Аркан - Татьяна Русуберг

— Вот уж прям и про ар-кхи-ти-хтуру мим этот хренов на пальцах объяснял? — недоверчиво встопорщил бороду церруканец. — Это ж как надо их растопырить.

Аджакти вмешался в начинающуюся перепалку:

— А не мог бы Люк устроить Козетте экскурсию в арену? Ну типа чтоб к выступлению подготовиться. Посмотреть, какая там акустика, ну или что там у этих менестрелей.

Аркон недоуменно нахмурился:

— Вот уж не думал, что ты такой ценитель искусства!

— Да не в искусстве дело, — Кай обежал глазами вымершую по случаю собачьего холода улицу. Он и не заметил, что они были уже на пути к верхнему городу. — Просто сподручнее за свободу сражаться с открытыми глазами.

— За свободу? — подал голос Тач, высовывая покрасневший нос из-под натянутого чуть не до подбородка капюшона.

Кай коротко кивнул, косясь через плечо на одинокого всадника, пересекшего улицу за спинами гладиаторов. Лошадь с заиндевевшей от дыхания мордой скрылась за углом, унося с собой отдаляющееся клацанье подков.

— Ты хочешь сказать, — прищурил синие глаза Аркон, — что все произойдет в Зимней Арене?

Понизив голос, Аджакти быстро поведал товарищам о планах принцессы, не упоминая источника информации. Мгновенно протрезвевший Папаша еще больше обвис на плечах Тача и Шустрого, выделывая кренделя ногами и то и дело выкрикивая скабрезные куплеты. Маленькая компания гладиаторов, волокущих в казарму подвыпившего приятеля, не вызвала бы подозрения даже у шпионов Омеркана.

— Думаю, Люк вполне смог бы добиться разрешения репетировать в новой арене, — вполголоса поведал Аркон, заговорщически блеснув глазами. — Он вроде как с наследным принцем на короткой ноге.

Тач многозначительно хмыкнул.

— Да не, — тряхнул шевелюрой северянин. — Козетта говорит, немой не в Омеркановом вкусе.

— А нам-то что за разница, как паренек Солнцеподобного ублажает? — ухмыльнулся Папаша. — Лишь бы нам план арены получить. Да еще бы копии ключей в придачу.

— Вот это навряд ли, — нахмурился Аркон. — При всей ловкости Люка и моей козочки…

— А как насчет рабов, что работают на строительстве? — предложил Тач. — Если пообещать кому-то из них свободу…

Товарищи принялись с энтузиазмом обсуждать новую идею. Аджакти не стал рассказывать им о просьбе, с которой он обратился к «покровителю». Не то чтобы он не полагался на обещание Аниры. Но когда на кону стоят их собственные жизни, никакая предосторожность не будет лишней. Лучше получить два ключа от оружейной, чем ни одного.

Знание того, что долгое ожидание скоро подойдет к концу, и возможность планировать решительные действия подняли настроение друзей до заоблачной высоты. Они и не заметили, как забрели глубоко внутрь богатого квартала. Тач первый обратил внимание на то, что они оказались на незнакомой территории. Пора было поворачивать к казармам, чтобы поспеть на вечернее построение.

— Представьте, как Горец заскачет по плацу, когда услышит новость! — воскликнул Аркон, вспомнив о проблемах, оставленных в Танцующей школе. — Ведь Лилию-то Скавр наверняка не успеет сбыть с рук до заварушки. Пусть только она поправляется помедленнее.

— Ты попробуй это самой Тигровой скажи, — криво усмехнулся Тач.

— Да уж, если б не Чеснок, она уже давно бы деревяшкой махала пуще новобранцев, — согласился Папаша.

У Аджакти язык чесался рассказать товарищам новость, но запрет Аниры, несомненно, имел под собой основания. Ведь и Скавр ни словом не заикнулся о состоявшейся сделке. Похоже, рыжая и сама еще не в курсе грядущих перемен.

— Эй, — вдруг затормозил Аркон, уставившись на что-то за краем высокой садовой стены. — А давайте сувенир принесем болящей! Пусть девушка порадуется!

Аджакти проследил за взглядом Аркона, но не увидел ничего, кроме мохнатых ветвей какого-то встопорщенного дерева, между которыми виднелись гроздья желтых, похожих на распухшие пальцы фруктов.

— Финики! — расплылся в улыбке Папаша, давно забывший изображать пьяного. — Давненько же я их не едал! Они небось как раз поспели, а морозец прихватил, и они сладкие такие стали…

— Чистый мед! — подхватил Аркон, вид у которого стал как у медведя, этот самый мед почуявшего. — Мы с ребятами, ну из охранных, их только сушеными на базаре брали, с прошлого года, — и то чуть языки не проглотили. А уж свежие они, вообще, должны быть, — он щелкнул пальцами, подбирая достойное лакомства слово: — Объедение!

— Вы спятили оба, — мрачно заметил Тач. — Сад-то чужой, заметили? Кроме того, тут стена — метра два, а за стеной небось стража.

— Ха! — подбоченился Папаша, воинственно топорща бороду. — Когда это стена нас останавливала? Глянь, вокруг ни души, а стража небось в тепле отсиживается, чего по саду-то шарахаться, зад морозить? Давай-ка лучше, Элиас, лезь мне на плечи — ты у нас длинный.

— Я не вор! — Гор-над-четец спокойно скрестил руки на груди.

— Тогда на стреме стоять будешь, — ничуть не смущаясь, объявил Аркон. — От горсти фиников толстосумы эти небось не обеднеют. Аджакти?

Синие и карие глаза сошлись на Кае. Он вздохнул — они с Тачем были самые легкие из четверки.

— Возможность того, что нас сцапают, вы не рассматриваете? Может, побережете задор для более серьезных деяний?

— Чья бы корова мычала, — хмыкнул Аркон и полез на плечи пригнувшемуся Папаше.

Кай поймал обвиняющий взгляд Элиаса: подвиги Горца и Аджакти на Торговой площади были еще свежи в памяти «семерки», так что вряд ли «истребитель гайенов» мог быть авторитетом в вопросе похода за финиками.

— Ну что вы там застряли? — Он пихнул в бок Папашу, кряхтящего под весом Аркона, — за месяцы, проведенные в Танцующей школе, бывший охранный основательно поздоровел. — Хотите, чтоб нас всех тут повязали?

— Дерево, — шепот северянина звучал озадаченно. — У него веток нет!

— А что же тогда над стеной торчит? — резонно заметил Тач, глаза которого настороженно перебегали с одного конца безлюдной улицы на другой.

— Вот то и торчит, — огрызнулся Аркон. — А ниже лысое оно. Как на такое лезть-то?

— Раньше думать надо было! — возмутился Папаша, которому сапог товарища как раз съездил по уху. — Пальмы, что ли, никогда не видел?

— Слазь уже, тролль! — не выдержал наконец обычно сдержанный на язык Тач.

— И не подумаю! — возмутился северянин. — Без фиников я — никуда!

Кай зло сплюнул:

— Ладно, будут вам финики. Папаш, давай вниз нашего сладкоежку.

Церруканец не стал дожидаться повторного приглашения и согнул разболевшуюся спину, стряхивая товарища на землю. Не успел он распрямиться или ответить на Арконовы «тычехрен», как Аджакти пробежался по кряжистому телу, как по ступеням, подпрыгнул, подтянулся — и ловко оседлал стену. Тут ему стали понятны колебания товарища.