Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

трудные годы безденежья он ему не изменял. Эти пять минут принадлежали только ему одному и не предполагали вмешательства посторонних.

Есть проверенная временем закономерность. Если у вас ответственная должность и вы должны находиться на связи, то можете быть уверены — вы понадобитесь в тот момент, когда это менее всего удобно. И чем беззащитней ваше состояние, тем серьезней будет оказия. Так что в туалет, ожидая важного сообщения, лучше не ходить.

— Сергей Борисович, ваше присутствие требуется, — сообщил Иван.

Вид у него был серьезный, даже встревоженный.

Вначале Демьянов хотел, чтоб в убежище утвердился наполовину неформальный стиль общения. Ему казалось, что всякие «разрешите доложить» и «так точно» будут ненужным позерством. Тем более что формально он оставался гражданским человеком. Раз уж они заперты здесь на неопределенный срок, думал майор, надо стать большим, нежели просто группой товарищей по несчастью. Пусть не семьей, но хотя бы чем-то вроде большой дружной деревни. Утопия, конечно, но лучше так, чем каждый за себя.

Увы, не вышло. Иерархия оказалась жизненной необходимостью. Он понял это интуитивно и, чтобы избежать разброда и шатания, надевал на себя маску сурового отца-­командира, хотя иногда забывал это сделать.

— Как дети малые!.. Поконкретней, Ваня, — попросил он бойца. — На что я должен взглянуть? Труба потекла? Крысы на складе завелись?

— Именно крысы, Сергей Борисович. — Парень как-то странно улыбнулся. — Самые натуральные, только на двух ногах ходят.

Демьянов нахмурился. Он старался быть демократичным, но надо же знать меру! Лицам, «приближенным к особе императора», дозволялись некоторые вольности, но иногда они начинали забываться.

— Хихоньки для Маши оставь. — Майор был в курсе даже личной жизни подчиненных. — Докладывай по существу.

Через пять минут, отпустив своего ординарца с категорическим наказом не трепать языком, Сергей Борисович тяжело рухнул на шаткий стул. Нормального кресла в убежище до сих пор принести не сподобились. Еще с минуту Демьянов хранил молчание и смотрел прямо перед собой, мрачный как туча.

Всего он ожидал, но не такого. Сомнений быть не могло. Кто-то из его бойцов обворовывал убежище или помогал ворам обстряпывать их делишки. Причем не один, такие дела не провернешь в одиночку. В сговоре должны быть как минимум трое — боец из караула, кто-то из кладовщиков, у которых есть ключи, и как минимум один из парней, дежуривших на посту в главном коридоре. Иначе до жилых секций добычу не донесешь. А то, что украденную еду надо искать именно там, это к гадалке не ходи.

Надо было раскрыть преступление и наказать виновных. Как можно быстрее и как можно жестче, иначе все пойдет в разнос. «А если я закрою на это глаза, скоро нам всем придется их закрыть», — пришел ему на ум невеселый каламбур. Надо было выйти на всю цепочку. Поймать их с поличным, желательно в момент передачи украденного. Иначе всегда будет риск, что кто-то из мерзавцев ускользнет. Надо взять их всех до единого, и тогда…

Но это потом. А пока придется изо всех сил ломать комедию, прикинуться болваном, сделать вид, что ничего не произошло, и находиться целый день среди людей, один или несколько из которых моральные уроды, способные на такое.

Он будет отдавать приказы, выслушивать донесения, шутить для разрядки обстановки, читать свои лекции. И все ради того, чтоб мерзавцы ничего не заподозрили и в эту или в одну из следующих ночей снова пошли на дело. Скорее всего, он не раз будет находиться на расстоянии вытянутой руки от тех, кто это сделал, и мечтать будет только об одном — найти гада, схватить за горло и придушить на месте.

Паскудное, мерзкое ощущение. Будто сам воровал и попался, а теперь вынужден выкручиваться. И как ни поступи, все равно останется осадок. Вокруг одни идиоты и подонки. Еще неизвестно, кто хуже. Кто знает, не захочет ли какая-то тварь стрельнуть ему в спину в темном коридоре?

Никому нельзя было доверять, кроме пары надежных людей. И одному из них Демьянов по внутренней связи приказал явиться к себе.

Сразу после того, как вернулась большая экспедиция, Сергей Борисович осуществил разграничение полномочий. Олег Колесников, бывший старлей ракетчиков, отныне должен был выполнять обязанности «министра обороны» и частично «внутренних дел», то есть обеспечивать безопасность от внешних и внутренних угроз в физическом смысле. Но для решения деликатных задач он был слишком прямолинеен и недалек. Тут требовался человек с опытом оперативно-розыскной работы. Им и был Петр Петрович Масленников, бывший опер уголовного розыска.

— Предлагаете выставить усиленную охрану? — спросил он, внимательно выслушав.

— Нет, — покачал головой Демьянов, сощурив левый глаз. — Пусть все будет как есть.

— Выманим? — догадался новый помощник.

Схватывал бывший опер на лету.

— Верно мыслишь. Ты вот что… Про инцидент никому не слова. Отбери троих толковых пацанов. Нормальных, но чтоб без чистоплюйства. Вам придется делать все от начала до конца. Будете и группой задержания, и следственной бригадой…

— А потом еще и расстрельной командой? — закончил за него милиционер.

— Ты это… вперед не забегай, — уклончиво ответил майор. — Засаду устройте где-нибудь тут, — он указал на высокие, почти в человеческий рост, ряды ящиков и картонных коробок.

— Понял, Сергей Борисович. — Взгляд бывшего мента явно говорил: «Не учите ученого». — А с применением оружия как?

— По обстановке, — ответил Демьянов. — Сам понимаешь, хорошо бы взять живьем, но если что не так, стреляйте на поражение без разговоров.

Даже крысы, если их припереть к стене, могут быть опасны. А сейчас меньше всего был нужен прецедент вооруженного столкновения в убежище.

К счастью, все обошлось. Петр Петрович и его добровольные помощники сработали настолько четко и оперативно, что той же ночью взяли всю шайку­лейку без единого выстрела. Дальше — больше. Той же бригаде без труда удалось развязать им языки и заставить назвать своих постоянных покупателей, которых выдернули прямо из постелей, вернее, сорвали с нар.

На следующий день укрываемых подняли с утра пораньше. Радио во всех секциях надрывалось, впервые с момента закупорки созывая граждан на общее собрание. «Явка строго обязательна!» — вещал знакомый всем голос. Не коменданта — этот почти не принимал участие в жизни убежища, а его заместителя по общим вопросам.

Даже большой зал, как стали называть этот участок главного коридора, освобожденный от лавок, не мог вместить такого количества людей. После того как тот заполнился, опоздавших людей начали заворачивать обратно. Им придется довольствоваться передачей по