Дикие сердцем - Виктория Клейтон

Прим вздохнула:

— Боюсь, что молодежные увлечения обошли стороной Южный Дорсет. Мальчики, бывало, отпускали волосы до плеч, а девочки носили индийские сари, но идеологическая составляющая при этом отсутствовала. Ты заметила, какие длинные ногти у Элмера? А жемчужный лак на ногтях? Мне никогда не удавалось отрастить ногти такой длины. — Прим вытянула пальцы и хмуро осмотрела свои квадратные с заусеницами ногти. — Думаю, что пижонство Элмера — это вызов. Он желает показать, что не собирается считаться со стереотипами. Мне нравится эта черта…

— О ком вы говорите? — спросил Эдвард, входя в кухню. Плащ на его плечах и спине потемнел от влаги. — Я начинаю ревновать.

— О черт! Из-за тебя я пролила горячую подливку на руку. Что ты здесь делаешь?

— Я не смог войти через парадную дверь, потому что вплотную к дверям припаркованы «ленд ровер» и этот желтый монстр. Мне пришлось парковаться на заднем дворе и пройтись пешком. Вер позвонил полчаса назад и пригласил на ужин. Он сказал, что не хватает еще одного мужчины. Что вы делаете на кухне? Что случилось с Сисси Глим? — Эдвард подошел поближе, наклонился и поцеловал Прим. Бальтазар глухо зарычал, но сразу же успокоился. — Ты сегодня замечательно выглядишь.

Прим была беззащитна — она держала в руках тяжелую чугунную сковороду с шкварчащей птицей.

— Ты задница! — воскликнула она. — Нет, ничего не трогай. — Эдвард попытался взять сковороду. — Сковорода раскалена добела. Ты чуть было не сжег свои нежные пальцы хирурга.

— Мисс Глим отправилась в Ирландию ухаживать за Гаем, — пояснила я, тщательно перемешивая листья салата с шалотом и зеленым горошком.

— Хорошо, что напомнила мне о хирургии, — сказал Эдвард и наклонился погладить Хлою. Собака была настолько напугана бурей, что лишь коротко тявкнула и отказалась вылезать из-под стола. — Я договорился со специалистом в Лондоне. Мы покажем Джорджа хорошему врачу. Вер желает сохранить все в тайне, поэтому визит придется отложить до каникул в школе.

Прим подняла голову.

— Он совершил огромное количество ошибок в прошлом, но, видит Бог, пытается их исправить. Разве не к этому мы должны стремиться? Кто из нас не совершал ошибок?

— Совершали все, — пробормотала я. — Но ведь операция стоит кучу денег.

Прим несколько приуныла.

— Если Вер решит кому-то помочь, то он отдаст все до последнего пенни. Расчетливость никогда не была его сильной стороной.

— Думаю, что Вер значит для тебя больше, чем ты хочешь показать. Больше, чем мне хотелось бы. — Эдвард улыбнулся, но в его глазах загорелся огонек тревоги. Он не отводил взгляда от Прим.

— Не говори глупостей! — Выражение лица Эдварда не изменилось. — И не смотри на меня так. Ну, хорошо. Я была влюблена в Вера в молодости. Он же воспринимал меня лишь как товарища, подругу юности и не более.

Эдвард покраснел. Капли дождя дрожали в его кудрявых волосах. Костяшками пальцев он нервно постукивал по столу.

— Понятно. А сейчас, когда он вернулся?

— Я сразу поняла, что мы совершенно не подходим друг другу. Фантазия умерла. Я никогда не смогу стать его beau idèal, а он никогда не станет моим. Но он навсегда останется дорогим мне человеком, потому что с ним связаны воспоминания юности.

Эдвард не стал выглядеть более счастливым.

— Я пойду скажу гостям, что ужин готов, — объявила я.

Когда я проходила через холл, зазвонил телефон. Я подняла трубку.

— Алло!

— Кто это?

— Привет, Гай. Это Фредди.

— Фредди? — Последовала пауза. — Ты, кажется, не теряешь времени даром.

— Как поживает Мойра?

— Маленькая надоедливая сучка. Она нуждается в хорошей порке. Но мне нет до нее никакого дела. — Я улыбнулась, уловив затаенную обиду в голосе Гая. — У нас с ней все кончено. Изабель намного привлекательнее. По крайней мере, она более опытна.

Сказать, что леди Изабелла Фитцпатрик опытна, значило не сказать о ней ничего. Перед моими глазами стояло бледное лицо с сильно подведенными глазами в ореоле развевающихся волос. Леди Фитцпатрик меняла любовников с периодичностью в несколько дней. Она подкарауливала мужчин с хитростью лисицы, которая ждет в засаде дичь.

— Надеюсь, что ты получаешь удовольствие, — сказала я искренне.

— Где Вер?

— Вер развлекает гостей. Сказать, пусть позвонит?

— Нет, скажи, чтобы прислал пару сотен фунтов. Я не могу спокойно заснуть. Кажется, ирландцы набивают подушки камнями. Я хочу купить здесь пару подушек. Кроме того, у лорда Фитцпатрика довольно странные вкусы. То, что он называет вином…

— Знаю, это не мое дело, но разве тебе не приходило в голову, что Вер сам может нуждаться в деньгах? Сейчас он должен быть особенно бережлив, чтобы удержать поместье на плаву. Не думаю, что сено, которое мы только что убрали, сможет покрыть твои расходы на подушки и хорошее вино. Вер едва наскреб необходимую сумму, чтобы оплатить телефонные счета.

На другом конце провода раздался приглушенный смех.

— Хорошо, хорошо. Ты, кажется, принимаешь проблемы брата слишком близко к сердцу. Уж не влюблена ли ты? Как мило! Очевидно, ты на самом деле чиста помыслами и не притворяешься святошей. Дорогая Фредди, Вер при желании сможет купить десять таких поместий, как Гилдерой Холл, и у него еще останутся деньги, чтобы приобрести океанскую яхту. Я пытался убедить его сделать это. Мне хотелось бы совершить круиз по Средиземноморью в компании Изабель. Но Вер всегда оставался пуританином.

— О чем ты говоришь?

— Вер богат как Крез. Он сделал состояние в Южной Америке.

— Не верю не единому твоему слову.

— Спроси у него. Ты ведь знаешь, что Вер никогда не лжет. Он страдает болезненной совестливостью, почти как ты. Он рассказал мне о своем богатстве лишь потому, что я спросил его об этом. — Гай снова засмеялся. — Отец постоянно угрожал вычеркнуть Вера из завещания, в то время как Вер мог купить поместье гораздо большее, чем Гилдерой Холл. Смешно, не правда ли?

— Я умираю от смеха.

Гай повесил трубку, как только добился от меня обещания поговорить с Вером и добиться от него пересылки денег. Я неторопливо направилась в гостиную, чтобы пригласить всех к ужину. Вер подкладывал дрова в огонь. Когда я вошла, он обернулся. Увидев выражение моего лица, Вер перестал улыбаться и посмотрел на меня вопросительно.

В столовой было очень тепло и уютно. Я поставила на стол свечи и вазу с темными розами. Еда, благодаря стараниям мисс Глим, была восхитительна. Хлоя, развалившись на полу у моих ног, спала. Мы с Прим и Бар по очереди подносили новые блюда и собирали грязную посуду. Чувствовалась некоторая напряженность: леди Фриск абсолютно игнорировала Элмера и Вернера и была язвительна с остальными гостями. Бар и Вернер сидели рядом и увлеченно спорили о значении Святого Грааля. Для тех, кто не был посвящен в таинства магии и не имел представления о древних тевтонских ритуалах, их спор казался тарабарщиной. Эдвард делал над собой невероятные усилия, чтобы поддерживать общую беседу, но когда замолкал, его лицо становилось хмурым. Вер принес из подвала несколько бутылок неплохого бургундского. Эдвард пил вино стакан за стаканом и, кажется, напился вдребезги. Элмер никак не мог понять, почему до нас не доходит то, что для него является азбучной истиной.