Анахрон - Елена Хаецкая

Но подзаработать сегодня ночью ему так и не удалось. Напрасно Сигизмунд объяснял Лантхильде, что должен уйти из дома, что у него бизнес (это слово она понимала). Зря потратил время, рисуя будильник со стрелками на пяти утра. Потому что подойдя к гаражу, увидел ненавистный «форд». Когда он успел подъехать? Чей это вообще «форд», какой суки? Сыто посверкивая под фонарями лоснящимся черным боком, «фордяра» на этот раз загораживал выезд из гаража полностью.

Чтоб им всем пусто было! Сигизмунд пнул колесо «форда» и тут же опасливо оглянулся, ожидая визга сигнализации. Но «форд» презрительно промолчал. А может, он и сигнализирует. Прямо в квартиру этой суке. Небось, давится сейчас чаем и выскакивает из дома…

Сигизмунду почти захотелось увидеть владельца наглой тачки. Скандал устроить, в морду дать, а еще вернее — получить. Или нет. Они сейчас «цивилизованные». Скорее всего, ему снисходительно отслюнят и отгонят машину. А он, кстати, возьмет. Потому что до получки десять дней. А у тети Ани день рождения. Был.

Откуда они только все повылезали! Как тараканы из щелей. Раньше же их не было.

Как — не было… Были. Только тогда они были детьми. А теперь выросли, падлы, и захватили тут все. Не проехать, не пройти. Куда ни сунешься — везде рыло. Молотобойцы.

Сигизмунд, конечно, понимал, что в нем говорит сейчас обида поколения, которое просрало свою жизнь — у Кота-Воркота наркота была крута… А больше ничего крутого за Котом-воркотом и не водилось. Торчали у «Сайгона», кричали «ура» в 91-м, с энтузиазмом шили нелепые юбки и стеганые штанишки из х/б в доморощенных кооперативах, потом торчали у Мариинки в 93-м, а потом… суп с Котом-воркотом.

Кооперативчики придавили. На один ноготь положили, другим прижали. Из большого бизнеса выдавили. С легкостью выдавили. Другой менталитет нужен. Под другой менталитет другой загривок требуется. Менталитет поддерживать.

А таким, как Сигизмунд, — полная свобода открывать клопоморную деятельность. Только налогами душат — ну, это чтоб тараканам сочувствовал.

Зачем страдает, Кто это знает? Я это знаю, Я сам страдаю… Вот и страдай.

Хочешь офис иметь? Чтоб все по цивилу, блин? Ноу проблем. Готовь пакет арендатора и вперед, на винные склады: справка из Госпожнадзора, справка из СЭС, справка из Ленгаза, справка из ГИОПа, справка из ПИБа…

И проверки. Проверочки.

И работай, работай. Если «фордяра» на дороге не встанет. А если встанет… Ну, не обессудь, друг. Твое время уже не настанет. Прошло твое время.

Сигизмунд, конечно, всегда знал, что в последние годы, как и большинство российских граждан, живет в состоянии постоянного глубокого унижения. Бедностью, бесправием, беззащитностью. Но далеко не всегда эта униженность представала перед ним так «весомо, грубо, зримо», как сегодня, когда она обрела обличье — в принципе, очень хорошего — автомобиля.

Мелко дрожа, Сигизмунд отправился домой.

На входной двери белела бумажка. Когда только успели налепить?

«Инофирме срочно требуются сотрудники. Конкурсный отбор. Возможность дополнительного заработка». И номер телефона.

Сорвал.

Отличная работа, по всему видать. Не иначе, расческами торговать. Таскаться коробейником с тяжеленной сумкой на плече по офисам-конторам, объясняя с порога таким же Сигизмундам, чем расческа «инофирмы» лучше обычного совкового изделия.

«Возьмем обычную бритую голову. Проведем по ней обычной расческой. На голове остаются красные полоски. Теперь воспользуемся нашей расческой…»

* * *

— Не вышло у меня сегодня, девка, подзаработать. Давай ого смотреть.

— Нии, — сказала Лантхильда. — Нэй хоти.

— Нэй хоти — как хоти.

Сигизмунд снял куртку. Пошел в комнату, упал на диван, заложил руки за голову. Кобель тут же устроился у него в ногах. Лантхильда присела рядом. В доме три комнаты и кухня, с раздражением думал Сигизмунд, неподвижно глядя в потолок, но всем почему-то надо собраться в кучу на одном диване.

— Сигисмундс, — сказала Лантхильда. — Мой брозар — он дерево-дерево-дерево…

— Что?

— Дерево-дерево-дерево… и еще дерево-дерево-дерево…

Она обвела вокруг себя руками и вопросительно посмотрела на него.

— Лес, — сказал Сигизмунд. Ему было неинтересно, и он это всячески ей показывал.

— Йаа… Леес! Мой брозар Вамба. Брозарис фрийондс Вавила. Скулди. Лови свиин… Свиин злоой… Убил. Уубил… У! Свиин — таак…

Лантхильда встала, пригнулась, начала ходить по комнате воровскими зигзагами.

— Сигисмундс! Види! Вииди! Дерево-дерево-дерево… Свиин. Миина брозар — тут. Вавила — тут. Скулди — тут. И свиин. Уубил!.. Аттила: Скулди идти лови свиин — не хооти… Вамба сказал: Скулди, иди! Лоовим свиин! Скулди идет лови свиин.

Лантхильда подпрыгнула и встала, широко расставив ноги. Она сжала перед собой кулаки, как будто держала в руках берданку или рогатину — чем там ловят свиина.

Сигизмунд перевернулся набок, подложил ладони под щеку. Стал смотреть.

Лантхильда раскраснелась.

— Свиин идет! Дерево-дерево-дерево… свиин уубил… Злой! Злоой свиин. А Скулди — раз! — Она сделала резкое движение. Все-таки не берданка. Рогатина. — А свиин… он — рраз! Оой!

Лантхильда скорчила гримасу, схватилась за низ живота и стала раскачиваться и выть. Потом выпрямилась и пояснила:

— Скулди.

Из дальнейшего рассказа Сигизмунд не без труда выяснил, что злого свиина Вамба с Вавилой пришили. Правда, из девкиных пояснений явствовало, что они же пришили несчастного Скулди.

Или нет… Но что-то нехорошее со Скулди случилось. Не зря он не хотел идти ловить свиина.

После этого история стала совершенно мутной. Лантхильда еще слишком плохо владела русским языком. С пятого на десятое донесла до сознания Сигизмунда следующее. Вся команда явилась к аттиле. Вамба нес свиина, а Вавила — Скулди.

Аттила сделал так. (Лантхильда изобразила). Он стал топать ногами и рвать себе щеки ногтями, причитая. После чего непоследовательный аттила бил:

а) Вамбу;

б) свиина;

в) Вавилу;

г) Скулди;

д) ее, Лантхильду.

Всех побил аттила! Вот какой аттила!

После чего аттила сказал, что свиина есть не будет. Злоой свиин.

А Скулди сожгли. И свиина сожгли вместе со Скулди.

Из рассказа Лантхильды Сигизмунд уяснил также, что свиин вступил в пререкания с аттилой. Требовал, чтобы его, свиина, съели, как положено. Но потом плюнул и согласился, чтобы его сожгли вместе со Скулди.

Скулди тоже принимал непонятное участие в беседе. Он радовался. И при этом препирался с Вавилой и Вамбой.