Грехи людские - Маргарет Пембертон

Было десять часов вечера, когда Элизабет позволили отправиться домой и отдохнуть. Еле живая, она дошла до автомашины. Ноги и спина отчаянно болели, голова раскалывалась. На какое-то время в небе было спокойно. Может, сплетни о том, что японцы якобы ничего не видят в темноте, не лишены оснований, подумала она. Во всяком случае, ей очень хотелось на это надеяться. Она нуждалась в длительном сне, ведь через несколько часов предстоял еще один трудный рабочий день.

Мей Лин, рыдая от радости, встретила Элизабет в дверях.

– О, мисси! Я так боялась, что с вами случится что-то ужасное! Торчала тут весь день одна-одинешенька. Стоял такой грохот, было столько дыма!

– Ну, пока что нет ни того ни другого, Мей Лин, – устало ответила Элизабет. – Налей мне джина с тоником, если не трудно.

Она оглядела кресла и диван, но так и не присела. Нужно было срочно позвонить, и только потом она позволит себе расслабиться.

Она набрала номер квартиры Элен в Цзюлуне, надеясь, что линия работает и подруга уже вернулась домой из госпиталя.

Когда в трубке раздался спокойный низкий голос Элен, Элизабет облегченно прислонилась к стене.

– Элен, это Элизабет. Тебе нельзя оставаться с детьми в Цзюлуне, там слишком опасно. Прошу тебя, переезжай ко мне.

– Нет! – Голос Элен был таким же усталым, как и у самой Элизабет. – Это невозможно. В госпитале такая ситуация, что если бы я своими глазами не видела, то ни за что бы не поверила. – Она чуть помедлила и произнесла: – Да, я кое-что хотела тебе сказать...

– Ну привези хотя бы детей. Я сейчас позвоню Ли Пи. Пусть тоже перебирается сюда. Он как раз и мог бы захватить твоих детей...

– Мелисса погибла! Риф привез ее в госпиталь в начале девятого.

Элизабет, мягко соскользнув спиной по стене, оказалась сидящей на корточках.

– О нет... – прошептала она. – Нет...

– Они утром попали под бомбежку. Когда Риф привез ее, Мелисса еще была жива, но через несколько минут скончалась.

Элизабет не могла вымолвить ни слова. Странно было горевать из-за смерти женщины, которую она так никогда и не видела и которая когда-то была главным человеком в жизни Рифа. Что бы она сейчас ни произнесла, все прозвучит банально и избито. И поскольку у нее не нашлось слов, чтобы выразить свои чувства, Элизабет ничего не сказала.

– А за предложение взять к себе детей огромное спасибо, – искренне сказала Элен, когда обе женщины тактично с минуту помолчали. – Но здесь они будут в безопасности в такой же степени, как и в Виктории. Бомбы ведь не выбирают, куда им падать.

– Я думала не только о бомбежках, – сказала Элизабет, стараясь отвлечься от мыслей о Мелиссе. – А вдруг японцы пойдут в наступление?

– Далеко им все равно не пройти. «Королевские шотландцы» живо отшвырнут их обратно за границу, и будь уверена – япошки побегут как миленькие. Едва ли им удастся продвинуться дальше Цзюлуна.

– Ну хорошо, – без особого энтузиазма сказала Элизабет. – Но если положение ухудшится, обещай, что ты обязательно пришлешь ко мне детей.

– Ладно, обещаю, – признательно ответила Элен. – Я должна хоть немного поспать. Через пять часов мне снова нужно быть на дежурстве. А такой усталости я никогда прежде не испытывала.

Элизабет улыбнулась.

– Я тоже. Спокойной ночи, Элен. Благослови тебя Бог...

Мей Лин принесла очень холодный джин с тоником, и Элизабет с наслаждением отпила из бокала. Затем она набрала номер Ли Пи. Он, как и Элен, был убежден, что оставаться в Цзюлуне ничуть не опаснее, чем перебираться в Викторию.

– Конечно, я могу к вам приехать, если нужно, – сказал он после ее уговоров. – Но только если это действительно будет необходимо.

Так ей и пришлось положить трубку, ничего не добившись.

– Завтра вас тоже весь день не будет дома, мисси? – спросила Мей Лин с явным страхом в глазах.

Элизабет опустилась в кресло.

– Да, – ответила она, неуверенная, сможет ли раздеться и добраться до постели. – Если и завтра будут бомбить, Мей Лин, отправляйся в убежище. Там ты окажешься в большей безопасности.

Мей Лин тихонько заплакала. Трудно сказать, что в действительности внушало ей больший ужас: японцы или темные бомбоубежища.

– Да, мисси, – послушно согласилась она, никоим образом не собираясь поступать так, как советовала Элизабет.. Уж лучше она заберется под стол, как сделала накануне. Квартира находилась в очень приличном квартале, облюбованном европейцами. Его не должны бомбить. В любом случае под столом в квартире мисси Гарланд Мей Лин будет чувствовать себя так же безопасно, как и в любом другом месте.

– Я приготовлю вам ванну, мисси? – предложила она, чувствуя неожиданный прилив храбрости. – Ничего, британские солдаты скоро отгонят японцев. И все опять будет как раньше.

В дальнейшем все складывалось не самым лучшим образом. В последующие два дня бомбардировки Цзюлуна и Виктории продолжались. Если в первый день раненых в «Жокей-клубе» было немало, то потом они поступали сплошным потоком. Когда только готовили помещение клуба под госпиталь, казалось, что привезли слишком много медикаментов и перевязочных средств, но теперь их едва хватало. Приходилось разрывать на бинты старые простыни. Хлорку и каменную соль использовали в качестве главных дезинфицирующих средств, потому что ничего другого просто не было.

В первые дни войны добровольцы проявляли чудеса энтузиазма, но постепенно занервничали, стали уставать и бояться.

– Не понимаю, – раздраженно говорила Мириам Гресби, – что же делают наши войска? Почему не сбивают вражеские самолеты?

– Потому что зенитные установки не очень Эффективны, – ответила Элизабет, призывая на помощь всю выдержку и терпение. – А самолетов, чтобы вступать в воздушные схватки с японцами, у нас нет. Их уничтожили во время самого первого налета на аэропорт.

– И все-таки хоть что-то нужно делать! – задиристо произнесла Мириам. – Прошло всего три дня, а я уже совершенно издергана.

Адам вместе с остальными добровольцами находился на южной оконечности острова, на берегу Абердинского пролива. До них почти не доходили новости из внешнего мира. Утром в среду прибыл мотоциклист и рассказал о том, что на Новой территории произошло первое сражение с японцами и что вражеские части, прорвав линию укреплений, наступают на Цзюлун.

– Боже... – вырвалось у одного добровольца. – А я-то был уверен, что дальше этой оборонительной линии япошкам ни в жизнь не пройти!

Точно так же думал и Адам, и сейчас он с утроенной бдительностью наблюдал за акваторией Абердинского пролива. Приблизься хоть одно вражеское судно на дистанцию прицельной стрельбы, оно получило бы свое сполна.

– Как думаешь, они попытаются высадиться и застать нас врасплох? – спросил Адама, явно нервничая, бывший банковский клерк.