Наследие - Виталий Храмов

Не имеющие скорости, растерянные Змеи оказались в положении медведя, облепленного кучей собак, неспособных его убить сразу и одним ударом, но не дающих ему двигаться, загрызающих его медленно, мучительно и неотвратимо.

А развернувшая конница Лебедя отсекла агонизирующую в толпе Безликих конницу Змей от новой волны людоедов.

И так раз за разом. На все большие и большие волны Змей Лебедь отвечал все новыми и новыми противодействиями. Используя с детства известный прием игры «Камень, ножницы, бумага». Парируя сильные стороны Змей, тем снижая их силу, поражая их, используя их слабости. Но имея в запасе почти не скрываемый козырь – магов. Только Змеи еще не догадывались, что у Белого не несколько обычных магов, а целый выводок очень мощных и умелых магов, которыми гордился бы и университет. Как позже оказалось – слишком мощных, слишком умелых.

Змеи схлынули. Опять строй Лебедей распался, рванув вперед. Люди, как муравьи, хватали все, до чего дотягивались, тащили в тыл, к высокому всаднику в красной накидке и плаще с белыми крестами, стоящему под стягом с лебедем на красном фоне, окруженному группой Паладинов и магов, еще не участвующих в бою.

Из марева портала вывалились, крепко обнявшись, – под громкий писк Прыгуна – Синеглазка, Чума и Корень, не решившийся отпускать этих двоих в бой без своего собственного пригляда, не считая даже личную дружину Белого достаточной гарантией защиты женщин, но сломленный этими буйными беременными женщинами и согласившийся, что «без них там – край!».

Этот способ групповых Переходов открыл как раз прыгающий от радости и озабоченности Прыгун. А точнее – Марк. А если совсем точно – отчаянная храбрость, граничащая с безумием, Марка. Если первый совместный Переход мог быть случайным успехом, то вот их совместный Переход с Ястребом был уже безумием. И Корень этого категорически не понимал. Их могло размазать тонким, равномерным слоем на сотни конных дней пути.

Женщины сразу побежали помогать сестрам Милосердия, используя уже ставший в Милосердии правилом способ – сначала отобрать человека у Смерти, остановить кровотечение, сохранить жизнь, а лишь потом, если будет время и Сила, вернуть здоровье.

А Корень развел руками под гневным взглядом Белого и его близких, покрутив пальцем у своего виска, показывая, что они – эти две – свели его с ума.

Белый вздохнул обреченно, поднимая глаза к горизонту, где от земли поднималась сплошная туча пыли от юга до севера, а на небе собирался ливневый фронт.

– А, ну если порталы мы не скрываем… – воскликнул Сумрак, открывая портал, шагнув в него. В последний момент Прыгун появился на его плече, но тут же пропал, появляясь на спине Синеглазки, весом своим сбивая ее, заставив уткнуться прямо в окровавленного воина, заставив материться и кричать от боли, – женщина дергалась от острых когтей Прыгуна. А зверек, от ее дерганья, еще крепче вцеплялся в тонкую броню мага Жизни.

Корень схватил Прыгуна за шею, оторвал его от Синеглазки, даже не обернувшейся, встряхнул, строго смотря прямо в глаза зверька, увядающего под этим взглядом. Тут Прыгун опять учудил. Лизнул своим длинным, тонким, шершавым языком Корня прямо в губы, вызвав этим смесь удивления, растерянности и брезгливости у Корня и смех у всех, это увидевших. После этого Прыгун, по-хозяйски, перелез на плечи Корня, да так и остался на них, не спуская глаз с Чумы и Синеглазки, следя за одной – одним глазом, за другой – другим. И от вида этих, не согласованных глаз тошнило.

Появился Сумрак, опять стал набивать свой Мешок трофеями.

Битва продолжалась.

– Готовьте отход к ручью, – сказал Белый, не сводящий глаз с горизонта.

Словно в подтверждение его слов, из портала вывалился полупрозрачный Ронг в своей призрачно-черной броне, но с белым знаком Триединого во всю грудь, и Шепот Ливня.

– Что? – спросил князь, видя их растерянно-виноватые лица.

– Мы… тут… ненароком…

– Одним словом, – прервал его Ронг, – мокрый сезон мы начали! Ошибочка вышла!

– Отход! – закричал Белый, поднимаясь на стременах. – Полный отход! Уходим в Скрепел! Розовые слоны!

Последняя фраза предназначалась Ронгу и Шепоту. Слова из дурацкой песенки Агронома про незадачливого мага, что путал заклинания.

По накатывающей волне Змей под тысячу всадников ударили магией. От этого удара не только Змеи, но Безликие побежали к городу. Сотни людей были уничтожены за мгновение. Вой от боли сотен глоток умирающих оглушил. Пустошь горела, коробилась, лопалась, била молниями и трескалась от мороза. И все это – разом. Попавшие в буйство магии люди метались, отчаявшись найти выход из ловушки, отчаявшись спастись.

Белый показал Змеям свой козырь. Хлопнув им по носу.

Люди Лебедя опять бросились вперед, подбирая раненых и павших, хватая оружие и трофеи, срезая, срубая седла с коней, отрубая ноги убитым коням, если видели на них подковы, тащили с людоедов шлемы и броню, ловили мечущихся живых коней. Трофеи скидывались к ногам Сумрака. Но куча не росла, исчезая в Мешке Путника. А вдвоем с Ронгом они вообще собрали все, до последнего гвоздя, наконечника стрелы и даже самих древков сломанных стрел, копий, разбитых щитов и рукояток топоров.

Отходили в беспорядке. Но и людоеды больше не решались атаковать, скапливаясь за перепаханной магией Пустошью.

Небо стремительно темнело. В пыль упали первые, тяжелые капли, возвещая, что лето кончилось. Наступил мокрый сезон. И сплошной водопад с небес подтвердил это.

* * *

Жаль, что «водяное перемирие» бывает лишь в сказках. Война продолжалась даже в этом потопе, третьи сутки непрекращающегося ливня. Скрепел залило. Ливневый водоотвод был забит и разбит еще при осаде и штурме города Змеями. Город превратился в бочку, заполненную грязной ледяной водой. Вода не уходила даже через разбитые стены и ворота. И не потому, что пробоины были перекрыты завалами, что они для воды? А потому, что за стенами города – такой же потоп. В котором, по сплошной воде, текла река людоедов.

Белый стоял на остатках крыши детинца. Его шлем менял режимы восприятия, помогая ему увидеть хоть что-то сквозь водяную завесу ливня. Рядом стоял Ястреб. Его шлем был полностью исправен, потому видел Ястреб лучше и дальше. Шлем позволял Ястребу разговаривать с Белым не только не открывая шлема, но даже не крича. А вот Белый должен был кричать. Он слышал Ястреба прекрасно, но Ястреб его – нет. Даже речевой модулятор шлема Белохвоста отказал от трех дней отмачивания едкой водой ливня.

– Уже обтекли город с трех сторон, – передал Ястреб.

Если сейчас не выйти из города, они будут окружены. Не то чтобы это было плохо, тут можно очень долго и успешно обороняться. Но стратегически не имело смысла. Разделяло силы Белого. Он хотел только сдержать Змей, заставить их собраться кучнее, чтобы к главному сражению они вышли разом, большей частью, чтобы увязли в бою, не подумали бы даже об обходе поля битвы, об окружении. Чтобы хотели – по привычке – раздавить числом, а не маневром и хитростью. Чтобы подставились под удар магов.