, влажных от моросящего дождя, никого не было. Без руны гламора Кристина до крайности пристально следила за тем, чтобы ни один простец ее не заметил – ее руны были более чем на виду, и она не могла быть уверена, что реакция простецов не выдаст ее Кьерану.

Она волновалась, что в конце концов они выйдут на более людную улицу, и там ее заметят. Рука теперь не просто саднила – ее пронзала острая боль, словно вокруг запястья затягивалась стальная проволока.

И все же, по мере того как Кьеран углублялся все дальше в сердце города, улицы, казалось, становились все уже, а не шире. Электрические фонари померкли. Железные заборчики вокруг деревьев исчезли, и ветви у Кристины над головой принялись соприкасаться над дорогой, формируя зеленый навес.

Кьеран уверенно шел впереди – тень среди теней.

В конце концов они достигли квадрата из обращенных друг к другу кирпичных зданий с увитыми плющом зелеными решетками на фасадах. В центре квадрата имелся небольшой скверик типичной городской растительности: несколько деревьев, плоская ухоженная трава и каменный фонтан посередине. Когда Кристина скользнула за дерево, прижавшись к стволу, и выглянула оттуда, чтобы последить за Кьераном, до нее донесся слабый плеск воды.

Кьеран задержался у фонтана. С дальней стороны маленького парка к нему прогулочным шагом приближался некто в зеленом плаще. Лицо его было знакомо: мягкая смуглая кожа и блестевшие даже в темноте глаза. У него были длинные худощавые руки; под плащом виднелся дублет с нашитой сломанной короной Неблагого Двора. Это был Адаон.

– Кьеран, – устало сказал он. – Зачем ты меня призвал?

Кьеран отвесил неглубокий поклон. Кристина чувствовала, что он нервничает. То, что она знает Кьерана достаточно хорошо, чтобы понимать, когда он нервничает, ее удивило. Она бы скорее сказала, что он для нее почти незнакомец.