Второй пол - Симона де Бовуар

Часто – вслед за Джонсом и Эснаром – различают два типа лесбиянок: «мужской», то есть те, что «хотят подражать мужчинам», и «женский», те, что «боятся мужчин». Действительно, в этом извращении наблюдаются две основные тенденции: некоторые женщины отвергают пассивность, другие же пассивно отдаются, но лишь в женские объятия; однако эти два типа поведения взаимодействуют; отношение к избранному или к отвергаемому объекту можно объяснить во взаимосвязи. По многим причинам, о которых речь пойдет ниже, указанное различие представляется нам довольно произвольным.

Определять «мужеподобную» лесбиянку через ее желание «подражать мужчине» – значит утверждать, что она идет против своей природы. Я уже говорила о массе неточностей, возникающих из-за того, что психоаналитики понимают категории «мужское – женское» в том смысле, в каком они существуют в современном обществе. То есть мужчина считается представителем позитивного и нейтрального, в нем видят одновременно самца и человеческое существо, женщина же представляет собой только негативное, она не более чем самка. Поэтому всякий раз, когда она ведет себя как человек, про нее говорят, что она хочет уподобиться самцу. Ее занятия спортом, политикой, наукой, ее влечение к другим женщинам воспринимаются как «мужской протест»; никто не считается с ценностями, к которым она трансцендирует, а потому все, естественно, полагают, что она делает неподлинный выбор, предпочтя поведение субъекта. В основе такого восприятия лежит глубокое недоразумение: считается, что для человека женского пола естественно превратить себя в женственную женщину; чтобы достичь этого идеала, недостаточно быть ни гетеросексуальной, ни даже матерью; «настоящая женщина» – это искусственный продукт, сфабрикованный цивилизацией, как когда-то фабриковались кастраты; так называемые «женские инстинкты» кокетства и покорности внушаются ей обществом точно так же, как мужчине внушается фаллическая гордость; но мужчина не всегда принимает свое мужское предназначение; у женщины есть веские основания еще сильнее восставать против уготованного ей удела. Такие понятия, как «комплекс неполноценности» или «комплекс мужественности», напоминают мне историю, рассказанную Дени де Ружмоном в «Доле дьявола»: одной даме казалось, что во время загородных прогулок на нее нападают птицы; после длительного психоаналитического лечения, которое не избавило ее от этой навязчивой идеи, врач, гуляя с ней в саду клиники, заметил, что на нее действительно нападают птицы. Женщина чувствует себя приниженной, потому что правила женственности действительно ее принижают. Стихийно она стремится быть полноценным индивидом, субъектом, свободой, перед которой открывается мир и будущее; и если этот выбор совпадает с выбором мужественности, то лишь постольку, поскольку женственность на сегодняшний день означает ущербность. Из исповедей лесбиянок – в первом случае платонической, во втором открытой, – приведенных у Хэвлока Эллиса и Штекеля, ясно, что и ту и другую возмущают специфические требования, предъявляемые к женщине.

А вот что говорит о трансвеститке Штекель:

Подобный бунт вовсе не означает, что девочке уготована судьба лесбиянки; многие девочки переживают такое же возмущение и даже отчаяние, когда узнают, что, оттого что их тело сложено так, а не иначе, им навсегда придется отказаться от своих вкусов и стремлений; вспомним, какой гнев охватил Колетт Одри[346], когда в двенадцатилетнем возрасте она узнала, что никогда не сможет стать моряком; совершенно естественно, что будущую женщину возмущают ограничения, налагаемые на нее ее полом. Вопрос о том, почему она их отвергает, некорректен, скорее следовало бы понять, почему она их принимает. Женский конформизм объясняется ее покорностью и робостью; но ее смирение легко может превратиться в бунт, если ей покажется, что общество не предоставляет ей достаточных компенсаций. Именно это происходит в тех случаях, когда девочка-подросток считает себя обделенной как женщина, именно в таких обстоятельствах ее анатомические данные приобретают значение. Если девочка некрасива, плохо сложена или считает себя таковой, она может отказаться от женского жизненного пути, к которому чувствует себя малоспособной; но было бы неправильно говорить, что она делает выбор в пользу мужеподобного поведения для того, чтобы компенсировать недостаток женственности; скорее возможности, предоставляемые ей взамен преимуществ, которыми располагают мужчины, но которыми она должна пожертвовать, представляются ей слишком скудными. Все девочки с завистью смотрят на удобную одежду мальчиков; их собственные, слишком нарядные платья приобретают для них значение только тогда, когда они, глядя в зеркало, начинают понимать, что они им к лицу, начинают видеть в своем внешнем облике залог будущего благополучия; если же они видят в зеркале ничем не примечательное, ничего не обещающее лицо, то кружева и банты становятся для них обузой или даже насмешкой; «неудавшийся мальчик» упорно хочет оставаться мальчиком.

Но даже хорошо сложенные и красивые женщины, вступающие на путь самостоятельной деятельности или просто свободолюбивые, отказываются жертвовать собой ради мужчины; они хотят реализовать себя через поступки, а не через имманентное присутствие. Мужское желание, превращающее их лишь в предмет любви, так же неприятно им, как оно неприятно юношам; покорные женщины вызывают у них такое же отвращение, какое мужественные мужчины испытывают к пассивным педерастам. Они избирают мужскую манеру поведения отчасти для того, чтобы подчеркнуть отсутствие какой бы то ни было близости между собой и покорными женщинами; они носят мужскую одежду, ходят мужской походкой, говорят языком, свойственным мужчинам, образуют с подругой пару, в которой играют роль мужчины. Подобная комедия – это действительно «мужской протест», но она представляет собой лишь вторичный феномен; глубинным же является возмущение полного сил и независимого субъекта при мысли о том, что он должен превратиться в предмет для удовлетворения плотских желаний. Лесбиянками становятся многие спортсменки; они не могут смириться с тем, что их тело, знакомое с мускульным усилием, разрядкой, движением, порывом, превратится в пассивную плоть; их тело не жаждет чарующих ласк, оно активно взаимодействует с миром, отнюдь не являясь пассивным предметом; для них пропасть между телом для себя и телом для другого становится непреодолимой. Подобное сопротивление наблюдается также у деятельных женщин или женщин, занимающихся интеллектуальным трудом, для которых отречение от своей личности немыслимо даже в плотских отношениях. Если бы равенство полов стало фактом действительности, это препятствие во многих случаях было бы устранено, но мужчины по-прежнему убеждены в своем превосходстве, а такое убеждение мешает женщине, которая его не разделяет, строить свои отношения с мужчиной. Следует отметить в то же время, что наиболее волевые и властные женщины без колебаний вступают в схватку с мужчиной; так называемая «мужеподобная» женщина зачастую испытывает влечение только к мужчинам. Она не желает ни поступаться своим человеческим достоинством, ни жертвовать своей женской судьбой, поэтому предпочитает войти в мир мужчины или даже овладеть им. Обладая неутомимой чувственностью, она не боится грубой страстности мужчины; ей легче, чем робкой девственнице, преодолеть сопротивление собственного тела и познать наслаждение в отношениях с мужчиной. Очень грубая и примитивная натура не видит унижения в половом акте; интеллигентная женщина, обладающая смелым умом, умеет его преодолевать; уверенная в себе, воинственная женщина весело вступит в поединок, из которого, как она убеждена, выйдет победительницей. Жорж Санд отдавала предпочтение молодым людям, «женственным» мужчинам; но г-жа де Сталь лишь с годами стала склоняться к молодым и красивым любовникам, – по-видимому, она совсем не чувствовала себя добычей мужчин, поскольку подавляла их мощью своего ума и с гордостью принимала их поклонение. Русская императрица Екатерина могла даже позволить себе мазохистское упоение, поскольку и в любовных играх она оставалась непререкаемой повелительницей. Когда Изабелла Эберхард в мужском костюме пересекала на лошади Сахару, она нисколько не чувствовала себя униженной, отдаваясь какому-нибудь громадному пехотинцу. Женщина, не желающая подчиняться мужчине, отнюдь не всегда избегает его, чаще она пытается превратить его в орудие своего удовольствия. При благоприятных обстоятельствах – тут главная роль принадлежит партнеру – женщина просто забудет о противоборстве и будет полностью удовлетворена своей долей, точно так же как мужчина удовлетворен своей.