Огонь и вода - Салма Кальк

Правда, тут же вернул на место.

Дома они с Фиалочкой засели на балконе с вином и фруктами и принялись читать комментарии. Хватало всякого – и просто позитивных стикеров, и вопросов по делу, на которые тут же отвечал кто-то из редакции, и была пара высказываний вроде «ну и дурак». Но Фина ещё в редакции объяснила, что это хорошо, значит, никто не остался равнодушным. И пусть лучше так, чем вовсе молча.

Они сидели, обнявшись, на балконе, телефон давно отложили и на комменты махнули рукой – успеется ещё. Серый лежал частью на ноге Рыжего, частью на колене Фиалочки, и тихо, но непреклонно урчал. За окнами полыхал огнями огромный город.

- Рыжик, как ты думаешь, мы всех победили? – тихо спросила Фиалочка.

- Не знаю, - честно ответил он, он и вправду не знал. – Понимаешь, мы вроде бы решили некую конкретную задачу. Внутренних крыс уволили, и им будет не очень просто найти себе новую работу в той же сфере. Внешних врагов вычислили и поймали, и никакой пощады этим гнидам не будет, потому что из-за Бертрана, выходит, и дядюшка Готье инсульт схлопотал. А если бы не тот инсульт, я никогда в жизни не ушёл бы в отставку. Мы бы не припёрлись в тот вечер в бар, и я не встретил бы тебя.

- Знаешь, если бы отец не отправил меня работать в Массилию и у меня в тот день не закончился бы контракт, мы бы тоже не пришли в тот бар. И я бы не встретила тебя.

- А судьба посмеялась над нами и столкнула нас нос к носу.

- Или не к носу, - усмехнулась Фиалочка.

- Или не к носу, - согласился Рыжий и коснулся её губ своими.

А она только того, кажется, и ждала – обхватила его за шею, переместилась на колени, подвинула возмущённо мявкнувшего кота.

- Я раньше не знала, что такое любовь, Рыженький.

- А теперь знаешь? – поднял он бровь.

- Думаю, да.

- Мне расскажешь?

- Расскажу, - она смеялась. – Это когда кто-то всё время где-то рядом, и не раздражает.

- Это когда чьи-то вещи всё время вместе с твоими, и не раздражает.

- Когда утром тебе принесли под нос чашку арро.

- Или вечером заказали еды в твоей любимой доставке, не спрашивая тебя, что ты хочешь.

- И сто раз за день прислали в мессенджер всякой ерунды.

- И тебя не раздражает.

- Нет, ни капли. И ещё когда тебя спасли от больной спины и от врагов.

- И когда тебе помогли вытащить из жопы твоё предприятие.

- И когда кот лезет на тебя и на него разом.

- Кота подвинуть.

- Точно.

- Или самим подвинуться.

Он осторожно поднялся, не отпуская её, и шагнул в комнату. Хорошо, кровать рядом, но если станет тесно – у них есть ещё один огромный дом.

И там-то точно не будет тесно – ни людям, ни их любви. Сколько бы их не было.

Эпилог

Десять лет спустя

- Катрин, ты не помнишь, где бумаги по теплоснабжению замка? Я вроде их приносил вчера домой почитать, но и прочитать не прочитал, и куда дел, не помню. И Ли куда-то запропастился, я не могу его найти, а нам уже пора выходить!

- Мама, с кем мне пойти на праздник в школе? Мне нравится Дамиан, но он же некромант, и вообще старше меня!

- Мяа-а-а-а-а-а-ау!

Утро начиналось традиционно: с хаоса. Что ни делай, а хаос неистребим.

- Годфри, бумаги лежат в кабинете на столе, в синей папке. Что значит, ты не можешь найти Ли? Он только что был здесь. Одетт, что ты имеешь против некромантов? В любом случае, праздник ещё не сегодня, а сейчас тебе нужно надеть школьную форму и позавтракать. Серый, я сейчас насыплю тебе корма. И почешу. И тебе, Белль, тоже. И остальным. А потом мы все разойдёмся до вечера, как всегда, и не вздумайте ронять мебель, если мы вдруг задержимся!

Катрин за десять лет привыкла быть средоточием порядка для мужа, детей и котов. Видимо, ей это на роду написано, и ничего тут не поделаешь. Но она, вроде бы, справлялась. А когда не справлялась, то запиралась в комнате, которую назначила своей приватной территорией, и читала там записки древней принцессы Катрин. Большую лохматую книжищу, в которой её предшественница на закате жизни записывала всё, что помнила – из детства, юности, замужества, взрослой жизни. Почтенная дама была ехидна и не имела никаких авторитетов, зато на её стороне были муж, шестеро детей, два десятка внуков и всё население огромных владений Вьевиллей, с современностью не сравнишь. Нынешней Катрин досталось куда меньше, но – она считала, что этого достаточно.

Ремонт фамильного особняка они одолели за пять лет. К тому моменту в холле нижнего этажа время от времени проводились мероприятия – свои личные, вроде свадебного торжества, с него когда-то начали, праздники «Волшебного дома» - ещё и потому, что сотрудники компании имели к ремонту непосредственное отношение, и праздники друзей. А потом Жозефин сделала про этот дом ещё один эфир – с ними обоими, и спрашивала о том, как они вписывают в старинные стены современную динамичную жизнь, и как вообще живётся памятнику древней архитектуры в наши дни. На взгляд Катрин, памятнику жилось отлично. Она так и сказала.

Для того, чтобы в том памятнике жить, пришлось нанять много специальных людей. Повара, управляющего, горничных, рабочих. Правда, многим оказалось удобно поселиться тут же – дом велик, места хватит всем, и сотрудникам, и их детям. Опять же, пока дети были совсем малы, за толпой проще было присматривать.

Сейчас Одетт, рыжая девица восьми лет, ходила во второй класс школы, а кудрявый блондин Лионель, младше её двумя годами, в детский сад, но школа тоже маячила в очень близкой перспективе. Дочь уродилась менталистом – кажется, и стихийные силы ей тоже были подвластны. Сын недавно начал демонстрировать отличное взаимопонимание со стихией воздуха, и местами доводил Годфри до зубовного скрежета. Например, как сегодня.

Эмоциональный рык с первого этажа на втором был отлично слышен, и Катрин поспешила туда. В любимом всеми холле с портретами предков под потолком имелся балкончик, там размещали аппаратуру или музыкантов во время мероприятий. И сейчас на перилах этого балкончика сидел замечательный