Дендрофобия - Наталья Горская

– Что ж с этим делать?

– А скалка на что? Есть такой хороший кухонный прибор – скалка. Полицейская дубинка жены. Выбивает из мужика всю дурь и прочие ценные показания.

– Ну это уж вообще тирания какая-то!

– А не будет, дурак, феминисток из баб делать. Сделал, так получи. Теперь мужики и хотели бы им это запретить, но правила диктует большинство, а эти вояки после войн уходящего двадцатого века в меньшинстве остались. Они пытаются козырять этим меньшинством, думая, что их будут больше ценить как раз за редкость, но природа так устроена, что вытесняет вымирающие виды окончательно. Большинство военных на гражданке спивается ударными темпами, потому что они не умеют жить в условиях мирной жизни. Их выбивает из колеи одно то, что дома надо платить за свет и газ. Они находят себе бабу, которая берёт на себя все их бытовые проблемы, и гнобят своим нытьём, как они героически где-то там за что-то воевали. А ей-то что с того? Она-то не там, а тут. И ей надо тут за таких героев землю пахать и на заводах работать. Ошибка думать, что пацифистом быть легче, чем милитаристом. Я давно заметил, что к войне всегда призывают гражданские пустобрёхи, которые даже армейской жизни не познали и на передовую уж точно не собираются. На самом деле военная жизнь намного проще мирной, а дезертиром можно стать, не только сбежав из армии, но и наоборот: удрав на войну от мирной жизни. Именно поэтому мы войну под себя и облюбовали – мужики всегда выбирают, что попроще. И убедили баб, что это им как раз повезло – обустраивать жизнь, пока сильный пол где-то героически воюет «за правду». Типа, в мирной жизни делов-то всего ничего: на работу сходил, зарплату получил, в кабаке пропил. Но мирную жизнь налаживать значительно труднее любой войны. Мужики дезертируют от жизни на войну, в пьянку, на тот свет именно потому, что не хотят, да и не умеют жизнью заниматься. А на войне всё просто: приказ дали – выполняй. На войне все герои. На гражданке героев нет – тут никому не интересно, какой ты смелый с миномётом. Война очень развращает в этом отношении. Привыкаешь, что вот ползёт враг, ты можешь его подстрелить, и тебе за это ничего не будет. А тут «ползут» цены, и ты ни-че-го не можешь сделать, чтобы их остановить! Тут тебе никто обмундирование не выдаст и на постой не определит, тут самому надо себя обувать и одевать. А чем платить? Где деньги взять? Надо идти работать. А куда идти, если никто нигде никому не нужен, если работы как таковой нет? Или она есть, но нет зарплаты? Думай. А с этой способностью как раз и проблемы. Потому что на войне не надо думать, достаточно только приказ выполнять. Подвезли боеприпасы – армия стреляет. Не подвезли, так и не подвезли – отступает. Тыл не в состоянии помогать фронту – фронт будет сдавать врагам тыл с бабами, стариками и детьми без всякого сожаления. Любой полк, когда у него в условиях войны заканчивается жратва и медикаменты, входит в ближайшую деревню и совершенно безнаказанно грабит и насилует там безоружное мирное население, которому уже фиолетово: свои солдаты это делают или чужие. И те, и другие – враги.

– А почему мужчины так любят войну?

– Потому что самцы. Самцы всегда истребляют других самцов, иногда без всякой цели. Так, на всякий случай, чтобы конкуренция за самок была меньше. В криминологии есть такое понятие, как непреднамеренное и зачастую совсем необъяснимое убийство после совместного распития спиртных напитков. Потому что алкоголь убирает контроль, и человек показывает своё истинное лицо, что бы он до этого ни трендел о какой-то там крепкой мужской дружбе с тем, кого убил. Алкоголь – это как сыворотка правды: всё дерьмо сразу очень хорошо видно. И то, что из наших пьяных сограждан сейчас столько говна лезет, говорит о том, что они сами по сути своей – говно. Удивительно, почему мужики мочат друг друга именно после «дружеских» посиделок. Да что там дружба – убивают родных братьев, отцов и сыновей в состоянии опьянения. Любая баба знает, если её муж, брат или отец с кем-то «по пьянке дружит», его запросто могут замочить или втянуть в какую-нибудь нехорошую историю. Он на неё огрызается за слежку и волнение и не понимает, что в данной ситуации правды больше на её стороне. Любой участковый, любой судебный эксперт знает, что вся эта хвалёная «дружба» или любое другое мужское «братство» – своеобразная группа риска, где убийство по настроению такой же привычный атрибут, как и водка. Любой мент знает, когда вскрывает квартиры пьющих бобылей, где по заявлению соседей долго шумели, а потом подозрительно затихли, что бесполезно спрашивать какого-то спящего хмыря с топором, за что он покромсал своих «друзей». Он не знает, за что. На сознательном уровне они не могут объяснить, зачем так делают, потому что это как инстинкт, непроизвольное действие. Это мучение для любого дознавателя: составить более-менее внятный акт о причинах убийства некоего гражданина своим «закадычным дружбаном». Никто никогда не сможет логично объяснить, зачем, за что, почему и на кой он убил кого-то из своих дружков, хотя раньше любил орать что-то типа: «Да мы с Витьком – не разлей вода!». Вот так и «дружат» эти «братья навек»: бухают вместе, влипают в разные глупости, медленно, но верно превращаются в идиотов. В какой-то момент начинают цеплять друг друга: то одному кажется, что кто-то на него не так посмотрел, то другой уверен, что ему кто-то что-то не так сказал и вообще угрожает. И начинается прелюдия убийства. Очень рискуют те глупые жёны, которые разрешают мужу таскать в дом таких дружков, потому что в большинстве случаев всё заканчивается групповым изнасилованием этой слишком покладистой дуры.

– Но мужчины любят острить на тему женской дружбы, которой якобы вовсе нет, а настоящая дружба – именно мужская.

– Мужики обожают рассусоливать об этом только потому, что дружба – больная тема для них. Они утверждают, что женская дружба – это серпентарий или ещё какой террариум для ядовитых рептилий и насекомых. Мужики тут уж на комплименты не скупятся, подбирают самые ядовитые словечки, выдавая с головой собственные страхи. Якобы бабы не умеют дружить, потому что завидуют друг дружке и конфликтуют за нас, за сокровищ таких. Между тем, какая-нибудь Марья Никаноровна и Федосья Христофоровна, которые всю жизнь открыто враждуют по лестничной клетке из-за графика уборки подъезда, обе живут до глубокой старости, мирно переругиваются на скамеечке. Одна для другой иногда сходит за хлебом, другая достанет нужные лекарства, когда «верный враг всей жизни» захворает. Женщины всегда враждуют открыто. Если одна другой не нравится, это сразу видно. У мужиков всё завуалировано под дружбу, всё исподтишка. И в этой «дружбе» народу гибнет больше, чем в любой войне. Потому что в любом мужике сидит эта самцовая психология: уничтожать лиц своего пола. Не зря говорят, что мужчины – это случайно выжившие мальчики. Я сам замечаю, что многие мои ровесники постепенно переселяются на кладбище. Найдётся много мужиков лет сорока или пятидесяти, которые остались одни без своих компаний – остальные все полегли, как на войне. От дружбы. Кто зимой в сугробе замёрз, кого на рыбалке по дружбе утопили, кого-то поезд сбил, когда весёлая компания куда-то перемещалась с одного места пьянки на другое. Они ревут и жалуются, какие это были мировые мужики, как они здорово дружили и весело кутили, но их сжили со свету государство, эпоха, история, начальство, сионисты, фаза луны, или просто родители на горшок не так посадили. Первыми в списке обвиняемых идут, конечно же, жёны и тёщи. Они, дорогие! При этом тёща-кобра не раз этого «мирового парня» из сугроба вытаскивала и на себе до дома пёрла, когда друзья его там после пьянки попросту «забывали». А жена-змеюка находила своё «сокровище» в луже, где он мог захлебнуться, упав туда мордой, когда они плелись с дружками из магазина, но «отряд не заметил потери бойца». Женщина никогда не пройдёт мимо человека, даже если терпеть его не может, но видит, что он посреди улицы в одном ботинке валяется. Она всех поднимет, разбудит, растолкает, закатит истерику, но заставит перенести эту сволочь туда, где он не околеет от холода или не захлебнётся в собственной блевоте. А то и сама притащит, отмоет, отстирает, откачает. Мужик всегда её по-своему отблагодарит: назовёт падлюкой и заявит, что это именно она его со свету сживает. Допустить крамольную мысль, что он когда-нибудь сдохнет стараниями своих «друзей», ему развал мозговой деятельности не позволяет.