Леди-послушница - Симона Вилар

— Артур знает, — отозвалась Милдрэд.

Из-под края своего капюшона она разглядывала реющую прямо над головой прекрасную колокольню собора, одновременно и мощную и удивительно легкую, словно сотканную из каменного кружева, с узорчатыми окнами и четырьмя ажурными башенками по углам. Ранее Милдрэд и не представляла, что может существовать такая красота, и это отвлекло ее от мыслей о Юстасе Блуаском и возможности встречи с ним.

Артур правил лошадью, огибая внушительное пространство, занимаемое собором и прилегавшим к нему аббатством Святого Петра. И вдруг резко натянул поводья. Милдрэд проследила за его взглядом. Там впереди, у въезда в закрытое каменное строение, стояли несколько храмовников в белых плащах с алыми крестами и разговаривали с двумя всадниками. Один из всадников был представительный молодой вельможа, а другой… Милдрэд увидела только черный бархатный капюшон с оплечьем и тут же уткнулась в грудь Артура.

— Увези меня немедленно! Увези!..

Генрих тоже склонился к луке седла.

— Юстас! Семя дьявола! Сам рябой сынок Стефана — да провалится он в преисподнюю! А еще и Вилли с ним! Черт! Нам надо сматываться!

Но Артур не стал торопиться. Невозмутимо свернул в какой-то проулок, поясняя по пути: спешкой они только привлекут к себе внимание. И лишь когда они отъехали достаточно далеко, Артур пришпорил лошадь, заметив, что раз уж прецептория для них теперь не годится, имеет смысл остановиться у его хорошего друга в предместье за воротами Святого Освальда. При этом он улыбнулся и шепнул Милдрэд, что даже рад, поскольку им не придется расстаться так быстро. Но она даже толком не поняла, о чем он, настолько ее ошеломила встреча с Юстасом. Лишь когда они оказались за воротами, девушка понемногу пришла в себя и огляделась.

Освальдовское предместье было своего рода продолжением самого Глочестера, но уже за стенами старых укреплений. Здесь не наблюдалось римской планировки самого города, улочки тянулись кривые и запутанные, однако дома стояли привольно, зачастую в окружении садов. В этом месте селились многие из состоятельных горожан, в основном купцы, которые строили удобные дома, часто под высокими крышами из шифера или даже прекрасной алой черепицы, да и дымоходов тут насчитывалось поболее, а камины с трубой могли позволить себе только состоятельные горожане.

Генрих то и дело оглядывался, опасаясь преследования.

— Артур, а ваш приятель надежен?

— Это насколько вы ему понравитесь. Но, думаю, вам самому захочется произвести впечатление.

Уже начало смеркаться, однако сигнал тушения огней еще не давали, и вокруг хватало света: то горел факел у статуи святого на перекрестке, то освещались ворота у дома зажиточного купца, то мерцали окна харчевен. Когда открывалась дверь какой-либо из них, становился виден очаг, над которым поворачивался вертел с насаженными тушками птиц. Милдрэд невольно сглотнула слюну: она и не заметила, как проголодалась.

Артур вывез их на какую-то улицу, людную и в этот час, причем тут в основном толпились женщины в откровенных пестрых платьях. Были тут и мужчины, которые любезничали с женщинами или даже целовались с ними прямо на глазах прохожих. И ни одного монастыря или церкви поблизости не наблюдалось.

— Ба-ба-ба! — хлопнул себя по ляжке Генрих. — Я узнаю это место.

Артур с улыбкой оглянулся:

— Говорите, были тут три года назад? Стало быть, вы из ранних петушков, раз уже тогда посещали улицу Марии Магдалины.

Милдрэд не поняла, отчего они оба весело рассмеялись. Однако ей не нравилось, как на нее смотрят все эти легкомысленные женщины.

«Уличные девки!» — догадалась она, негодуя, что ее посмели привезти сюда. Но тут Артур свернул в какой-то тихий проулок и остановил коня у вполне респектабельного дома, с высокой шиферной крышей, каминной трубой и аккуратными окнами в верхних этажах. Причем сам дом располагался в глубине сада, деревья которого виднелись за оградой. Артур спешился и постучал в небольшую калитку кованым дверным кольцом. В калитке отворилось небольшое окошечко, тут же послышался радостный возглас и звук поднимаемого засова.

— Мастер Артур! — весело улыбался внушительной комплекции охранник, отступая и приглашая их войти. — Всегда рады, как вам, так и вашим друзьям.

Они спешились, передав поводья слуге. Милдрэд огляделась. Ей понравился сад: ухоженные клумбы, посыпанные песком дорожки между ними, каменная ваза с цветами на цоколе увитой розами беседки. Все указывало на то, что тут обитает небедный человек. Было тихо, хотя с противоположной стороны улицы доносились громкие голоса, женский смех и перезвон струн. Еще Милдрэд заметила, что дом покрыт побелкой с розоватым отливом: красиво, несколько необычно и, наверное, недешево. Девушка припомнила, что Артур наказывал Рису приехать в Глочестер в розовый дом.

Они прошли через прихожую, где их встретила пожилая опрятного вида служанка, которая тоже обрадовалась Артуру и, взяв свечу, по богатой лестнице с широкими ступенями мореного дуба и резными перилами повела их на второй этаж. Женщина сказала, что сейчас же пошлет за госпожой, а пока не хотят ли гости отведать глинтвейна?

Горячий ароматный глинтвейн после долгого пути верхом оказался весьма кстати. Особенно если его попиваешь, сидя перед камином в широком кресле с округлой спинкой, на которую так удобно откинуться. Генрих сказал, что ему тут нравится. Он вообще обладал способностью чувствовать себя как дома везде, куда попадет. А вот Милдрэд почему-то ощутила смущение. Она осматривала роскошный покой, вспоминая, что и ранее слышала, будто жилища горожан порой превосходят убранством даже замки лордов. Юная леди оценила, что потолочные балки до блеска натерты воском, а широкие половицы перед камином покрывает пушистая волчья шкура. Выбеленные стены тут имели розоватый оттенок, и их покрывали тканые яркие коврики, между которыми мерцали развешанные посеребренные блюда. В этом красивом, уютном и богатом покое явно чувствовалось нечто женское. Да и служанка ведь сообщила о скором появлении госпожи, что особенно заинтриговало Генриха, а Милдрэд наполнило растущим беспокойством, из-за чего она поглядывала на Артура почти сердито. Но юноша не придавал значения ее взглядам: устроившись на скамье у стены, он пересадил к себе на колени большого пушистого кота, стал его гладить, и вскоре комната наполнилась громким довольным урчанием.

Это был не единственный кот. Еще двое чувствовали себя тут полными хозяевами: один даже подошел к Милдрэд и стал тереться об ее ноги.

Генрих заметил:

— Эти славные зверушки не опасаются чужих людей, видно, тут их холят и лелеют. Уверен, что и мы тут прекрасно устроимся. По крайней мере, здесь куда лучше, чем в шалаше углежогов прошлой ночью.

«А я вот не уверена», — подумала Милдрэд, вспомнив, как уютно ей спалось на плече Артура. А тут… Она видела, что Артур ждет хозяйку и не скрывает своего нетерпения.

И когда та возникла на пороге, приподняв расшитый занавес в дверном проеме… Генрих стал медленно подниматься, не спуская с нее глаз, а Милдрэд просто вжалась в спинку кресла. Ибо вошедшая была столь яркой и необыкновенной, что привыкшая быть в центре внимания саксонка ощутила себя едва ли не оскорбленной.