Политолог - Александр Проханов

С потолка свешивалась вяленая туша кенийского козла, добытого на сафари Череповым. Стены и компьютеры были вымазаны высохшей козлиной кровью. Внутренности козла были съедены сотрудниками избиркома на жертвенном ритуальном поедании, а выделанная скорняками шкура пошла на переплет нового издания «Конституции Российской Федерации».

Стены были выложены плоскими экранами, по числу регионов, с контурами территорий. Над каждым горели цифры запланированных заранее результатов голосования. На огромном экране была электронная карта страны, на которой, по мере голосования, цветными пятнами станут высвечиваться зоны партийных побед и поражений, где синий цвет соответствовал «Единой России», красный — КПРФ, зеленый — «Яблоку», оранжевый — СПС, фиолетовый — ЛДПР. Здесь и висели алмазно-сверкающие результаты голосования, ради которых двигались в снегах и буранах миллионы людей, еще не ведая о божественной предрешенности их суверенного выбора, об электронных цифрах, горевших, как бриллиантовые созвездия Космоса.

Центральное место в часовне занимал суперкомпьютер электронной системы ГАС «Выборы», — российский хай-тек, соединяющий демократию и электронику, свободу и спецслужбы, суверенный выбор и голубые карбункулы Черепова. Этот белый, словно из родосского мрамора, компьютер лишь слегка был обрызган кровью кенийского козла. Возвышался на алтаре, словно языческое божество, в электронных недрах которого скрывался вездесущий и всеведающий дух. В компьютер из бесчисленных источников, через космическую связь, спутники, подземные волноводы, многоканальные кабели и радиоантенны поступали сигналы с избирательных участков страны. Результаты суммировались, перепроверялись, кодировались, защищались от случайных или умышленных вторжений, гарантировали абсолютную достоверность. Это был эталон точности, неподкупности, бесстрастной и объективной истинности.

Однако между компьютером и поступающим извне сигналом существовало промежуточное устройство. Достаточно сложный блок, через который проходили сигналы. Этот блок размещался на полированной длинной доске, где в строго продуманной последовательности присутствовал ряд элементов. Приходящий извне сигнал, содержащий сведения об итогах регионального голосования, пропускался через прозрачную ванну, наполненную серной кислотой, куда были опущены электроды из платины, не поддающиеся кислотному воздействию. Прошедший сквозь ванну сигнал поступал в почечный камень умершего бразильского колдуна, в пористый, кирпичного цвета нарост, образованный за долгие годы жизни в сельве реки Амазонки. От камня сигнал подавался на высушенную лапку пятнистой африканской лягушки, любимого зверя нигерийских колдуний, врачующих от бесплодия и выкидышей. Далее сигнал процеживался сквозь осколок железо-магнитного метеорита со следами спор и уснувших вирусов, — свидетельство загадочной внеземной жизни. И, наконец, передающие провода, выходя из метеорита, соединялись с полковником ФАПСИ Шабалкиным, абсолютно голым, лежащим на доске лицом вверх. Пухлый, с розовым, безволосым телом, мягкими щеками и широко раскрытыми голубыми глазами, Шабалкин выполнял ответственное задание ведомства, готовясь получить за него звание генерала. Электрические проводки, исходя из метеорита, погружались в его ягодицы и там мягко соединялись со слизистыми оболочками ануса. Другие проводки выходили из-под языка и погружались в компьютер. Таким образом, сигнал, прежде чем попасть в систему ГАС «Выборы», просачивался сквозь сложную систему предварительных фильтров.

Надо добавить, что голый полковник Шабалкин имел на своих чреслах особое приспособление в виде медного, ярко начищенного рычага, соединенного с причинным местом. Этот рычаг позволял регулировать поступавшую в Шабалкина информацию и чем-то напоминал стойку бара с пивным аппаратом, — бармен, давя на рычаг, мог регулировать струю пива, падающую в подставленную кружку.

Все эти детали вызывали у Стрижайло живейший интерес, ибо он впервые был допущен в столь секретное место.

— Господа, — представил его Потрошков собранию именитых гостей, среди которых присутствовали первые мужи государства. — Михаил Львович Стрижайло своим несравненным гением заслужил того, чтобы именоваться «Его Высочество, главный политолог двора Его Императорского Величества».

Стрижайло был смущен столь лестной характеристикой. Хотел, было, изящно отшутиться, обращаясь к вельможам. Но в это мгновение часовня наполнилась мистическим дымом, замелькали стробоскопы, запульсировали цветные лампы, забегали световые зайчики, и в часовне показался верховный жрец, Председатель Центризбиркома Черепов.

Он был великолепен. В шелковом до пят халате, опоясан широким кушаком, из-под которого торчал длинный, усыпанный каменьями кинжал. Ноги его были обуты в восточные чувяки с загнутыми носами, сплошь расшитые бисером и стеклярусом. На голове красовалась пышная чалма, из которой торчало павлинье перо. Он выглядел, как сарацин. Бледное, с костяным блеском лицо выражало грозное торжество и мистическое благоговение. Голубые карбункулы в глубоких глазницах прекрасно и пугающе переливались. От них исходили лучи, попадавшие на зеркальный шар, отчего в часовне мело голубой пургой.

— Именем сокровенного высшего Духа, — воскликнул Черепов, простирая к компьютеру растопыренную, усыпанную самоцветами пятерню, — именем демонов Назраила и Супермаила, духов Соли, Воды и Огня, запечатанных в Соловецком камне, силой всевидящего Зрака Ночи и всеслышащего Уха Тишины, да свершится таинство свободного волеизъявления российских граждан. Тех, кто достиг половозрелости, и тех, кто пребывает в отроческой невинности, и тех, кто в младенческом неведении, и кто в зачаточном состоянии материнской утробы, а так же тех, кто в коме и клинической смерти, в гробовой тьме и под могильной плитой, кто ушел от нас, оставив прах костей своих, имеющих по новому законодательству право голоса. Ибо с помощью «чипов», «штрих-кодов» с потаенным числом зверя, сиречь кенийского козла, всякий и после конца живота своего имеет доступ к избирательным урнам. Что стало возможным благодаря молекулярной инженерии и биотехнологии, разработанным в «Центре изящной словесности имени Мариетты Чудаковой», в «Ваганьковском правозащитном комитете имени Сергея Адамовича Ковалева», в спецлаборатории ФСБ имени Юрия Андропова… А. Мень!.. — так, возгласив имя знаменитого богослова и толкователя Александра Меня, завершил свое слово Черепов. Закрутился на месте в свете мигающих ламп. Создавалась иллюзия, что на секунду Черепов исчезает, выхваченный из часовни демоном Назраилом, а потом возвращается стараниями демона Супермаила.

Началась мистерия, совпавшая с началом голосования на Камчатке и Сахалине. Сквозь часовню проследовали Духи Регионов, демонстрируя геральдику городов и губерний. В лазерных вспышках замелькало множество осетров, белуг, карасей, пескарей, а также орлов, ястребов, воробьев, снегирей, а также медведей, оленей, моржей, соболей, что выдавало тайну тотемных животных, от которых ведут свое происхождение тверичи, вятичи, вологжане и астраханцы. Вслед за ними часовня наполнилась различными средствами истребления и орудиями производства, подтверждавшими воинственность и трудолюбие обитателей Торжка, Ржева, Себежа и Изборска. То были секиры, алебарды, пищали, мечи, рогатины, косы, цепы, вилы, стамески, отвертки, гаечные ключи и гвозди разных размеров. Их сменили образцы флоры таких земель, как Смоленск, Ростов, Иркутск или Вязьма. Тут были кедры, сосны, березы, капуста, помидоры, морковь, свекла, соленые огурцы, маринованные грибы, моченая морошка и варенье из крыжовника и черной смородины. Стрижайло был несколько удивлен, когда неистовый дух одного поморского городка продемонстрировал пальму, негритянскую ритуальную маску и зулусское копье, что подтверждало прозрение писателя-помора Личутина, указывающего на глубинное родство поморов и негров.