Гавань Семи Ветров - Дмитрий Воронин

Может, она и сбежала бы. Если бы было куда — село, где жили ее родители, оказалось на пути армии захватчиков… Уже много позже девочка узнала, что агрессоры, вообще говоря, не старались уничтожать мирное население — но жестоко подавляли любые, даже самые жалкие попытки сопротивления. Мать Арианис, волшебница весьма посредственных способностей, посмела использовать магию, чтобы защитить свое имущество… За это люди в матово блестящих доспехах сожгли и ее, и ее мужа, и десяток ближайших к ее дому дворов. В назидание…

Потом было много подобных событий. Везде, где маги пытались встать на защиту своей страны, они уничтожались быстро и безжалостно. Правитель Мидиас бросил против непонятно откуда явившихся врагов армию — она была стерта с лица земли. Пал Кер-Лиар, спустя месяц был уничтожен последний оплот сопротивления — Желтая Обитель…

Все это прошло мимо Арианис. Их школа — два десятка домиков в горах — не привлекла внимания захватчиков. И только время от времени доносившиеся до этих мест новости заставляли иногда по ночам дрожать от страха… не только учеников — но и немногих учителей, что остались присматривать за детворой. Большинство же ушли защищать свою страну — и не вернулись.

А потом вдруг сразу все затихло… Ши-Латар, впоследствии принявший имя Бореалиса, объявил о снижении налогов, издал еще немало указов, одним из которых обещал прощение всем магам, что поклянутся не вредить Лиару и его правителю. Кто-то искренне пожелал пойти на мировую с оккупантами, кто-то затаил злобу и вознамерился в дальнейшем отомстить… этих было немного, память о том, как расправились Соратники (теперь их называли так) с Желтой Обителью, была еще свежа, а руины неприступной крепости Ордена даже не успели порасти травой.

Годы текли спокойно и размеренно. Учебники — лекции — практические упражнения — снова книги, истрепанные прикосновениями рук сотен учеников. Где-то там, в большом мире, происходили интересные вещи — Соратники захватывали соседние уделы один за другим, вереницы рабов отправлялись строить дороги, распахивать поля… Среди жителей Лиара все больше и больше находилось тех, кто говорил, что жить под рукой Бореалиса куда лучше, чем под рукой Мидиаса. Постепенно голоса эти сливались в единый хор — и, слушая его, находились уделы, что сами распахивали врата замков перед армией Бореалиса. Обо всем этом знали учителя — но постепенно взрослеющим детям не стоило забивать голову такими вещами. Учебники — лекции — практические занятия, вновь и вновь вращался этот круговорот. И неожиданно для себя самой Арианис поняла, что ей нравится учиться…

Ей было шестнадцать, когда наступил срок окончания школы. В этот день она должна была получить звание волшебницы — и клеймо, что навсегда изуродует ее руку. Клеймо, отмечающее ее право пользоваться магией на территории Лиара, зарабатывать этим свой кусок хлеба. В этот день она должна была стать взрослой — шестнадцатилетняя девчонка, для которой еще вчера существовал один дом — школа, одна семья — учителя и другие ученики… Ей предстояло отправиться в большой мир, о котором она не так уж и много слышала. В этот день она впервые увидела Бореалиса.

Он в сопровождении десятка Соратников прибыл, чтобы посмотреть на выпускников. Возможно, уже тогда Бореалис задумывал возрождение Желтого Ордена как замены той силе, которую утратили его Соратники…

— Они и вправду утратили силу? — уточнил Жаров.

— Да. В тех боях, что бросили Лиар на колени перед ними, Соратники метали молнии, от которых не защищала ни броня, ни толстые, окованные медью щиты. Но потом…

— Их метатели молний, — Жаров постарался подобрать подходящее слово, которое было бы понятно и Эрнис, и Таяне, — они умерли, так? Перестали работать?

— Ты все понял правильно, — усмехнулась Эрнис. — В них не было магии ни капли. Это было просто изделие человеческих… — она вздохнула, — ну, почти человеческих рук. И оно сломалось. Много позже я поняла почему. Эти… метатели были из другого мира, как и их владельцы. Здесь им не было места. Но я продолжу. Итак, Бореалис посетил школу…

Юноши и девушки один за другим подходили к ректору школы, чтобы получить его прощальные дары. Одну золотую монету — чтобы ученики не умерли с голоду, прежде чем найдут для себя приносящее доход занятие. Серебряный кулон на длинной тонкой цепи — знак школы. Одну-две книги, именно те, которые могут пригодиться выходящему в мир бывшему ученику, индивидуально подобранные для каждого. И магическую печать на тыльную сторону левой кисти — вечное клеймо, которое нельзя ни смыть, не вывести иным способом. Только отрубить себе руку. Но альтернативой было навсегда отказаться от использования магии, а потому те, что собрались здесь, стиснув зубы, протягивали левую руку, чтобы получить отметину, свидетельствующую о принадлежности к магическому сословию. Это было больно, очень больно — и зал огласился криками тех, кто не сумел или не счел нужным накладывать на себя болеутоляющие чары. Арианис шла одной из последних. И вдруг почувствовала, что Бореалис смотрит на нее. Почувствовала, несмотря на то, что на нем, как обычно, был глухой, без прорезей, матово поблескивающий шлем.

А затем он склонился к ректору, который был ниже правителя чуть ли не на две головы, и что-то спросил. Выслушал ответ, а затем отдал короткий приказ — и старик склонил голову, подчиняясь. И, когда Арианис протянула руку, чтобы принять боль и клеймо, лишь покачал головой.

— Сиятельный Бореалис приказал не возлагать на тебя печать.

Девушка вздрогнула — больше от испуга, чем от радости.

— Означает ли это, что мне… мне нельзя будет заниматься магией? — Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. — Но… почему?

— Ты можешь заниматься магией, Арианис, — раздался чуть скрежещущий, отдающий металлом голос из-под шлема. — Сколько угодно. Но у тебя будут и другие занятия, не менее важные.

Он оказался прав. Последующие годы оказались очень наполненными событиями. Арианис пришлось много работать — в основном над восстановлением Желтого Ордена. Получив от Бореалиса несколько артефактов, ранее принадлежавших Ордену, среди которых был и Ключ Ветра, девушка совершила несколько путешествий в Гавань Семи Ветров. По ее приказу была заново отстроена Желтая Обитель — правда, в другом месте, менее неприступном.

Но все это было куда менее важно, нежели то, что происходило между нею и Бореалисом. Он почти ничего не скрывал от девушки, и постепенно она узнала все о нем и о его народе.

Они не были людьми, но стояли к людям куда ближе, чем любые другие известные расы. Они пришли из другого мира, не просто пришли — бежали, подгоняемые страхом смерти. Они смогли открыть проход — грубый, более похожий на взлом — и ушли из своего мира в другой. Тогда они думали, что сумеют спасти свои жизни.

Это оказалось и так, и не так. Новый мир, который они намеревались сделать своим домом, оказался совсем не столь дружелюбен, как это показалось в первый момент. Что-то было другим — возможно, солнце… Там, где родился Бореалис, всегда царил сумрак. Очень скоро Соратники поняли, что их тела, сталкиваясь с солнцем или даже с отраженным светом, начинали изменяться, постепенно превращаясь в камень. И потому они вынуждены были носить свои доспехи — только эта броня, порождение древнего разума и давно забытых умений, могла защитить от губительного и невероятно болезненного воздействия солнца. Только ночью или в помещениях, лишенных окон, они могли позволить себе снять панцирь.