Королевский пират - Раймонд Фейст

Николас снова свернулся калачиком под своим ненадежным укрытием и попытался заснуть. Мысли его сами собой унеслись к прошлому. Он вспомнил рассказы своего старшего брата Боуррика о его путешествии по Джал-Пуру. Николас не находил в них ничего общего с тем, что нынче выпало на его долю. Ведь с тех пор как они покинули оазис, на всем протяжении их долгого, изнурительного пути им не встретилось ни одного растения или животного - ничего, кроме камней, песка и солончаков. Николас отер пот со лба и осторожно, чтобы не повалить свой посох, перевернулся на другой бок. Ему припомнилось, как заметно переменились близнецы Боуррик и Эрланд после возвращения из Кеша. Волею судеб они оказались вовлечены в коварный и хитроумный заговор, имевший целью уничтожение всего кешианского императорского семейства. Боуррик попал в руки торговцев невольниками, но ему удалось от них бежать. Во время своих странствий он повстречал Гуду и Накора. А еще - мальчишку по имени Сули Абдул. Несчастный погиб, спасая Боуррика. Смерть парнишки стала причиной того, что по возвращении в Крондор Боуррик стал гораздо мягче и терпимее относиться к своему младшему брату, которого он прежде не принимал всерьез и частенько доводил до слез своими поддразниваниями. Николас внезапно ощутил новый острый приступ тоски по дому, по своим близким и окончательно проснулся. Ему вновь мучительно захотелось вернуться в детство, снова стать малышом, любимцем большой и дружной семьи, защищенным от всех невзгод и тягот жизни нежными заботами матери и опекой мужественного, сильного отца.

Николас закрыл глаза и в который уже раз стал тщетно призывать к себе сон. От жары мысли его сбивались, обрывались и путались, перегоняя одна другую. Он внезапно вспомнил красавицу Эбигейл, но никак не мог ясно представить себе ее лицо. Вместо него перед его взором все время возникало какое-то смутное, расплывчатое пятно. Николас не забыл, что она была на диво хороша собой, но образ Эбигейл упорно не желал принимать отчетливые очертания, и в воспоминаниях принца его то и дело вытесняли лица смазливых крондорских служанок или юных жительниц Крайди.

Стоило ему снова погрузиться в дремоту, как над лагерем прозвучал суровый окрик Гуды:

- Всем вставать!

Зевая и потягиваясь, Николас поднялся на ноги, вытащил жердь из земли и накинул парусину на плечи. Он стал внимательно всматриваться вдаль, надеясь увидеть птиц, летящих к воде. Однако вокруг по-прежнему не видно было ничего, кроме песка и нагромождений камней. Спутники Николаса столь же пристально глядели в других направлениях. По их лицам Николас без труда догадался, что им также не удалось увидеть ни отблесков поверхности озера или ручья, ни деревьев, ни птиц.

Неподалеку от Николаса на песке остались лежать две неподвижные фигуры, укрытые шатрами из плащей. У Николаса замерло сердце. В одной из этих фигур он узнал своего верного Гарри. Принц бросился к нему, откинул в сторону плащ, которым оруженосец укрывался от солнца, свалил наземь посох и склонился над распростертым на песке телом. Тут к огромному своему облегчению он услыхал сонное сопение Гарри. Тот недовольно поморщился и, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. Николас принялся его тормошить:

- Вставай, лежебока! Нам пора в путь.

Гарри приподнялся на локте, с трудом разлепил воспаленные от ветра и песчаной пыли веки и хрипло спросил:

- Чего тебе, Ники?

- Поднимайся. Пора двигаться дальше.

Гарри зевнул и нехотя поднялся.

- Какая жалость! Мне снился такой замечательный сон!

- Ума не приложу, - с оттенком зависти пробормотал Николас, - как тебе удается спать под этим тряпьем, когда посох то и дело норовит на тебя свалиться, да еще при этакой-то жаре и духоте.

Гарри пожал плечами и со вздохом проворчал:

- Я так умаялся за ночь, что мне и в голову не пришло об этом задуматься. Я уснул, как только лег, и с удовольствием проспал бы еще часа два-три, если б ты меня не растолкал.

К Николасу подошел Гуда:

- Еще один умер, ваше высочество. - Старый воин кивнул в сторону неподвижного тела.

Теперь в отряде было сорок два человека. С погибшего быстро сняли всю одежду и раздали ее тем, кто нуждался в дополнительной защите от солнца, ночной прохлады и ветра. Гуда протянул Николасу мех с водой. Принц молча покачал головой.

- Пей! - настаивал воин. - В пустыне ежели выпить чужую долю воды - значит обречь своего товарища на смерть, но отказаться от своего глотка, когда начинаешь новый переход, это уж чистое самоубийство.

Николас приник к меху и набрал в рот теплой, солоноватой воды. Лишь только влага коснулась его губ, он ощутил такой острый приступ жажды, что готов был бы опорожнить весь мех без остатка. Но Гуда отрывисто приказал:

- Только два глотка! - И Николас покорно передал мех Гарри.

Николас был несказанно рад, что его спутниками в этом тяжелом походе оказались солдаты гарнизона и военные моряки Королевства. Лишь благодаря их дисциплине и готовности жертвовать собой для блага страны и ее правителей отчаянная ситуация, в которой все они оказались, не стала и вовсе безнадежной. Он знал, что всех их терзала жажда, что всем больше всего на свете хотелось бы теперь напиться вволю, но, привыкнув безропотно слушаться приказаний, каждый из них после положенных двух глотков покорно передавал мех товарищу.

Николас перевел взгляд на Амоса. Тот молча наблюдал, как трое его матросов забрасывали камнями обнаженное тело умершего. Траск всегда болезненно переживал любые потери среди своих команд. Таковых за годы его морских странствий было немало. Теперь же он воспринимал смерть любого из матросов еще более трагически, чем прежде. Ведь все эти люди покидали под его началом Крондор, чтобы совершить легкий, неопасный, веселый переход к Дальнему берегу и обратно, а после рассчитывали славно попировать на свадьбе своего адмирала. И никто из них не предвидел подобной участи, на которую их обрек не кто иной, как он, Амос Траск.

Николас снова вспомнил о доме, о своих родных. До них наверняка уже дошли вести о- нападении на Крайди. Интересно, как-то его бабушка, принцесса Алисия, переживает столь неожиданно долгую разлуку с возлюбленным? Николас не сомневался, что Арута уже отправил несколько военных кораблей к Дальнему берегу. А по пути туда им не миновать Пролив Тьмы, хотя пройти через него его в эту пору - задача не из легких. Помощь разоренным городам поступит также и по суше - принц наверняка пошлет отряды воинов через северный перевал у Серых Башен. Да и герцог Вабонский не останется от этого в стороне и непременно придет на подмогу Мартину. Николас вздохнул. Мартин был так слаб и болев, когда они покидали Крайди. Жив ли он теперь? При мысли о дяде он невольно покосился на кузена. Маркус заметно к нему переменился после того памятного подъема по каменной трубе. Как и прежде, он был сдержан и замкнут и избегал открыто выражать свои чувства, но Николас без труда угадывал сердечное расположение к нему Маркуса в каждом его взгляде, в каждом скупом жесте. Возможно, им никогда не суждено было сблизиться по-настоящему, стать верными друзьями, но Николас был рад уже тому, что о соперничестве между ним и кузеном отныне не могло быть и речи. Оба молча сошлись на том, что им следует предоставить Эбигейл сделать выбор между ними двумя. И каким бы ни оказался этот выбор, оба готовы были принять его без возражений.