Тигрица - Дженнифер Блейк

— Вы серьезно так думаете? — спросила Джессика с насмешливой серьезностью. — Что ж, сейчас я разложу все по полочкам. Что будет, если вы убьете Ника, как планировали? Его долю почти наверняка унаследует Мими Тесс, как ближайший родственник. После смерти моей бабки ее доля и доля Ника достанутся Арлетте, и если вы сумеете обвести мою мать вокруг пальца, тогда вы на коне. Но что будет, если вы убьете меня? Я вам объясню, Холивелл, поскольку вы вряд ли знакомы с условиями моего брачного контракта. Моим наследником будет мой супруг, и моя доля акций «Голубой Чайки» достанется Кастеляру. Не забудьте также, что именно Рафаэль выкупил банковскую закладную, а это значит, что он автоматически становится главным исполнительным директором фирмы, и ни один суд не решит иначе. Когда он сделает «Голубую Чайку» филиалом своей компании, у вас не останется вообще никаких шансов. Вы проиграли, Холивелл!

— Думаешь, самая умная, да? — Холивелл разъяренно хрюкнул. — Ты, значит, все просчитала?

— Я абсолютно уверена, что вам не удастся ничего добиться. Самое разумное для вас, это немедленно отпустить Ника и меня, а самому как можно скорее скрыться, пока полиция или ваши так называемые дружки не взялись за вас всерьез.

— А вот добьюсь! — рявкнул Холивелл. — Я разговаривал с этой твоей бразильской обезьяной и видел, как он теряет голову, стоит только упомянуть твое имя. Он прилетит, не сомневайся. Кастеляр прилетит, даже если будет наверняка знать, что здесь его ждет ловушка!

— Нет. Рафаэль…

— Да, голубушка, да. Он сделал бы это для каждого из своих родственников, даже для этого краснокожего буйвола, который прикрывает ему спину, а уж ради своей любимой женушки он сделает это непременно. Он уже летит, Джессика, но не успеет он ступить на землю, как я пристрелю его. И, как ты понимаешь, мне будет совсем нетрудно сделать так, чтобы его смерть выглядела совершенно естественно. Ведь не всегда же наркокурьерам везет, правда? Бывает, их самолеты разбиваются при посадке или сгорают из-за неисправности бензопровода, а бывает, что на земле их ждут крутые ребята из мафии, которые готовы нарезать ремней из каждого, кто сунется на их территорию. Когда я покончу с этим, я займусь тобой. Тебя я тоже убью, но не сразу, а после того как мы с тобой наверстаем упущенное. Ведь если я прикончу тебя первой, то, как ты правильно заметила, твоя доля достанется бразильцу и куче его родственников, которые явятся сюда в полном составе, как только до них дойдет трагическая весть. Этого, разумеется, я допустить не могу. Зато если Кастеляр умрет первым… Угадай, Джессика, крошка, что будет тогда? Ве-ерно! Его доля достанется тебе, плюс — все его бразильские богатства. То-то Арлетта обрадуется! Деньги посыпаются на нее как из рога изобилия, а я буду тут как тут, чтобы помочь ей правильно ими распорядиться.

Джессика посмотрела на Холивелла с плохо скрываемым презрением.

— Арлетта порвала с тобой. Она не подпустит тебя к себе и на пушечный выстрел.

— Нет? Плохо же ты ее знаешь! Она будет уничтожена, раздавлена страшной вестью о гибели своей единственной дочки. Кто утешит ее в трудную минуту? Кто подставит сильное, надежное плечо, чтобы она могла припасть к нему и выплакаться всласть? Я уже не говорю о том, что ей потребуется друг и помощник, который подскажет ей, как правильно организовать дело, ее собственное дело! Нет, я готов поспорить на что угодно, что она сама прибежит к своему старому другу Карлтону и попросит дать ей хороший совет.

Существовал, наверное, один шанс из тысячи, что Холивелл прав, но Джессика не хотела даже думать об этом. Решительно вздернув подбородок, она с вызовом сказала:

— Все это не имеет значения, потому что Рафаэль ни за что не покинет Бразилию.

— Подумай еще разок, — отозвался Холивелл и, повернув голову, стал всматриваться в темное ночное небо на юго-востоке. Джессика со страхом и надеждой следила за его взглядом, молясь про себя, чтобы он ошибся, но вскоре и она заметила вдали яркую точку, которая повисла низко над горизонтом. Эта точка на глазах росла, становилась все ярче, и вот уже Джессика рассмотрела мигающие габаритные огни. Это был самолет, который летел прямо на них.

Еще через несколько секунд она услышала шум моторов. Он нарастал, и вскоре превратился в мерный и мощный гул, сменившийся оглушительным ревом, когда самолет сбросил высоту и пошел на вираж, выискивая место для посадки.

Рафаэль.

Не кто иной, как Рафаэль, сидел за штурвалом этого самолета, ища на темной земле усадьбу и посадочную полосу, возле которой его ждала засада.

Рафаэль…

Несмотря ни на что, он снова прилетел к ней на выручку.

Джессика почувствовала, как в ней закипает огромная, неуместная и нелепая в этой обстановке радость. И ночь, и все окружающее превратилось в декорацию какой-то сюрреалистической пьесы; темные деревья, машины, трава и песок под ногами утратили свою вещественность, материальность, зато все чувства Джессики пробудились, приобретя сверхъестественную остроту. Она пила сладковатый, влажный воздух, ощущала на коже ласку ночного ветерка, слышала слаженный хор насекомых во тьме и чувствовала запах придавленной колесами травы. Мощная телепатическая волна донесла до нее внутреннюю дрожь и страх Зои, злобу и ненависть Холивелла, и даже холодную угрозу, которую излучал пистолет в его руке. Ее собственные ужас и гнев существовали как бы отдельно от нее, и Джессика стояла совершенно спокойно, хотя ее мозг работал на удивление четко и ясно.

Необходимо было немедленно что-то предпринять. Джессика вовсе не собиралась ждать, пока Холивелл убьет ее, как не собиралась позволить ему застрелить Рафаэля у нее на глазах. Она должна действовать сама. Надеяться больше не на кого.

Приняв решение, Джессика сразу подумала, что, будучи женщиной, она может рассчитывать на преимущество внезапности. Все это время Холивелл держался достаточно уверенно, видимо, полагая ее слабой, беззащитной и неопасной. Она должна это использовать.

Кроме того, Холивеллу приходилось следить одновременно и за ней, и за самолетом, чтобы точно рассчитать момент, когда он должен открыть огонь. Чем ближе самолет к земле, тем больше он сосредоточится на нем и тем меньше внимания будет уделять ей. Вот только одно… В случае ошибки Джессика теряла слишком многое. Значит, она не имеет права допустить промах!

Ах, если бы только знать, о чем сейчас думает Рафаэль! Видит ли он машины и людей внизу, или в темноте все сливается у него перед глазами? Слава Богу, что ночь выдалась лунной и светлый ракушечник хорошо виден даже с большой высоты. Контрабандисты садились здесь в еще худших условиях, так почему этого не сможет сделать Рафаэль? Но решится ли он на посадку, если не обнаружит на полосе огней и не заметит людей в тени дуба? Может быть, он подумает, что произошла какая-то ошибка, и улетит?

В чем Джессика была уверена, так это в том, что Рафаэль ни за что не станет сажать самолет, если заподозрит неладное. Или все-таки станет? Она знала, что ее муж был человеком осторожным, но, с другой стороны, однажды что-то решив, он непременно исполнял задуманное, не слишком заботясь о деталях. А в критических обстоятельствах он умел быть смелым до безрассудства.