Романовы. История великой династии - Евгений Пчелов

Князя повезли в Вильно. Профессор В.А. Оппель рассказывал: «Олег Константинович бодрился, улыбался, временами говорил, временами закрывал глаза и погружался в полусон, но тем не менее его постоянно беспокоили ноги…» Врачи сделали операцию, но уже началось заражение крови. Генерал-майор В.А. Адамович: «Его Высочество встретил меня… приветливо, даже весело, улыбнулся, протянул руку и жестом предложил сесть… Войдя, я поздравил князя с пролитием крови за Родину. Его Высочество перекрестился и сказал спокойно: “Я так счастлив, так счастлив! Это нужно было. Это поддержит дух. В войсках произведёт хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома”. Его Высочество сказал мне, что вчера причастился. “Но вы скажите дома, что мне никто не предлагал. Это было моё личное желание. Я причастился, чтобы мне было легче”… Его Высочество был оживлён и сиял в счастливом для него сознании своих страданий. Мгновениями же были видны подавляемые им мучения».

Император наградил Олега орденом Святого Георгия 4-й степени. Но 29 сентября положение князя резко ухудшилось. «Всё утро он не находил себе места, теперь же на вопрос о самочувствии, отвечал неизменно: “Чувствую себя ве-ли-ко-леп-но”. При этом язык его не слушался, и он с трудом выговаривал слова» (Н.Н. Ермолинский). Приехали родители. «На минуту он узнал их. Великий князь привёз умирающему сыну Георгиевский крест его деда. – Крестик Анпап'a! – прошептал князь Олег. Он потянулся и поцеловал белую эмаль. Крест прикололи к его рубашке. Вскоре больной стал задыхаться… Началось страшное ожидание смерти: шёпот священника, последние резкие вздохи… Великий князь, стоя на коленях у изголовья, закрывал сыну глаза; Великая княгиня грела холодевшие руки. Мы с князем Игорем Константиновичем стояли на коленях в ногах. В 8 часов 20 минут окончилась молодая жизнь… Светлое, детски чистое лицо князя было отлично освещено верхней лампой. Он лежал спокойный, ясный, просветлённый, будто спал. Белая эмаль, к которой он прикоснулся холодеющими губами, ярко выделялась на груди» (Н.Н. Ермолинский).

Похоронили Олега Константиновича в его любимом подмосковном отцовском имении Осташево.

Источники и литература:

Его письма с фронта: «Молитесь за нас…» // Отечественные архивы. № 2. 1995. С. 103–109.

«В моей душе есть чувства благородные…» Переписка князя Олега Константиновича, 1904–1914 гг. // Исторический Архив, №№ 5, 6, 2001.

Бельский Л.А. Князь Олег Константинович. Очерк. М., 1916.

Божерянов И.Н. Славной памяти Его Высочества Князя Олега Константиновича. Пг., 1915.

Вашков Е.И. Его Высочество Князь Олег Константинович. Пг., 1916.

Кульман Н.К. Князь Олег. Пг., 1915.

Лось М.П. Князь Олег Константинович. Звенигородка, 1917.

Пиксанов Н.К. Слово в память Его Высочества Олега Константиновича. Пг., 1914.

Судейкин В.Т. Его Высочество Князь Олег Константинович. Пг., 1914.

122/92. Игорь Константинович (29.05/10.06. 1894 г., Стрельна – погиб близ Алапаевска в ночь с 17 на 18 июля 1918 г. вместе с братьями Иоанном и Константином и другими Романовыми, в 1919 г. останки захоронены в Алапаевском соборе, в апреле 1920 г. – в склепе храма Святого Серафима Саровского в Пекине).

Игорь Константинович окончил Пажеский корпус, служил штабс-ротмистром лейб-гвардии Гусарского полка и с началом Первой мировой войны вместе с братьями ушёл на фронт. В 1915 году император назначил Игоря Константиновича флигель-адъютантом. По декрету большевиков в марте 1918 года его арестовали и отправили в Вятку, а потом на Урал. Недолго они находились в Екатеринбурге, и один из доброжелателей предложил князю свой паспорт, чтобы тот смог бежать. «Игорь Константинович говорил, что он не сделал ничего худого перед Родиной и не считает возможным поэтому прибегать к подобным мерам». Большевики зверски расправились с сыном К. Р., сбросив его в шахту заброшенного рудника под Алапаевском. Потом останки князя белогвардейцы перевезли в Пекин, где их уничтожили уже красные китайцы после Второй мировой войны. Русская Православная Церковь за границей канонизировала Князя Игоря Константиновича в сонме Новомучеников Российских 1 ноября 1981 года.

Князь Игорь Константинович

123/92. Георгий Константинович (23.04/ 5.05.1903 г., СПб. – 7.11.1938 г., Нью-Йорк, умер после операции аппендицита. Похоронен на кладбище Моунт Оливетт, Лонг-Айленд, затем прах перезахоронен на кладбище Свято-Успенского Ново-Дивеевского монастыря под Нью-Йорком).

Князь Георгий Константинович. 1920-е гг.

В ноябре 1918 года вместе с матерью и сестрой Верой эмигрировал в Стокгольм, а затем в Брюссель. «Князь Георгий Константинович уехал из Брюсселя в Швейцарию, оттуда в Англию, а затем в Нью-Йорк. Всюду работал. Умер в ноябре 1937 г. в Нью-Йорке после операции аппендицита» (Великий князь Гавриил Константинович).

124/92. Наталья Константиновна (10/23.03. 1905 г., СПб. – 10/23.05.1905 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе, перезахоронена 23–28.09.1911 г. в Великокняжеской усыпальнице того же собора).

125/92. Вера Константиновна (р. 11/24.04. 1906 г., Павловск – 11.01.2001, Valley Cottage, штат Нью-Йорк, США. Похоронена на кладбище Свято-Успенского Ново-Дивеевского монастыря под Нью-Йорком).

Вера Константиновна

Вера Константиновна в последние годы своей жизни была единственной из Романовых, кто помнил дореволюционную Россию и своих легендарных родственников: отца – Великого князя Константина Константиновича, императора Николая II, цесаревича Алексея. Её крёстной матерью была императрица Александра Фёдоровна. Вера Константиновна рассказывала шведскому журналисту С. Скотту, что ещё совсем маленькой находилась в кабинете отца, когда тот скончался от сердечной астмы. Он начал задыхаться, и Вера бросилась к маме с криком: «Mama, Papa hat kein Luft» («Мама, папе нечем дышать»; немецкий язык был для Веры таким же родным, как и русский, кроме того, она хорошо знала английский). Потом все удивлялись, как она смогла открыть тяжёлые двери кабинета. Некоторые свои личные письма Княжна, уже живя в эмиграции, в шутку подписывала «рядовой Иван Веркин» – прозвищем, которое дал ей отец.

Хорошо помнились ей и революционные дни 1917 года. В ноябре 1918-го она вместе с матушкой, братом Георгием и племянниками Всеволодом и Екатериной эмигрировала в Стокгольм, потом ненадолго поселилась в Бельгии, а затем переехала в Германию, где жила у родственников в Альтенбурге. Там Вера Константиновна училась, увлечённо занималась парусным спортом, состояла в немецком яхт-клубе «Ганза». В конце войны она вместе с родственниками пешком пошла на запад, спасаясь от наступавших советских войск. Никаких иллюзий насчёт своей дальнейшей судьбы в случае ареста сотрудниками НКВД она не испытывала. В Гамбурге Вера Константиновна работала переводчицей в британском отделении Красного Креста, в 1951 году уехала в США. В последние годы жила в доме Толстовского фонда (основанного дочерью Льва Толстого – Александрой) под Нью-Йорком. Никакого гражданства не имела.

Вера Константиновна являлась живым воплощением лучших традиций Дома Романовых, пользовалась громадным почётом и уважением в кругах русской эмиграции. В память о том, что её отец был попечителем всех военно-учебных заведений дореволюционной России, кадетских корпусов, зарубежные кадеты неизменно приглашали её на все свои встречи и съезды. Она не признавала династических прав Кирилловской ветви Романовых и в качестве почётного председателя возглавляла «Объединение членов рода Романовых». Кроме того, она являлась почётной соратницей Российского Имперского Союза-Ордена (начальник Ордена – К.К. Веймарн) и почётным членом Высшего монархического совета (председатель Совета – Д.К. Веймарн). Эти монархические организации считали именно её «легитимной наследницей Российского Престола», поскольку она, абсолютно бесспорно, по всем требованиям дореволюционного династического законодательства принадлежала к Императорской фамилии.