Сотворение света - Виктория Шваб

Алукард принялся собирать по кораблю металл – все до единого кусочки, которые мог найти. Он шарил по ящикам, обыскал камбуз и трюм, собирая ножи, металлическую посуду, вилки – все, что что можно было бы приспособить для разрезания. Магия пульсировала в его пальцах, когда он преображал предметы, заостряя узкие края и концы, превращая стороны в острые грани, борясь с подозрением, что даже его талантов не хватит, чтобы контролировать так много предметов одновременно. По крайней мере контролировать их с достаточной степенью точности.

Но плевать на точность, грубая сила лучше, чем ничего.

Все, что оставалось сделать – это подвести «Призрак» к флотилии поближе для атаки. Он сконцентрировал внимание на собственных парусах – и тут заметил, что вескийская флотилия начинает перегруппировку.

Это происходило подобно приливной волне. Серебряно-зеленая ткань парусов сперва расцвела на флагмане, потом волна цвета покатилась во все стороны от центра, пока весь флот не оказался ей охвачен. За считаные минуты флотилия оказалась готова к отплытию.

Это просто дар судьбы, подумал Алукард, готовя оружие, из последних сил наполняя ветром свой парус. Первый корабль начал свое движение.

За ним второй.

Третий.

У Алукарда отвисла челюсть. От изумления сила полностью покинула его.

Магический ветер утих, и Алукард просто неподвижно стоял и смотрел, выронив самодельное оружие из рук, на вескийские корабли, которые шли вовсе не в порт Тейнек, не к устью Айла, не в сторону Лондона.

Они разворачивались и уходили.

Флотилия перестраивалась перед тем, как устремиться в открытое море.

Один из кораблей прошел достаточно близко от «Призрака», чтобы Алукард мог разглядеть вескийского моряка, впередсмотрящего, обозревающего морскую гладь. Алукард поднял руку в знак приветствия. Вескиец не ответил на его жест. Корабль продолжал движение.

Алукард смотрел ему вслед – и вслед остальным кораблям.

Он дождался, когда вся флотилия прошла мимо него, цвета их парусов растаяли в небесах.

И только тогда рухнул на колени на палубу.

X

Келл, онемев, смотрел на простертые на постаменте тела.

Его король, его королева. Его отец и мать…

Он слышал, как Холланд зовет его по имени, чувствовал пальцы Лайлы, обхватившие его руку.

– Нам нужно найти Рая.

– Его здесь нет, – произнес новый голос.

Это была Айзра, капитан городской стражи. Келл не сразу заметил ее, потому что сперва принял за статую – в полном доспехе, со склоненной головой. Потому что забыл правила траура: тела покойных никогда не остаются без почетного караула.

– Где? – выдавил он. – Где он?

– Во дворце, сэр.

Келл повернулся к дверям, ведшим в королевский дворец, но Айзра остановила его.

– Не в этом дворце, – устало выговорила она. И указала на тяжелые врата, выводившие из Розового зала на городскую улицу. – В другом. За рекой.

Пульс Келла забился так сильно, что грудь едва не разорвалась.

Она имеет в виду теневой дворец.

Голова его закружилась.

Сколько дней назад они отбыли? Три? Нет, четыре.

«Четыре дня, Рай».

«Тогда можешь сколько угодно лезть на рожон…»

Всего четыре дня. И король и королева мертвы, а Рай не смог больше ждать.

– И вы просто так его отпустили? – рявкнула Лайла, обращаясь к стражнице.

Айзра вскинулась.

– У меня не было выбора! – Она взглянула Келлу в глаза. – С сегодняшнего дня Рай Мареш – наш король.

Реальность обрушилась на Келла, как лавина.

Рай Мареш, юный принц, кутила и бесшабашный гуляка, принц, воскрешенный из мертвых…

Мальчишка, всегда любивший играть в прятки, шедший по жизни, как по театральным подмосткам.

Его брат, однажды прельстившийся проклятым талисманом, потому что тот якобы мог даровать ему силу.

Его брат, который просил прощения, вырезая буквы на собственной коже, и держал руку над огнем, чтобы почувствовать себя живым.

Его брат теперь – король.

И каково же его первое королевское деяние?

Отправиться прямо в логово Осарона.

Келл с удовольствием намылил бы ему шею – но тут он вспомнил ужасную боль, которую ощутил в лодке, боль, приходившую волна за волной, снова и снова. Тени этой боли до сих пор пробегали по его телу. Рай! Ноги Келла сами понесли его мимо Айзры, мимо каменных чаш по сторонам ворот – к выходу из Розового зала, в лондонскую ночь.

Он услышал шаги за спиной. Быструю и тихую воровскую поступь Лайлы, уверенный шаг Холланда. Но Келл не оглянулся, как и не взглянул вниз, на простертые под ногами тела спящих лондонцев. Взгляд его оставался устремленным на реку – и на невероятное теневое сооружение, вздымавшееся над ней.

Келл всегда воспринимал королевский дворец как своего рода второе солнце, поднимавшееся над городом и освещавшее его. Если так, то дворец Осарона был полным солнечным затмением, клочком абсолютной тьмы, и только края его слегка пульсировали отраженным светом.

У Келла за спиной Холланд извлек клинок из ножен спавшего на земле воина. Лайла тихо выругалась, пробираясь между тел, но оба его спутника не сильно отставали.

Трое антари вместе перешли по ониксовой дуге дворцового моста.

Вместе оказались у врат из черного полированного стекла.

Келл взялся за дверную ручку и нажал. Двери поддались. И тут Лайла перехватила его за запястье.

– Это в самом деле хороший план? – спросила она.

– Единственный, какой у нас есть, – отозвался Келл. Холланд снял с шеи цепочку с передатчиком и спрятал устройство в карман. Он почувствовал взгляд Келла, поднял голову и встретился с ним глазами. Один глаз – зеленый, другой – угольно-черный, и оба неподвижные, как у маски.

– Так или иначе, – произнес Холланд, – сейчас все это закончится.

– Закончится, – кивнул Келл.

Они оба посмотрели на Лайлу. Та вздохнула и отпустила руку Келла.

Три серебряных кольца блеснули в угасающем свете – кольца Келла и Лайлы были только эхом кольца Холланда. Но все три пели объединенной силой, когда двери дворца распахнулись, и трое антари шагнули во тьму.

I

Стоило Келлу переступить порог, в груди его вспыхнула боль. Будто стены темного замка Осарона приглушали связь между ними с Раем, а теперь, когда преграды больше не существовало, нить натянулась с небывалой силой, и каждый шаг еще глубже погружал Келла в страдания его брата.