Тайна семьи Вейн. Второй выстрел - Энтони Беркли

– Право, Хиллъярд, – запротестовал Шерингэм, – все не так просто. Я не из тех суперсыщиков, которым достаточно бросить один взгляд на дело, чтобы потом указать сбитой с толку полиции, где именно та села в лужу. Нет-нет, я намерен всего лишь представить полковнику и суперинтенданту ситуацию в таком виде, чтобы им захотелось потом намекнуть коронеру, что вердикт «смерть в результате несчастного случая» более чем уместен.

– Ты хочешь сказать, что такой вердикт отражает твои представления об истине? – настаивал я.

– Что есть истина? – насмешливо вопросил Шерингэм. – То, что могло случиться, или то, чему было назначено случиться, или то, что просто прозаически случилось на самом деле? Это один из тех вопросов, что нам предстоит прояснить сегодня вечером.

Я пожал плечами. Уж коли Шерингэм предпочитает напускать на себя таинственность, не мне на него давить.

Джон поднял палец:

– Ага, а вот и они. Я слышал машину.

– Нет, – возразил Шерингэм, – не думаю, что это полковник. Сдается, я знаю, кто это.

– Кто?

– Идите и посмотрите.

Мы все высыпали в холл. Шерингэм сам открыл дверь. По тропе к дому шли две неясные фигуры.

– Это же де Равели, – изумленно произнес Джон.

– Ну кто же, как не мы, – ответил недовольный голос Поля де Равеля. – Учитывая, что вы телеграфировали нам, чтобы мы немедленно возвращались.

Мы посторонились, и миссис де Равель впорхнула в дом с видом актрисы во время долгожданного выхода в третьем акте. Муж вошел вслед за ней.

Джон потрясенно смотрел на них.

– Я вовсе не телеграфировал вам.

– Позвольте объяснить, – вмешался Шерингэм. – Это я послал телеграмму и боюсь, Хиллъярд, что подписал ее вашим именем. Видите ли, – приятным голосом добавил он, – я собираюсь публично обвинить де Равеля в убийстве, так что ему стоит при этом присутствовать.

– Вы, разумеется, понимаете, полковник, – заметил Шерингэм, поудобнее устраиваясь в кресле, – что это всего лишь неформальная беседа?

– Разумеется, – заверил начальник полиции.

Шерингэм обвел комнату оценивающим взглядом.

И в самом деле, до сих пор все шло самым неформальным образом. Полковник с суперинтендантом появились в должный срок, были препровождены в гостиную, где ждали мы все, и обеспечены креслами и напитками. Первые несколько минут беседа касалась чего угодно, только не гибели Эрика Скотта-Дэвиса, хоть и стоит упомянуть, что кресла были выстроены кружком, во главе которого сидел Шерингэм. Помимо двух полицейских и Шерингэма, присутствовали Этель с Джоном, де Равели, Арморель и я. Эльзы Верити с нами не было: насколько нам дали понять, предмет беседы не касался ее лично, зато мог оказаться для нее крайне болезненным.

– И хочу заявить еще вот что, – продолжил Шерингэм, – все, сказанное здесь любым иным лицом, кроме меня, не должно считаться уликой или впоследствии использоваться как улика.

– Едва ли могу на это пойти, сэр, – промолвил суперинтендант, что сидел на самом краешке кресла с весьма напряженным видом.

– Право, суперинтендант, я думаю, мы вполне можем на это пойти, – убеждающим тоном заметил полковник Грейс.

– Очень уж против протокола, сэр, – упрямо возразил суперинтендант.

– Как и вся эта встреча, – указал Шерингэм. – Полиция и подозреваемые сошлись в гостиной лицом к лицу, чтобы хорошенько все обсудить. Какой уж там протокол?

– Боюсь, что не могу связать себя предложенным вами условием, – повторил суперинтендант, весь набычившись.

– Тогда вы уничтожите саму суть моей идеи, подразумевающей откровенное обсуждение всех интересующих нас пунктов. Едва ли вы можете рассчитывать на откровенность, если ваши собеседники знают, что каждое слово может потом быть обращено против них в суде. В общем, – небрежно добавил Шерингэм, – воля ваша, суперинтендант. Если вы не согласитесь на это условие, я не скажу ни слова.

– Прошу прощения, миссис Хиллъярд, одну минутку, – промолвил полковник и, подавшись вперед, принялся что-то тихонько втолковывать своему подчиненному.

Миссис де Равель очаровательно зевнула.

Полковник снова откинулся на спинку кресла и кивнул Шерингэму:

– Мы согласны.

– Великолепно! Тогда начну. И первое, что я хочу сказать: если на миг исключить возможность несчастного случая и предположить, что мы расследуем убийство, то, прежде чем возлагать ответственность на кого-то конкретного, нам надо твердо доказать следующие три условия – возможность, средства и действие. Вдобавок желательно, хоть по закону и не обязательно, продемонстрировать и четвертое: мотив.

Давайте сперва обсудим возможность.

Вспомним обстоятельства произошедшего. Все покинули поляну на дне долины. По меньшей мере на три минуты тропинка внизу осталась без наблюдения, пока туда во второй раз не пришел Пинкертон. За эти три минуты кто угодно мог пройти по тропе вверх по течению, кто угодно мог пройти и в другую сторону. Единственной, чье алиби в этот критический отрезок времени подтвержден более чем одним лицом, является миссис Хиллъярд. Из всех присутствующих лишь ее одну мы можем твердо исключить из числа тех, у кого была возможность оказаться близ места смерти в то время, когда эта смерть произошла.

Что до остальных, то мистер и миссис де Равель обеспечивают алиби друг друга. Пинкертон не знал, что у него есть алиби, пока его не предоставила миссис Пинкертон. У миссис Пинкертон же…

– Прошу прощения, – перебил полковник. – Вы сказали – миссис Пинкертон?

– Да-да, – непринужденно подтвердил Шерингэм. – Бывшая мисс Скотт-Дэвис. Они вчера поженились. А вы не знали?

– И понятия не имел.

– Ну разумеется. Они обручились накануне вечером и, оба не сторонники долгих помолвок, на следующий же день поженились. Весьма разумно. Однако это к делу не относится. У миссис Пинкертон, как я и собирался сказать, алиби не имеется, поскольку ее супруг, как ни прискорбно, отказывается ей его предоставить.

– В самом деле, Шерингэм, – взвился я. – Я вовсе не…

– Ты под присягой отрицал правдивость ее слов, верно? И если это не отказ предоставить ей алиби, то я и не знаю, что это такое. Как бы там ни было, пока не бери в голову. Если хочешь, обсудим этот пункт с тобой позже. У Хиллъярда, опять же, тоже никакого алиби нет и… кто там еще? Ах да, мисс Верити. У нее тоже нет алиби. Так что по части возможности выбор у нас довольно-таки широк.

Что же до средств, то их имеют все лица, имеющие и возможность, поскольку, как я с удовлетворением убедился, можно почти не сомневаться в том, что Скотт-Дэвис сам принес к ручью оружие, из которого был убит. Мисс Верити готова поклясться, что, когда они после завтрака отправились на прогулку, Скотт-Дэвис нес под мышкой ружье. Она уверена, что это была винтовка, поскольку он что-то упоминал про грачей. Они спустились к купальне и прошлись оттуда по тропе вдоль ручья до Колокольчиковой рощи, после чего повернули наверх и вышли к гаражу, где мистер Скотт-Дэвис хотел что-то подправить в машине перед тем, как ехать в Будфорд. Мисс Верити не готова поклясться, что, когда они добрались до гаража, ружье все еще было у него с собой – говорит, что не уверена, хотя скорее всего так и было. Думаю, мы можем назвать обоснованным предположением версию, что винтовку оставили в каком-нибудь месте, где они останавливались передохнуть.