Теплоход «Иосиф Бродский» - Александр Проханов

— Президент Парфирий не вышел. Небось документы подписывает о нашей с вами отставке, — хмыкнул прокурор Грустинов.

— Господа, а что, если в шарик пальнуть из снайперской винтовки СВД? Небось начнут кувыркаться. — Министр обороны Дезодорантов с интересом рассматривал шар в монокль.

Между тем к сидящему в кресле Есаулу приблизился капитан Яким. Он сменил свой белоснежный мундир на легкий английский костюм. Вместо украшавшего китель золоченого кортика в петлице красовалась белая роза.

— Господа не желают «Чинзано»? — обратился он к Есаулу и послу Киршбоу.

— Благодарю, так рано не пью, — отклонил предложение посол.

— А я, пожалуй, выпью, — сказал Есаул.

— Вам со льдом или без?

— Со льдом, — кивнул Есаул.

Слова «со льдом» и сопровождавший их кивок обозначали пароль, позволяющий капитану Якиму действовать. В гондолу воздушного шара был заложен фугас с радиовзрывателем. Капитан Яким поднялся в рубку и приблизил палец к крохотной антенне, направляющей радиосигнал. Полосатый и пышный шар, напоминавший восточный тюрбан, круглился высоко в синеве. Мягко полыхало пламя, вдувающее жар в полость шара. Невооруженным глазом было видно, как слаженно работают воздухоплаватели, управляя полетом.

Капитан Яким надавил кнопку. Высоко в небесах полыхнул взрыв. Гондола превратилась в белесую вспышку, распалась, стала осыпаться требухой. Шар разорвался, стал медленно оседать, теряя сферическую форму, превращаясь в струящуюся пеструю ткань. Обломки гондолы, останки людей просыпались в озеро. Вслед за ними, с большим опозданием, на воду опустилась пузырящаяся полосатая ткань, медленно погружалась в пучину. И в опустевшем сияющим небе, словно рокочущий гром, прозвучал пророческий стих Иосифа Бродского:

…Один топором был встречен,

и кровь полилась по часам,

другой от разрыва сердца

умер мгновенно сам.

Убитых тащили в рощу

(по рукам их струилась кровь)

и бросили в пруд заросший.

И там они встретились вновь…

В первую секунду на палубе возникла обморочная тишина. Затем раздался истошный женский вопль. Следом заголосили, завыли, стали разбегаться, давить друг друга. Люди метались по палубе, скатывались по лестницам, забивались в каюты. Кто-то силился спустить на воду шлюпку.

— Что это? — воскликнул посол Киршбоу. — Я не понимаю, что это?

— Прошу меня простить, я должен вас покинуть. Мое место рядом с Президентом, — сказал Есаул. Статный, бесстрастный, военной походкой оставил палубу, скрылся в недрах корабля.

Через несколько минут по громкой связи металлический голос произнес:

— Дамы и господа, просьба разойтись по каютам и соблюдать спокойствие. На ваших глазах совершен террористический акт, в котором погибли господа Куприянов, Круцефикс и Словозайцев. Подобные террористические акты произошли в других городах России. Есть жертвы. По предварительным данным службы безопасности, предпринятые действия являются согласованной акцией международной террористической сети «Аль-Каеда» в сговоре с боевиками Национал-большевистской партии и группами вооруженного националистического подполья. Есть угроза атаки на наш теплоход. Президент контролирует обстановку. В настоящий момент он связывается с военными округами, с ракетными частями стратегического назначения, с политическими партиями страны. Еще раз, господа, прошу сохранять спокойствие и оставаться в каютах. Через некоторое время Президент выступит с обращением к нации.

В каюту посла Киршбоу без стука вошел Есаул. Он был бледен, держался подчеркнуто строго. На узком лице с темными подглазьями играли желваки. Без разрешения сел. Минуту молча смотрел на взволнованного посла, доводя это волнение до предела.

— Господин посол, извещаю вас от имени Президента России, что в стране объявлено чрезвычайное положение. На неопределенное время отменяются отдельные статьи конституции. В частности, продлевается пребывание на президентском посту нынешнего Президента России. Об этом в ближайшее время будут извещены послы европейских государств, Индии и Китая. Мы нуждаемся в понимании и поддержке нашего стратегического партнера Соединенных Штатов.

— Это невозможно! — воскликнул посол Киршбоу. — Это противоречит установкам Госдепартамента! Противоречит нашим национальным интересам!

— Мы всегда уважали национальные интересы США. Иногда в ущерб нашим собственным. Разве мы не уничтожили нашу космическую станцию «Мир», чтобы не составлять конкуренцию американским программам НАСА? Разве не молчали, когда ваша субмарина «Лос-Анджелес» протаранила нашу подводную лодку «Курск», и мы, под рыдание вдов и матерей, лгали мировому общественному мнению, ссылаясь на самопроизвольный взрыв торпеды?

— Мы ценим ваши жертвы. Ценим дух союзничества, который вы проявляете.

— Господин посол, вы должны верить, что и в условиях чрезвычайного положения Россия остается верным союзником Америки. Мы не покладаем сил в борьбе с международным терроризмом. Готовы пойти навстречу Америке в ее политике сдерживания по отношению к Ирану и Северной Корее. Мы станем покрывать растущие потребности Соединенных Штатов в нефти и газе. Готовы обеспечить американским компаниям участие в нефтедобывающем бизнесе России. Господин посол, в настоящее время предпринимаются жесткие меры по пресечению антигосударственного мятежа, осуществленного враждебными России силами. Вводится военное положение, идут аресты. Приведены в готовность части ракетных войск стратегического назначения. Прошу сообщить об этом Президенту Соединенных Штатов и сказать, что Россия, как никогда, нуждается в дружеской поддержке.

— Но вы сказали… — Посол Киршбоу растерянно моргал глазами. — Сказали, что Россия распиливает свою последнюю стратегическую ракету. Даже танцевали вокруг нее русские народные танцы!

— Нам казалось, что это действительно последняя ракета. Но в последующие дни мы обнаружили тысячу двести бесхозных ракет и поставили их на боевое дежурство.

— Понимаю, — пролепетал посол Киршбоу. — Я буду связываться с Госдепартаментом. Реакция Президента США последует незамедлительно.

— Полагаю, через четверть часа Президент России на борту теплохода выступит с обращением к нации. — Есаул поднялся. Молча поклонился. Покинул каюту.

Есаул созвал к себе в люкс соратников. Смущенные и подавленные, появились спикер Грязнов, прокурор Грустинов и хромающий, с негнущейся ногой министр обороны Дезодорантов.

— Через четверть часа на палубе перед прессой Президент Парфирий сделает обращение к нации. Объявит о введении чрезвычайного положения и о продлении своих полномочий на третий срок, — начал Есаул.

— Вот так так! Ни хрена себе!.. Давно пора было сделать решительный шаг! — воскликнули все трое разом.

— Не перебивайте и слушайте. — Есаул раздраженно пресек прения. — Каждому из вас надлежит предпринять незамедлительные действия… Ты, — Есаул ткнул в спикера Государственной думы Грязнова, — свяжись с твоим гребаным парламентским большинством. Прикажи утвердить чрезвычайное положение и изменить статью конституции, где говорится о сроках президентских полномочий. Если твои идиоты начнут артачиться, стимулируй «конвертами».