Охотник на попаданцев - Владислав Морозов

Это был некий провонявший рыбой, куревом и чем-то непоправимо прокисшим, заставленный штабелями каких-то ящиков, бочек и бидонов, грязноватый то ли гараж, то ли склад, то ли просто «рыбацкий сарай» в примыкавшей к местному порту очень условной «промзоне».

Над входом красовалась крупная, порядочно облупившаяся надпись «La societe de transport Clognac», а за сараем просматривалось ленивое зеленоватое море с чайками и притопленными на мелководье ржавыми руинами каких-то некрупных торговых судов.

Стало быть, наш дорогуша Клогнак числился владельцем некой «транспортной компании» – «свободная профессия, собственная мясохладобойня на артельных началах в Конакри»?

Честно говоря, было сложно представить, чтобы даже с целью конспирации своей основной деятельности Барух лично приводил в Конакри какие-нибудь местные шаланды или фелюги, полные кефали или того, что обычно ловят местные рыбаки. Хотя откуда тогда такая вонища? Шаланды, полные фекалий, блин…

За входными дощатыми воротами склада, возле нескольких длинных, заваленных оружием и боеприпасами столов (как я обратил внимание, среди разложенных в живописном беспорядке волын почему-то преобладали британские автоматы «Стэн» с глушителями и плоские пеналы магазинов к ним) перекуривали и жевали скудный харч (в основном это была жареная рыба в разных вариациях и тощий хлеб с маслицем и каким-то вонючим сыром) десятка три весьма колоритных личностей, которых можно было прямо сейчас использовать в качестве массовки в каком-нибудь фильме про Интербригады времён гражданской войны в Испании 1936–1939 гг.

На эту мысль меня натолкнуло то, что почти все присутствующие дяди были облачены в кожаные или замшевые куртки, а некоторые из них ещё и натянули на уши тёмные беретки. Барбудо фиговы…

А вот хари у этих типов были такие, что прямо-таки пробы негде ставить – подобные типажи далеко не в каждом гангстерском кино увидишь. Обычные Клавкины бодигарды выглядели на фоне этих гавриков не в пример культурнее. Не дай бог ночью в тёмном переулке попасться на глаза подобным, с позволения сказать, «интербригадовцам» (а если точнее, скорее уж махновцам)…

Я обратил внимание и на стоявшие на столах как пустые, так и изрядно ополовиненные бутылки из-под винишка и пивасика, а также разнокалиберные кружки, стаканы и рюмки. Похоже, идти на дело в изрядно поддатом виде здесь считалось вполне в порядке вещей. Не знаю, как насчёт дисциплины, но вот с самодисциплиной у них здесь точно были проблемы. Хотя это же был не спецназ ГРУ, а заурядные провинциальные людобои…

При появлении Баруха его «бойцы» резко погасили окурки и обратили свои плохо выбритые, протокольные физиономии в его сторону. Чувствовалось, что мой спутник пользовался авторитетом у своих головорезов.

Сказав на языке Бриана и Пуанкаре что-то типа «всем здрасьте», Барух спросил у своих мрачноватых орлов, как вообще обстоят дела. Из-за стола появился длинный мужик с жидкими усиками, в коричневой кожанке и замызганной кепке блином, который доложил, что с полицией «всё вроде бы договорено» (не уверен, что я до конца понимал их щедро пересыпанные местным сленгом французские диалоги) и местные «мусора» пообещали никак не реагировать, если на интересующей нас вилле вдруг начнётся пальба или что-то в этом роде.

Далее Клойзнер подсел поближе к столу, и началось «определение окончательной диспозиции».

При этом я стоял у него за спиной и слушал, даже не пытаясь встревать в этот разговор «конкретных конакрийских пацанов». «Пацаны» глядели на меня довольно подозрительно, но спросить у Баруха, кто я такой, не решались. По их представлениям я, видимо, был довольно важной персоной, раз уж приехал в компании с их драгоценным шефом.

Каких-нибудь неряшливо нарисованных от руки на листе мятой бумаги планов местности, в стиле киношных грабителей банков, тут не было, но сгрудившиеся вокруг Баруха, воняющие потищем и перегаром бандюки прекрасно понимали, о чём речь, и без всякого плана, из чего я заключил, что большинство из них или были «в теме», или даже лично побывали на месте будущего «эпизода».

Подземных ходов и прочего, как нам с Клавой и говорил до этого мсье Мергуй, на этой вилле действительно отродясь не было. При этом добыть схему внутренней планировки виллы, с точным расположением комнат и прочих помещений, людям Баруха не удалось (здесь кругом было сплошь частное строительство и по части отчётности всё обстояло, мягко говоря, непросто), но ни для кого из них это, похоже, не представляло проблемы.

Вилла была обнесена высоким каменным забором, но «колючки» и прочих неприятных сюрпризов на этом заборе не имелось. Ворота на вилле были одни, с калиткой в них. Постоянной охраны у самих ворот не было, она появлялась из дома после звонка в калитку.

Слева к первому этажу виллы был пристроен гараж. Там и у крыльца виллы должно было находиться три или четыре автомашины.

Из самого дома было два выхода – главный, он же парадный, и через кухню, с противоположной воротам стороны дома.

Таким образом, блокировать виллу особого труда не составляло и улизнуть оттуда было практически невозможно. Почему наша Савнер-Уойб всего этого не учла – даже не знаю. Возможно, просто не нашла чего-нибудь более подходящего, а вернее всего, просто не хотела выделяться, поскольку эта вилла была для этих мест прямо-таки типовой и среднестатистической. Да и жила она там относительно недавно: могла просто не успеть принять дополнительные меры безопасности…

При этом совмещённый со спальней кабинет нашей «главной мишени» вроде бы находился на втором этаже виллы. Там она, судя по всему, постоянно и обреталась.

Лысый мужик с испитым лицом потомственного пролетария и кривым носом, в надвинутой на брови коричневой беретке (видимо, гонец от «наружки») доложил, что в последние несколько часов на виллу никто не приходил и не приезжал, соответственно, виллу тоже никто не покидал. Никаких подозрительных телефонных звонков тоже не было зафиксировано (то есть люди Баруха, судя по всему, уже давно подключились к телефонной линии виллы).

Выслушав последнюю информацию, Клойзнер категорично приказал своим громилам, что по любым находящимся на вилле женщинам он позволяет стрелять только по конечностям, с целью обездвиживания последних. Приканчивать их он разрешил только после его отдельной команды. Бандюки понимающе покивали в знак согласия.

Поскольку более никаких насущных вопросов и мировых проблем не возникло, Барух отдал команду «вольно», и его бойцы рассосались по складу доедать, допивать, докуривать и проверять оружие. Несколько гавриков весьма характерного облика устроились в дальнем углу сарая и привычно раскинули картишки. Чувствовалось, что «бригада» у моего еврейского коллеги была довольно разношерстная.

Я спросил Баруха – а как мы, собственно, будем туда проникать? Подорвём ворота или забор?

Он успокоил, сказав, чтобы я особо не нервничал на эту тему, ибо «всё давно схвачено». Поскольку не далее как этим самым вечером один местный мелкий торговец по имени Фил Пуриян как раз должен был привезти на своём фургоне марки «Рено-1000» на виллу какие-то заказанные хозяйкой продукты.